Искаженное эхо - Чиркова Вера Андреевна - Страница 61

Он несколько раз глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание и попутно припоминая слова психолога из компании, где фирма делала ремонт офиса. Нужно говорить о тех вещах, которые интересуют собеседника, и говорить так, чтобы он поверил в твое искреннее желание помочь… Легко сказать, но вот сделать…

И тут Арсений поймал себя на том, что невольно тянет время, разозлился и шагнул вперед.

– Гараны. – Первое слово прозвучало как-то неуверенно, но шум там, за колоннами, мгновенно смолк.

Землянин не мог видеть лиц собравшихся возле круга людей, но почему-то точно знал, что в этот момент все они невольно затаили дыхание.

– Вы стоите среди промороженных сугробов, и под вашу одежду проникает беспощадный холод. А запасы еды и дров в ваших домах все меньше… – Печальный голос землянина постепенно набирал силу, доставал до самых сокровенных мыслей и забот. – И лето еще так далеко! Жестокий весенний голод уже поджидает вас, чтобы забрать слабых и больных домочадцев. Но я хочу сказать не про это. Я просто пришел передать вам прощальное слово от ваших сородичей, узнавших, что вы собираетесь разрушить этот круг. Они бросили работу, оставили недопаханные поля, недостроенные дома и недожаренное мясо, чтоб оплакать вашу скорбную участь. Но у вас еще есть один, последний шанс попасть в теплую и сытую весну нового мира. И для этого нужно просто войти в круг. Даю на раздумья столько времени, сколько нужно собаке, чтоб сгрызть кость, потом открываю проход. Время пошло.

Через несколько секунд народ заволновался, забубнил, послышались угрожающие выкрики ведущих.

Арсений ждал, надеясь, что не ошибся в расчетах. Не сможет мстительная ведьма отказать себе в удовольствии разделаться с ним, остается только не пропустить момент нападения. Если бы она не хотела отомстить, то не дала бы ему высказаться, как ни тихо крались преданные ей ведущие, но скрип снега под их ногами, усиленный драконьей магией, просто невозможно было не расслышать.

И если верить его слуху, не меньше как по двое ведущих притаилось сейчас возле каждого прохода, ожидая только сигнала.

– Если ты так хочешь с нами поговорить, – Эргезит явно тянула время, готовясь к нападению, – почему не вышел из круга? Почему честно не посмотришь нам в лицо?

«Ага, фигушки тебе!» – едко хмыкнул Арсений. На такие откровенные подначки он только до армии попадался, но родные, вооруженные лопатами силы быстро излечивают от детской наивности.

– Слишком хорошо я помню, – скорбно ответил землянин, добавив в голос театрального трагизма, – как ты меня обманом опоила зельем и отправила в жертву дракону. Не хочу больше лежать голяком на холодном алтаре.

Возле одной из колонн мелькнула тень, и Арсений молниеносно положил амулет на место, давая дракону наводку. А в следующий момент уже набрасывал холодную цепь артефакта на шею, вовсе не собираясь отказываться от его надежной защиты. Наоборот, именно на нее землянин и рассчитывал, когда продумывал свой простой план. Для сложного не было ни времени, ни возможностей.

И когда увидел, как одновременно потемнело во всех просветах, за которыми он мог уследить, то взмолился лишь об одном – чтобы Аджарр успел.

И дракон не подкачал. Густой туман перехода залил периметр круга, не давая напавшим ни малейшей возможности для отступления.

Давненько Аджарр не чувствовал себя так мерзко.

В таком настроении лучше всего перенестись в какой-нибудь из совсем молодых миров, мчаться, изрыгая огонь, под жарким дымным небом и сдвигать одним движением пальца тектонические плиты. А другим будить яростные вулканы, чтоб все вокруг взрывалось, кипело, плевалось лавой и полностью соответствовало твоему душевному настрою.

Ненавижу, рычал он, ожидая сигнала Сена, и не мог точно решить, что именно ненавидит больше. Старинную незыблемость родовых законов, ставящих самых могущественных существ в один ряд с беспечными приматами, или упрямство создания, которого он в кои-то веки решился признать другом.

Ну да, просмотрел Аджарр его намерения и не видит в этом никакого преступления над личностью. Он же не лез глубоко, а прочел лишь бурлившие на поверхности чувства. И расстроился из-за глупости друга, не сумевшего договориться с понравившейся ему самкой. Бред с точки зрения дракона! Тем более что и она тоже… даже в разум лезть не нужно, достаточно посмотреть на блеск в глазах да на румянец, который цветет на щечках магини при появлении Сена.

Хорошо, что у них, драконов, все совершенно иначе… и проще, и сложнее одновременно.

В те редкие весенние дни, когда в давно остывшем родном мире собирается драконий род, все сначала долго присматриваются друг к другу, изучают, кто и насколько изменился, кто и в чем преуспел. Много пьют и едят: для того, чтобы создать нового дракона, нужно много сил и энергии.

А поздно вечером, на закате, вся мужская половина рода взлетает в небо. Каждый старается подняться как можно выше, туда, где можно свободно распустить крылья и долго парить над притихшей родной планетой.

Самки поднимаются в небо позже, и никто из драконов никогда не знает заранее, удостоят ли его в этот раз свидания. И чем это свидание, если оно всё же состоится, закончится. Как правило, к этому времени совершенно темнеет, и каждая парочка чувствует себя достаточно уединенно, удалившись от общей стаи.

И крайне редко драконам удается познать бесподобное ощущение тепла, нежности и восторга, возникающее, когда летящая рядом дракона вдруг приблизится вплотную и всё станет общим. Дыхание, сила, эманации разума и потоки энергии, свивающиеся вокруг двоих в тугой кокон, который вспыхивает над миром новой звездочкой.

И если у двоих совпадет как минимум десяток сложных понятий и представлений о мирах и правилах жизни, возможностей силы и утонченности разума, наполненность энергией и желание созидать, то на поверхность планеты они опустятся уже втроем. Маленький дракон, сотворенный в момент объединения, ничуть не напоминает человеческое беспомощное дитя. Он ростом с Хира и умеет говорить. Ну, а пола он окажется такого, чьи желания иметь потомство оказались сильнее.

Аджарр поймал краткий сигнал амулета и мгновенно создал портал, сразу забыв про разницу в брачных ритуалах людей и драконов. Когда возникал переход, он получал возможность следить за происходящим в старом мире глазами Ророла и теперь немедленно воспользовался этим.

В этот раз Ророл предсказуемо превратился в снежного пса, понять в такой толчее, какая собака чья, достаточно сложно. Да и никого не интересовали в этот момент ни собаки, ни сложенные на санях молоты и ломы. Все окружающие смотрели на круг силы, в который торопливо заскакивали ведущие, для отличия от простых воинов и селян повязавшие через плечо шубеек полоски белого полотна.

Дракон злорадно ухмыльнулся, представив, как огорошены будут эти воинственно настроенные женщины, когда выскочат в солнечное тепло нового мира, но наблюдать за ними не стал, неотрывно следя за происходящим. Ведь не может быть, чтобы никто не сообразил по отсутствию звуков борьбы и отсветов, что происходит нечто, не запланированное старейшиной.

Ну вот, как он и думал, сообразили, заволновались и вдруг поперли толпой, тесня и давя друг друга, бросая пожитки и животных и не обращая никакого внимания на угрозы и заклинания, посыпавшиеся со стороны жидкой кучки старейшин и ведущих, еще оставшихся в этом мире.

Ророл спохватился первым, рявкнул, посылая приказ животным, и помчался вокруг круга, показать стае собак свободные проходы. Теснящиеся в последних рядах люди поняли его подсказку и побежали вслед за животными, постепенно уравновешивая перекошенный портал. Хорошо еще, что народу в этот раз было не так много, старейшины решили, что пары сотен крепких селян и воинов вполне хватит, чтобы растащить круг по камушку.

Аджарр успел лишь заметить, как по знаку Эргезит ее подопечные ринулись вслед за селянами, и сообразить, что находчивая ведьма на ходу изобрела новый план, как видение погасло. Чтобы через миг вспыхнуть с новой яркостью, показывая позеленевший за последние дни склон, густые кусты, выставившие солнцу крошечные ладошки новых листьев и кучу помятого и растерянного народа, изумленно озиравшегося по сторонам.