Идеальная игра (др. перевод) (ЛП) - Стерлинг Джеймс - Страница 12

– Не говори так о ней. Никогда, черт возьми, не смей смотреть на неё. Ты слышишь меня? – Он шагнул в сторону Джареда, и еще крепче сжал кулак.

Парень понял намерения Джека и пошел на попятную.

– Тогда в другой раз.

– Сильно в этом сомневаюсь, – закипал Джек, и на его шее стали пульсировать вены.

Прежде чем уйти, Джаред наклонился ко мне.

– По крайней мере, ты хорошенькая. Найди меня, когда он смешает тебя с грязью вместе со всеми остальными. Обещаю, я пересплю с тобой больше чем один раз.

Я уже открыла рот, чтобы ответить, когда тело Джареда вдруг исчезло из поля моего зрения. Джек с грохотом повалил его на пол. Джаред пытался ударить в ответ, но Джек был слишком быстрым и уворачивался раньше, чем парень наносил удар. Джаред пытался подняться на ноги, но Джек нанес ему удар кулаком в челюсть, отчего послышался хруст костей.

– Я же сказал тебе, – прорычал Джек, еще раз ударяя парня, – …не разговаривать с ней.

Еще один удар, и я ахнула, когда на чистый выложенный белой плиткой пол брызнула кровь Джареда.

Тряхнув головой, я попыталась понять, что за безумие тут творится.

– Джек! Джек, прекрати! – Я вскочила из-за стола и схватила его за футболку, умоляя прекратить. Джек нанес еще один удар парню по ребрам, и я буквально бросилась на него со спины, пытаясь дотянуться до его уха настолько близко, насколько могла, не получив при этом случайный удар.

– Джек, остановись.

В его голове что-то щелкнуло, он остановился и посмотрел на Джареда, потом поднял голову и оглядел толпу зевак, после чего вновь перевел взгляд на меня. Его глаза были печальными.

– Мне жаль, Котенок.

Это был первый раз, когда моё прозвище не разозлило меня. Я помогла Джеку подняться на ноги, хотя меня саму потряхивало от потрясения.

Наша официантка Сара поспешила подойти к нам и покачала головой.

– Ты должен уйти, Джек. Просто бери свои вещи и уходи.

– Сара, скажи Карлу, что я прошу прощения за этот беспорядок. – Джек провел ладонью по лицу, все еще красному от гнева, а сейчас, возможно, еще и от смущения. Он собрал четвертаки в бумажный пакет и бросил две двадцатки на стол, после чего схватил меня за руку и повел к выходу.

Когда мы добрались до машины, он открыл дверь со стороны пассажира и помог мне забраться внутрь, потом пошел к месту водителя, все время покачивая головой от досады. Я видела, как вздымалась и опускалась его грудь с каждым вдохом.

– Прости, Кэсси. Я не должен был позволять ему вывести меня из себя.

– Из-за чего все это было? – спросила я, глядя на его окровавленные костяшки пальцев.

Джек занял водительское место и уставился в окно, избегая моего взгляда.

– Я переспал с его девушкой.

Мое сердце затрепетало от его признания, и боль разочарования стала медленно распространяться по груди.

– Именно в тот момент, когда я подумала, что ты не такой уж плохой, ты говоришь то, что перечеркивает все хорошее в тебе.

Он крепко ухватился за руль и повернулся лицом ко мне, темные волосы упали ему на глаза.

– Я не знал.

– Не говори ерунду, Джек.

– Не буду. Обещаю. Она сказала, что свободна.

Я сползла по сиденью, когда дыхание, которое невольно сдерживала, сорвалось с моих губ.

– Ну, она идиотка. Эта девушка.

Он вымученно ухмыльнулся.

– Ага, так и есть.

Джек завел двигатель, и я почувствовала, как яростно завибрировало сиденье подо мной. Быстро пристегнувшись, я помолилась про себя, в надежде не погибнуть по дороге домой.

Путь до моей квартиры мы проделали в тишине, лишь радио создавало шумовой фон в салоне, тогда как каждый из нас был погружен в свои мысли. Я наблюдала, как за окном огни ночного города сливались в неоновое пятно, а мой мозг раз за разом прокручивал события этого вечера. Джек припарковал свою машину около моего дома в том месте, которое было обозначено меткой «Для посетителей», и выключил зажигание, но больше он не шевелился. Я потянулась к ручке на двери.

– Знаешь, – послышался его голос в теплом вечернем воздухе. – Мой отец тоже та еще задница.

Я позволила руке соскользнуть с дверной ручки. Повернувшись лицом к Джеку, я откинулась на сиденье.

– Расскажи мне.

Он избегал смотреть мне в глаза, не желая продолжать этот разговор. Я задалась вопросом, сожалел ли он о том, что начал открываться передо мной, но я не собиралась позволять ему сорваться с крючка.

– Пожалуйста?

– Он оставил нас, когда Дину было три. Одним прекрасным утром он просто ушел на работу и больше никогда не возвращался. Моя мама отчаянно искала его. Она обзвонила каждую больницу, полицейские участки, отели, но его нигде не было. Я помню, как она плакала над телефонным справочником с отчаянием в глазах. Она переворачивала страницы и пыталась набрать номер телефона, но её пальцы так тряслись, что я был вынужден делать это за неё. – Он печально выдохнул.

Я хотела дотронуться до Джека, но не сделала этого, решив, что мое прикосновение может остановить ход его мыслей, и я больше не получу возможности добраться до этой стороны его личности. Я зажала руки между коленями и плотно сомкнула губы.

– На самом деле я, плохо помню своего отца. Но когда ушла мама…

Я больше не могла молчать.

– Ваша мама тоже вас оставила? – Мой рот открылся в изумлении, а сердце без преувеличения болело от обиды за мальчиков.

– Да. Я отчетливо помню, как она сказала, что мы такие плохие сыновья, что она не может больше с этим справиться. Она сказала, что не может сама растить таких плохих мальчишек, поэтому должна уйти.

– Черт возьми. Она так сказала? Сколько же вам было лет? – Каждый вдох ощущался так, словно я его силой вырывала из легких.

– Мне было восемь. Дину пять.

– Джек, мне так жаль. Я даже не могу себе представить. – Я протянула руку и опустила её Джеку на бедро.

Он посмотрел на неё и через какое-то время сказал:

– Пятьдесят центов, Котенок. – Я отдернула руку и покачала головой.

– Это просто шутка, Кэсс. Послушай, только никому не говори об этом, хорошо? Не так много людей знают эту историю, и мне бы хотелось, чтобы все так и оставалось по возможности.

– Конечно. Это не моя история, чтобы её рассказывать. – Я улыбнулась, надеясь, что он поверил мне.

В тот момент, когда я подумала, что Джек уже больше ничего не скажет о своем прошлом, он продолжил:

– Моя мама вышла за дверь как раз в тот момент, когда бабушка и дедушка подъехали к дому. Я помню, как они кричали, потом хлопнула дверца машины, и раздался визг шин. И я никогда не забуду, как плакал Дин и звал её.

В его взгляде застыло такое выражение, будто он находился в миллионе миль отсюда, пока я молча слушала про кошмар его детства.

– Следующее, что я помню, это улыбающееся лицо бабушки, когда она вошла в дом. Она сказала нам подняться наверх и собрать вещи, чтобы мы могли поехать ночевать к ним. Думаю, для них было очень трудно вдруг получить двух маленьких мальчиков на воспитание, но они никогда не жаловались. Ни разу. – Джек почесал затылок.

– Ты еще хоть раз видел свою маму?

– Нет, – ответил он резко.

– Слышал о ней хоть что-нибудь? – спросила я, гадая, какая мать могла так просто взять и оставить двух своих сыновей и больше никогда не возвращаться.

– Ни слова.

Я покачала головой в недоумении.

– Не могу себе представить. Каким же отвратительным ребенком ты, должно быть, был? – произнесла я с улыбкой, на самом деле, не ожидая ответа на этот вопрос.

Джек полулежал на сиденье водителя, а его взгляд был устремлен в ночное небо.

– Чертовски отвратительным. Хотя Дин не был таким. Точнее, был, но он просто-напросто копировал меня. Он перестал быть таким в ту же минуту, как мама ушла. Думаю, он считал, что если станет идеальным сыном, то она вернется. Придет домой, если он все время будет хорошо себя вести, – сказал Джек, наклонив голову в мою сторону, – … или что-то вроде этого.

– А что насчет тебя?