Те же и скунс–2 - Воскобойников Валерий Михайлович - Страница 110

– У стойки такой-то заканчивается регистрация пассажиров, следующих рейсом Петербург-Архангельск, – донеслось снизу, и Валентин снова пошевелился в своём гнезде. На сей раз – беспокойно. Микешко не появлялся. То есть не просто отсутствовал – вообще до сих пор из Питера не выезжал. Валентин опять нашёл глазами «биолога». Тот сложил газету и озадаченно почёсывал в ухе. Эгидовская группа захвата всё так же разгуливала по залу. В целом обстановочка напоминала анекдот о двух наёмных убийцах, ждущих в парадном «клиента». Тот, известный своей пунктуальностью, почему-то сильно задерживается. «Вася, я уже беспокоюсь, – часа через три нервного ожидания говорит один киллер другому. – Может, с ним что-нибудь нехорошее произошло?..»

Зуммер в ухе у Валентина наконец поменял тон, и лежавший в засаде чуть вздрогнул, а рука потянулась к винтовке. Он, конечно, сразу понял свою ошибку, и напряжение отпустило. Данный конкретный сигнал означал отбой. Не «спасайся, кто может», а просто сворачивание операции. Валентин вздохнул и начал медленно, осторожно выползать из своей ухоронки ногами вперёд. Ползти было тяжеловато. Валентин твердо напомнил себе, что это подводят мышцы, затёкшие от длительного лежания. А вовсе не лишний вес, чёрт бы его побрал.

К тому времени, когда ноги коснулись ступенек железной технологической лесенки, он бесповоротно решил, что сегодня вечером не даст воли приступу чревоугодия и не станет опустошать холодильник. Дело не состоялось – так какой отходняк?..

Он знал, что всё равно не выдержит и объестся, и это не прибавляло ему хорошего настроения.

Ещё Валентин думал о том, что, может быть, сделал глупость, отклонив «левый» заказ на Валерьяна Ильича Галактионова. Нет, с зарабатыванием денег на стороне эгидовский специалист завязывать не собирался. И не то чтобы он, руководствуясь человеколюбивыми соображениями, принял решение «помиловать» жертву. Отнюдь, отнюдь. На нынешнем начальнике юридического управления пробу поставить было не легче, чем на его предшественнице, незабвенной Вишняковой. Просто со времени её «естественного» успения случилось ещё несколько громких убийств, спецслужбы не на шутку держали ухо востро, и после покушения Валентину пришлось бы уносить ноги от своих же коллег. Возможно, даже от Лоскуткова с ребятами…

Вот уж что ему совершенно не улыбалось. Даже за весьма солидные деньги.

Между тем Михаил Матвеевич Микешко своего намерения лететь в Архангельск не изменял. И весьма даже заблаговременно покинул особняк в Осиновой Роще, чтобы не опоздать к самолёту. День будний, в городе сплошные пробки, а объездную дорогу пока не построили. Так что даже «Мерседес Брабус», способный выдавать двести тридцать километров в час, иной раз вынужден ползти как улитка.

С севера на юг через Питер можно проехать разными способами, но Микешкин водитель предпочитал самый примитивный маршрут: через бывший Кировский мост, потом по Фонтанке – и на Московский проспект. Асфальт на Фонтанке отвратный, но в «Брабусе» этого практически не замечаешь. Да и охрана в джипе сопровождения не сахарная, не растрясётся. Зато в пробку, такую, чтобы полчаса ни взад ни вперёд, здесь практически не попадёшь.

Поездка выглядела совершенно обычной. О том, что в Петербург (и вообще в Россию) Микешко возвращаться не собирался, знал очень ограниченный круг людей.

В который ни водитель, ни охранники, естественно, не были вхожи.

А вот сам Михаил Матвеевич, как всегда устроившийся на комфортабельном заднем сиденье, с удивившим его самого чувством взирал сквозь тонированное стекло на мелькавшие в пасмурном свете дворцы, мосты и решётки. Он-то знал, что проезжает здесь, вполне вероятно, в самый последний раз. Так что когда одновременно захлопнутся пункты приёма-выдачи пресловутого порошка и все эти бабки забегают, как потревоженные тараканы, а в газетах заново начнут склонять его имя, – он будет уже весьма далеко. И даже имя у него скорее всего будет другое…

И тем не менее… Микешко прожил в Питере всю жизнь, и скорое расставание вызвало у «непостижимого змея» странный приступ сентиментальности. Даже неопрятно-серый снег не раздражал, как обычно. Даже попрошайка, бродивший по проезжей части перед Гороховой, не вызывал желания отвернуться…

Микешко знал, что последнее время у профессиональных сборщиков подаяний возникла своеобразная мода. Набивших оскомину «беженцев-погорельцев» и «обокраденных на вокзале» сменили облачённые в камуфляж «ветераны боевых действий». Нынче, благодаря, средствам массовой информации, все знают, как конкретно у нас государство заботится о тех, кого само отправило на убой. Люди не удивляются молодым мужчинам с мрачными лицами и явными следами увечий, просящим Христа ради на пропитание и лекарства. Не удивляются – и подают, сердобольные, отрывая от собственных невеликих доходов. Пока ещё подают…

У человека в потасканном камуфляже, скакавшего на костылях между автомобилями по широкой набережной Фонтанки, правая нога отсутствовала до колена. Бог знает, подумал Микешко, при каких обстоятельствах он её потерял. Но десять против одного, что не в Чечне и не в Афганистане, а существенно ближе. По пьяной лавочке под трамваем. Или вовсе в деревне, с бодуна свалившись под трактор… однако не в том суть. Когда очередной водитель прогнал одноногого прочь, тот с надеждой повернулся к богатому «Брабусу», и Микешко рассмотрел, что мужик не то чтобы откровенно попрошайничал. Вовсе нет: он кое-что пытался продать. Вместо обычной картонки с кратким перечнем просьб и несчастий, дополненных образком, у него на груди в прозрачном пакете висела толстая книга. Михаил Матвеевич увидел обложку и не поверил своим глазам. В залитую солнцем зелень болота лихо прыгала оранжевопузая с синим лягушка. «BOMBINA BOMBINA»!.. То самое, абсолютно свежайшее американское издание, которое – он не соврал тогда журналисту – в России было представлено хорошо если двумя экземплярами. Его собственным и…

Микешко вообще-то отправлялся туда, где любая подобная литература была доступна, как гамбургеры. А кроме того, с ним ехала вся его обширная библиотека. Однако привычка покупать книги по второму и третьему разу оказалась слишком сильна.