Нелегкий флирт с удачей - Разумовский Феликс - Страница 86

В то лето они много гуляли вдвоем. Исходили все окрестности загадочного Сейдозера, подолгу стояли у таинственных менгиров, ощущая, как начинает кружиться голова и сердце наполняется безотчетным страхом, пекли оленину на углях, пили из одной фляжки обжигающий, золотистый, словно расплавленный янтарь, коньяк. Юрген оказался великолепным рассказчиком, особенно он блистал, когда речь заходила о теме его исследований — наследии лопарских шаманов. Затаив дыханье, Хильда слушала занимательные истории про саамских нойд, авторитет которых как чародеев и кудесников в Средние века был необыкновенно высок. Еще в семнадцатом веке немецкий этнограф Иоганн Шеффер в труде «Лаппо-ния» писал, что норвежцы и шведы посылали своих детей к лапландцам для обучения волшбе. У финнов для обозначения сильного колдуна употреблялось выражение «настоящий лопарь», а в Англии в том же смысле использовалось словосочетание «лопарские колдуньи». Неудивительно, что влияние саамских волшебников простиралось на все сферы тогдашней зкизни. Так, объединитель Норвегии конунг Харальд Прекрасноволосый не погнушался сочетаться браком с лопарской княжной Снефрид. Волшба же саамской ведуньи по имени Крака привела к тому, что корону короля Гадина унаследовал не его старший сын Рол-ло, а младший Эрик. На Руси тоже широко распространилась слава о лопарях как об опасных чародеях. В Смутное время этот факт был использован для политической интриги, приведшей к появлению Лже-дмитрия-второго. Первый, монах Григорий, в миру Юрий Отрепьев, почти год процарствовавший как сын Ивана Грозного, был убит в 1606 году. Однако силы, заинтересованные в продолжении смуты на Руси, позаботились, чтобы, казалось бы, очевидный факт гибели самозванца вызывал сомнение. Для начала был пущен слух, что «Гришка — колдун, научившийся волшбе у лапонцев, способных воскрешать себя». Нашлись свидетели, которые утверждали, что будто бы вокруг Лжедмитриева тела, лежавшего на площади, ночами сиял таинственный свет, а когда покойника везли в убогий дом, сделалась ужасная буря, сорвала кровлю с башни на Кулишке и повалила деревянную стену у Калужских ворот. Говорили также, что мертвец переносился с места на место сам собой, и на нем видели сидящего голубя. Случилась великая смута. Одни считали Лжедмитрия царским сыном, другие — исчадием ада, но уж во всяком случае никто не сомневался, что он ведун, наученный волшбе лопарскими кудесниками, которые велят себя убить, а после оживают. А раз так, то спустя некоторое время население Московии вполне терпимо восприняло известие, что «природный государь Дмитрий Иванович объявился в Польше и собирается вновь занять законный престол». Таким образом, благодаря репутации саамских нойд Русь получила очередного самозванца, Лже-дмитрия-второго.

Много всего рассказывал в то лето Юрген Хильде, не говорил только, что экспедиция в Ловозера организована институтом Аненербе, мозговым центром Черного Ордена — СС, и сам он, работая в Главной службе расы и населения, имеет звание гауптштурм-фюрера. Да и основная цель его исследований не изучение традиций шаманизма, а отыскание следов таинственной цивилизации, существовавшей на северной земле Туле, о которой упоминал еще Пифей около трехсотого года до нашей эры.

Между тем лето подошло к концу, не за горами были холода, и экспедиция переселилась в зимний лагерь на северном берегу Ловозера. Здесь, в маленькой, жарко натопленной избушке, под завывание ветра и страстный шепот Юргена Хильда забыла наконец потные руки следователя и без сожаления рассталась с девственностью. Кто сказал, что это стыдно и больно? Полнота ощущений потрясла ее, заставляла стонать, плакать, задыхаться от счастья, сотрясаясь в любовных судорогах, шептать страшные клятвы и пламенные признания. Юрген тоже был наверху блаженства, впервые в жизни он встретил женщину своей мечты. Кроме того, шифровка, полученная из Берлина, подтвердила истинно арийское происхождение Хильды, что делало роман с ней преисполненным не только страсти, но и здравого смысла. Против такой избранницы не стал бы возражать даже сам Рихард Дар-ре, главный теоретик «Крови и почвы», не говоря уже о составителях «Правил о браке» для офицеров СС.

С той поры прошло полгода. Восторженная влюбленность медового месяца сменилась в отношениях Юргена и Хильды чисто немецким прагматизмом и педантичностью. Все выверено, ничего лишнего: бурный секс после дневного воздержания, скромный ужин на двоих, разговоры по душам в семейном кругу, снова, если получится, бурный секс, полноценный восьмичасовой сон, обязательный утренний секс, когда концентрация половых гормонов в крови максимальна, медленный подъем, черный кофе и трогательная процедура прощания — до встречи, майн либхен, я буду скучать.

Вот и сейчас, удовлетворив первую страсть, Юрген прошептал: «О, как ты прекрасна, моя золотоволосая женушка!», вылез из постели и, не одеваясь, занялся ужином — поставил на огонь чайник, открыл консервы, порезал хлеб. Если бы кто решил написать портрет бога Тора, лучшего натурщика было бы не найти. Белокурый, мощный, атлетически вылепленный, с кожей нежной и белой, словно у женщины, — идеальное воплощение древнего германского божества. Хильда, лежа без сил, молча наблюдала за ним сквозь полусомкнутые ресницы, улыбалась в блаженной истоме. Господи, этот великолепный красавец — ее мужчина, отец ее будущего ребенка!

Наконец все было готово.

— Прошу, майн либхен, прошу. — Юрген сдернул со стены китайский шелковый халат, подал его Хильде. — Вкусившие страсти, вкусите плодов подношенья.

Голос у него был гораздо тоньше, чем полагалось бы обладателю такой мощной фигуры.

— Юрген, это было восхитительно, у меня до сих пор голова кругом. — Потягиваясь, Хильда зевнула, медленно уселась в постели, и в это время снаружи раздался негромкий голос:

— Герр Химмель, герр Химмель! Прошу прощения, это Манцель, экстренная связь, вас срочно Берлин!

— Прости, сердце мое. — Сразу помрачнев, Юрген накинул халатик на себя, сунул ноги в теннисные туфли и, завязывая на ходу пояс, вышел из палатки. — Я на минутку.