Пусть наступит утро (СИ) - "Рикаира" - Страница 76

Саске ожидал всего: от огромного накачанного мужика до стройного полураздетого эмо с выкрашенными в розовый волосами, но он никак не был готов увидеть того человека, который сейчас стоял перед ним. Казалось, будто смотришь в плохое зеркало, искажающее до не узнаваемости твои черты. Казалось, будто что-то пошло не так, и кто-то похожий занял твое место в этой жизни, вычеркивая тебя из списка живых.

Учиха украдкой покосился на Неджи. Тот выглядел уже не так уверенно. Весь фарс свалился с него, обнажая дрожащего от страха сопляка. Будто заметив чужой взгляд, он уставился на Саске. Столько неприкрытого ужаса было в этом взгляде, что в один момент стало противно. И этому человеку он поверил, ему он чуть не проиграл. И это он чуть не сломал жизнь Учихи одним своим решением. Смешно. И противно. Как низко может пасть человек, увидев призрак своего прошлого.

Саске не удержался от кривой улыбки. Теперь все стало на места. Все до последней точки в самом конце. Вспомнился один смутно знакомый голос, активнее всех уверяющий, что "не любит", "изменит, как только отвернешься". Именно этот голос уверял Саске, насколько он "не нужен" любимому человеку.

Понимание резануло по нервам тупой болью в висках. А сам? Чем он лучше? Ведь усомнился, позволил другим себя вести, тупо шагая за насильником, сделавшим вид, что он на твоей стороне. Как же все это глупо.

Саске повернулся обратно к сцене. Наруто пел. Слова вырывались из его губ сплошным потоком, хотя едва ли он понимал их смысл. Это было видно по расфокусированному взгляду и растерянному лицу. Пальцы солиста по-прежнему ловко сменяли аккорды, будто и не нужно ему было думать, чтобы создавать такие вот вещи.

А ведь впервые за этот год Наруто был так близко. Сейчас можно было просто протянуть вперед руку и коснуться обтянутой плотной тканью коленки. Учиха с огромным трудом преодолел в себе это желание, хотя представлял уже, как вздрогнут чужие мышцы под его пальцами, и как растянуться потом в улыбке чужие губы. Похоже, пришел черед Наруто ненавидеть, и теперь Саске с ужасом думал о том, что не знал, умеет ли вообще это белобрысое чудо ненавидеть.

Пальцы непроизвольно сжались в кулак. Хотелось убежать из этого места, исчезнуть, никогда больше не показываться на глаза этому человеку, но в то же время что-то не пускало, удерживая на месте. Что-то заставляло стоять и слушать чужую исповедь, льющуюся непрерывным потоком. Будто ждал чего-то особенного, чего-то, что расставит все по местам, решая проблемы.

- Я не отказываюсь от своих слов, - выкрикнул Наруто. По тому, как округлились от удивления жуткие красные глаза, Саске понял, что это было неожиданно даже для самого парня. А ведь как много говорит эта простая фраза. Будто все решает, возвращая назад к тому самому "ты меня больше не увидишь". Соврал ведь, Наруто. Хоть и не хотел, хоть и так долго скрывался, а все же соврал. Или это не ты стоишь сейчас на этой сцене, рассказывая всем и каждому о своих чувствах, открывая свою истинную натуру с непримиримым "не сдаюсь", проскальзывающем между строк.

Саске не уловил тот момент, когда погас свет. Но не заметить окутанную светом фигуру на сцене было невозможно. Сейчас перед ним стоял не человек, перед ним стоял тот самый демон, так уверенно заявляющий об этом со сцены. Девятихвостый Лис.

И почти неуместным казался сейчас этот образ. Будто и не он только что-то говорил о попытке суицида, остановленной "призраком прошлого". Будто не он рассеянно смотрел на толпу, выискивая среди чужих лиц одно знакомое. Казалось, будто прервет сейчас эту историю, разрывая тишину резким "я демон".

Этого не было. Вместо этого еще раз прозвучала сказанная невпопад клятва, не вплетающаяся почти в общий текст. Неужели никто этого не видит? Неужели этой толпе плевать на то, что чувствует сейчас солист? Неужели все плевать на ту пустоту, что не может скрыть даже краснота идиотской линзы с вертикальным зрачком.

Впервые в своей жизни Саске почувствовал себя такой мразью. Впервые так противно было вспоминать о собственных поступках, впервые хотелось вернуть все назад.

- Если бы ты узнал, какой я дурак, ты убил бы меня… - пропел солист, глядя куда-то в пустоту. Убил бы? Дурак? Неужели ты сказал это, Наруто? И зачем?

Песня окончилась, оставляя после себя повисшую в воздухе недосказанность. А что ты хотел? Наруто и так сказал слишком много простой песней, втиснутой в четыре минуты игры. Только почти невыносимой казалась теперь повисшая тишина. И, похоже, не один Саске так думал.

*********

- Полегчало? – участливо спросил Гаара, оттягивая Наруто от воды. Блондин вздохнул и мотнул головой. Не полегчало. Всё ещё скакали перед глазами олени, выделывая в воздухе невероятные трюки. Рыжий с тихим вздохом нагнул Узумаки, засовывая его голову под обжигающе-холодную струю воды.

- Извини, - буркнул Канкуро, опираясь спиной о закрытую дверь туалетной кабинки. Все они были здесь, в мужском туалете. Даже Темари, никого не стесняясь, сидела на неработающей раковине, смущая своим откровенным видом забредающих сюда парней.

- За что ты извиняешься, интересно, - ехидно протянула она. – За то, что чуть не угробил нам солиста, или что напоил его и выпустил в таком состоянии на сцену.

- Ему это было нужно, - взвыл шатен, хватаясь за голову.

- Нужно было блевать дальше, чем видеть, или мариноваться сейчас в ледяной воде до воспаления легких? – поинтересовалась блондинка.

- Нормально, - заявил Наруто, резко вырываясь из удерживающих его рук. Парень поспешно сунул руки под воду, набирая ее в ладони, потом брызнул себе в лицо, смывая остатки темных разводов. Красные линзы давно уже уплыли в канализацию бесполезными обломками цветного стекла.

- Идти сможешь? – спросил Сай, стоящий рядом. Парень явно готов был подхватить блондина, если тот начнет падать.

- Смогу, - кивнул Узумаки, прополаскивая рот. Противный привкус алкоголя все никак не смывался, раздражая еще больше, чем собственный срыв на сцене, - расскажи лучше, как все прошло.

На несколько секунд в помещении воцарилось молчание, прерываемое только журчанием воды. Ребята удивленно переглядывались, избегая встречаться взглядом с Наруто.

- Ты не помнишь? – осторожно поинтересовался Канкуро?