Чужая невеста - Никольская Ева - Страница 61

Ремонт в моей комнате шел всю неделю, и большую часть времени я проводила именно там. Обычно работа начиналась после обеда. Закончив тренировки, ребята шли есть в обеденный зал, где и ждала их я. Напроситься в помощницы к Энии оказалось не так и сложно. Свободных рук на кухне всегда не хватало, поэтому от добровольца в моем лице пухленькая лэфа отказываться не стала. Конечно, привыкнуть к местным продуктам получилось не сразу, но дня за три я с этим делом справилась. А на шестой даже испекла свой первый вполне приличный торт, который мы с Энией и парой поварят съели за чаем. Впрочем, три кусочка я все-таки заначила для своих мужчин: Йена и ребят, которые помогали мне с ремонтом.

После того как Эйдар с моей помощью благополучно доломал кровать и кресло, парень порубил на доски еще и громоздкий шкаф, затем собрал в кучу древесный хлам и устроил пир для прожорливого Лааша, облюбовавшего мой камин. А потом началось самое интересное. По распоряжению Грэм-риля к нам с Эйдом отправили еще одного норда, того самого кудрявого парня с лысым виском, который принес мне весть о гибели Таша.

Его звали, как цветущий куст на Земле, – Мирт, а в напарниках у него числился каменный элементаль по имени Мина. В отличие от грэмовского Грога, это серебристое «солнышко» было более миниатюрным и миловидным. Но габариты и внешняя мягкость не мешали духу работать с камнем. Мина не ломала, не рубила стены… она, излучая серебряный свет, заставляла их плавиться и видоизменяться в соответствии с моими эскизами. К концу недели я поняла, что обожаю эту малышку. Да и с Миртом, несмотря на печальные обстоятельства первого личного знакомства, мы тоже хорошо поладили. Он сам ездил в Миригор заказывать мне металлический шест, который сам же и установил в указанном месте. На вопрос, зачем эта штука, я с улыбкой ответила: «Для особых тренировок».

Зеркало с надписью «Нифелин-27» на время ремонта перенесли в комнату Йена, куда, собственно, переехала и я. Выбрасывать подарок таинственных фирсов, по примеру Ильвы, мне не хотелось. Хоть на удивление прочное стекло и перестало светиться после нашего с ней разговора, я по-прежнему ждала от него сюрпризов, нутром чуя, что это еще не конец истории. Йен против зеркала не возражал, но предпочитал прикрывать его белой тканью, говоря, что иначе чувствует себя под прицелом чужого взгляда.

На поиски неуловимых фирсов мы с ходу не бросились, логично предположив, что те сами свяжутся со мной через свой подарок или как-нибудь еще. Да и не хотелось, если честно, никого искать и ничего менять. Потому что, несмотря на некоторую тоску по земному прошлому, здесь у меня был любимый мужчина и перспективы на дальнейшую счастливую жизнь, а там – горечь потерь и разочарований.

Так что зря Ильва переживала: добровольно в свое прежнее тело я бы ни за что не вернулась, хотя Йен счел его тоже весьма симпатичным, за что и получил по носу. Не сильно, конечно, но все же. Рассмеялся, потирая ушиб, и с фальшивой серьезностью заявил: глупо, мол, ревновать к самой себе. А на мое возражение «та женщина теперь вовсе не я!» поцеловал, шепнув в губы, что ему, кроме меня, никто не нужен и не важно, в каком я теле. Следующий час нам, как обычно, было не до разговоров.

Вообще, по-хорошему мне стоило сказать спасибо и таинственному зеркалу, и Ильве с ее опасениями, что я захочу вернуть свою прежнюю жизнь. Не услышь «медведь» тогда наш разговор, я бы еще долго ждала от него решительных действий. А тогда, как он признался позже, испугался потерять меня навсегда. И когда я сама потянулась к нему, отпустил свои чувства. Хотел таким образом привязать к себе? Возможно. Даже вероятно. И, видит бог, у него это получилось! Теперь я не меньше Ильвы боялась, что мою душу вернут в земное тело. И морально была готова сделать все, чтобы этого не допустить.

Вечером того же дня в Стортхэме…

Я лежала на большой белой тахте в окружении кучи подушек и любовалась как собственной комнатой в целом, так и постелью в частности. От красно-черной гаммы не осталось и намека. Алую ленту на ключе и ту сменила серебристая цепочка. Новый интерьер, как мне казалось, получился даже лучше, чем я ожидала. Мебель радовала своей простотой, надежностью и удобством, а цветовая гамма – светлыми тонами.

Кровать имела жесткий матрас, высокую спинку с зеркальными вставками и две низкие тумбочки, прикрепленные к каркасу по бокам изголовья. Вся эта конструкция куда больше походила на аналоги из моей прошлой жизни. Но те, кто уже видел эскизы, не очень-то удивились привезенным предметам мебели, списав их необычную форму на мою разыгравшуюся фантазию.

Гранитные плиты пола покрывал светло-рыжий ковер с коротким ворсом, в углу на небольшом круглом подиуме поблескивал шест, а на стилизованных под мрамор стенах висели факелы с аккуратными металлическими чашами, полными огня. Лааш, узнав, что я люблю, когда много света, пообещал следить за тем, чтобы пламя не гасло. В отделанном белым камнем камине потрескивали дрова, а на полке стояли трое песочных часов с временной шкалой на стеклянных боках. Механические конструкции в Лэфандрии почему-то не водились. Впрочем, и песочные были вполне удобны. Жаль только, не тикали.

От идеи с плетеными креслами я отказалась еще в городе, решив не грузить мастера Гильва тем, что сама толком не могла объяснить. Да и тот вариант, который он предложил мне взамен, вышел ничуть не хуже – легкие удобные конструкции из светлого дерева с белоснежной обивкой сидений. А рядом с ними небольшой круглый столик с тонированным стеклом, врезанным в каркас столешницы. Все стильно, просто и в моем вкусе.

Гардеробная с кучей полок и планкой для вешалок, на которых висели мои вещи, число которых за эту неделю заметно возросло, располагалась за плотными шторами, имитирующими закрытое окно. Кроме перечисленного в комнате было только фирское зеркало, приставленное к стене. Хотя Лааш и предлагал повесить еще одно на потолок над кроватью, на что Йен ответил, что это следует делать уже на его территории.

Просторная, светлая… моя спальня понравилась и мне, и ребятам, помогавшим ее делать, и, что важно, Йену. Но на том, чтобы ночи мы проводили в его «берлоге», мое рыжее счастье все-таки настояло. А я не сильно и сопротивлялась. В конце концов, после свадьбы все равно съедемся, так что надо привыкать. Ну а пока я находилась в статусе аманты, отказываться от положенной мне личной территории было глупо. Тем более что без тамана в его просторной комнате я чувствовала себя не очень комфортно.

А ведь рано или поздно он снова начнет уходить на несколько дней в подземелья Итиры, как делают все норды. И коротать это время хотелось там, где мне было удобно, то есть у себя. Пока же Грэм дал «медведю» что-то вроде небольшого отпуска в честь заключения нашего договора. Правда, это не отменяло учительских обязанностей Йен-ри, которые занимали у него большую часть дня. И даже сейчас, несмотря на позднее время, его опять куда-то вызвали, причем вместе с Эйдом. Ну, ничего… вернется – расспрошу.

Факелы горели, песок в часах сыпался… я лежала. Где-то через час мне это дело надоело, и, выбравшись из горы подушек, я отправилась к Энии. Эта лэфа обычно торчала на кухне до самой ночи, а из всех женщин Стортхэма мы больше всего сдружились именно с ней. Еще мне нравилась Янина, но девушка слишком увлекалась чтением разных книг, которые стопками таскала из библиотеки в свою комнату. Поэтому ко мне она заходила не так часто. Да и мои восторженные идеи на тему блюд, которые можно было бы приготовить из того или иного продукта, ее не сильно увлекали.

Чего нельзя было сказать про Энию. Глаза у той загорались сразу, стоило мне зачитать очередной придуманный с вечера рецепт. Вот только варку положенных по расписанию завтраков, обедов и ужинов никто не отменял, и на всякие эксперименты времени у кухарки оставалось не так уж и много. Поэтому в основном кулинарными опытами занималась я. Она же участвовала в них в качестве консультанта. Но от процесса мы получали удовольствие обе. И пробу снимали тоже сообща. Из земных рецептов, переложенных на новый лад, получались весьма неплохие блюда.