Те же и скунс–2 - Воскобойников Валерий Михайлович - Страница 165

– Дайте я его обоссу!.. Дайте я его обоссу!..

Во Плечо будет ржать, когда они расскажут ему…

– Хорош, а то сдохнет!.. – заорала в конце концов Киса. – Может, пригодится ещё!..

Сопящий Кармен приволок канистру из тех, что они захватили с собой, и – не пропадать же добру! – всю опрокинул на Лоскуткова. Пусть-ка, паразит, освежится. Глядишь, очухается быстрей. Бензин растёкся лужами по полу и стал просачиваться наружу. Кровь, не смешиваясь, плавала в нём отдельными пятнами…

Командира спецподразделения «Залив» Плещеев знал уже лет, наверное, десять. С тех самых пор, когда тот, ещё старлей, погорячился и кое-кому так вмазал между глаз, что этот кое-кто едва не врезал дуба, а злостным сотрясателем мозгов занялась прокуратура. Плещеев – в те времена следователь-важняк – старлея Крановского пожалел. Учёл личность потерпевшего, весьма достойную ещё не таких колотушек, и спустил дело на тормозах. Спас от зоны, не сломал жизнь, не позволил пропасть…

– Что, Паша, делать думаешь? – Плещеев смотрел на бывшего старлея, и тот взгляда не отводил. – Там ведь Саша в автобусе… Лоскутков…

Лоскуткова Крановский тоже знал как облупленного. И он, конечно, не возражал, когда эгидовцы, примчавшиеся одновременно с его «заливными», на равных взялись участвовать в операции.

– Пока пожарные с бензином не решат, дёргаться всё равно нечего! – Полковник Паша по прозвищу «Терминатор» был могучим широкоплечим брюнетом, настолько же непрошибаемо хладнокровным, насколько норовист и горяч был десять лет назад спасённый Плещеевым старлей. – Пять тонн, это тебе не кот пописал. Все люки полны, да ещё бензовоз рядом. Будет пена, захомутаем гадов в шесть секунд… тем более, судя по всему, они дилетанты…

Наконец Бог послал то, чему полагалось здесь быть с самого начала. Прибыли «ЗИЛы» с пенообразующим средством. Пожарные забегали, точно наскипидаренные, в пружинной готовности замер на исходных спецназ…

…И в это время издали прокатился истошный вой сирен, и на проспекте Космонавтов показался шестисотый «Мерседес», увенчанный проблесковым маячком и пернатый от антенн, как нахохлившаяся ворона.

– Ой, блин, – при виде иномарки невозмутимый Терминатор сморщился так, словно разом проглотил десять лимонов. Покосился на Плещеева и простонал: – Всё, Серега, молись… Главный мудель приехал…

Плещеев крутанулся на месте, чувствуя, как сердце проваливается в трясину беспомощной ярости. Зрение у него было Пашиному не чета, и узнать налетающий «Мерс» ни в коем случае не позволяло. Но «главным муделем» мог быть только один человек. Генерал-майор Храбров, мать его за ногу…

Роскошный автомобиль, чуть ли не мгновенно выросший из точки до нормальных размеров, остановился, мягко присев.

– Товарищ полковник, ко мне! – наружу не особенно ловко выбрался полководец в папахе. И требовательно взмахнул дланью: – Где результат, я вас спрашиваю? И чем это у вас здесь так воняет?

– Как же нет результата, товарищ генерал-майор? – Командир «Залива» пытался выиграть время, чтобы пожарные успели приготовиться и успешно залили пеной вероятные последствия генеральских приказов. – Как же нет результата, товарищ генерал-майор?.. Все заложники спасены… а террористов скоро возьмём. С ними там, в автобусе, наш человек разговаривает. Думаю, товарищ, генерал-майор, они вот-вот сами сдадутся…

– Отставить разговоры!.. – Генерал Храбров так топнул ногой, что каракулевая папаха колыхнулась на голове, норовя съехать на лоб. – Как во всех цивилизованных странах делают? Я тебя спрашиваю, полковник!.. Не знаешь? Так я тебе объясню… – Вот в чём генерал был поистине виртуозом, так это в матерной ругани. – Никаких с террористами разговоров, никаких требований не слушать!.. Автобус заблокировать, злоумышленников обезвредить. Исполняй!

Плещееву мучительно, до тошноты и до спазмов, захотелось подойти и убить. И потом он, кстати, горько жалел, что не сделал этого прямо там и тогда.

– В автобусе находится мой человек! – Сергей Петрович в самом деле резко шагнул вперёд, но всё же остановился, лишь глаза за стёклами очков недобро сверкнули. – Именно он, между прочим, заложников освободил. Обменял их на себя. Где вы тогда были? А теперь хотите, чтобы он пострадал при силовом варианте?

– А ты ещё кто? – Генерал поправил папаху и, глянув на протянутый документ, нахмурился. – Здесь командую я, это моя операция. А что касается вашего человека, я его в автобус не посылал. – Перейдя таким образом на «вы», он тут же неожиданно громко, точно на плацу, заорал: – Исполняйте, товарищ полковник!

Минуту спустя рядом зарокотали моторы двух грузовиков, отрезавших автобусу все пути к бегству. Ребята Крановского ползали как сонные мухи, возможно, зарабатывая себе трибунал. Однако судьба-индейка в этот день определённо была на стороне генерала Храброва, и произошло то, что должно было произойти.

– Вроде очухался, сука!..

Лоскутков по-прежнему стоял на коленях. Вернее, больше висел на вывернутых руках, примотанных за наручники проволокой к подлокотнику кресла, и бензин щедрыми ручьями стекал с него на пол. Это было ужасно смешно, просто невероятно, неописуемо смешно. Гном согнулся от хохота и, не в силах остановиться, повалился на сиденье, лишь тыкал пальцем в сторону пленника:

– Бензина кругом хоть купайся, а мы-то, придурки, канистры на горбу волокли!..

Это была истерика в чистом виде. «Что же делать, что же делать…» – руки Гнома ходили ходуном, губы судорожно подергивались, и взгляд всё время возвращался к окну – выбраться бы из этого автобуса и бежать, бежать, бежать… Только куда денешься, если в глазах рябит от милицейских огней, а по ушам бьёт металлический уверенный голос:

– СДАВАЙТЕСЬ, СОПРОТИВЛЕНИЕ БЕСПОЛЕЗНО… СДАВАЙТЕСЬ, СОПРОТИВЛЕНИЕ БЕСПОЛЕЗНО…

И всё из-за него, из-за этого хитрожопого ментовского гада.

– Ну, сука, – на Гнома вдруг накатила небывалая злоба, растворившая в ненависти и страх, и все прочие чувства. Киса что-то поняла и вскочила во весь рост на сиденье, отчаянно завизжав: «Не-е-е-ет!!!» Лоскутков поднял залитое кровью лицо и тоже как будто собрался что-то сказать. Но Гном не желал больше ничего слушать. Хватит!.. Он почти в упор прицелился Саше в живот – чтобы тот дольше корячился – и с наслаждением выстрелил: – Получай, сука!!!