Королева гимнастики, или Дорога к победе - Иванова Вера - Страница 48

Потом посплетничали о личной жизни – оказалось, что Айгуль все еще встречается с Сергеем, а Злата – с Ильязом, – и пришли к единодушному выводу, что Инга Павловна – отличная сваха.

У Алены тоже был парень, и только о личной жизни Клео никто ничего не знал, а сама она на этот счет хранила упорное молчание.

Тогда девчонки переменили тему.

– Жалко, что мы теперь по разные стороны баррикад, – огорченно вздохнула Айгуль. А потом предложила: – А пойдемте танцевать!

Сидящая в отдалении тренер Надежда Андреевна и беспокоилась, и радовалась за развеселившуюся компанию. Сколько же в них сил и энергии! Кто бы сказал, что еще днем они настолько выложились, что чуть не падали от усталости! А теперь так зажигают, аж искры летят!

После танцев «специалистки» принесли себе по овощному салату, потом – фрукты. Больше было нельзя, и спортсменки как могли долго растягивали удовольствие, смакуя по кусочку и откусывая по виноградинке.

– Неужели наступит время, когда я смогу есть все, что захочу! – завела извечную «больную» тему Фирюза.

– И станешь толстой, как сарделька, – мрачно хмыкнула Клео.

– Она не станет толстой, у нее конституция другая, – возразила Айгуль. – Ей можно жареную картошку ведрами есть.

– Только не надо о жареной картошке! – взмолилась Олеся, отправляя в рот листик салата. – Давайте лучше о погоде.

– Вот-вот, – поддержала ее Фирюза. – В такую жару, как сейчас, я бы съела цистерну мороженого!

Ответом ей был всеобщий недовольный гул:

– Договорились же – ни слова о еде!

Клео вдруг сорвалась с места и вскоре вернулась с подносом, уставленным креманками с мороженым.

– Спасибо, но я не буду, – расстроилась Соня.

Олеся поддержала ее.

– Да ладно вам, не ломайтесь! Это специальное низкокалорийное, по особому рецепту для участников Олимпиады, – подзадорила Клео.

Мороженое выглядело так заманчиво, что устоять было невозможно. Вскоре все креманки оказались пустыми.

Время пролетело незаметно. Усталость навалилась как-то сразу, отяжелели ноги, начали слипаться глаза.

Соня поднялась первой.

– Девчонки, давайте расходиться. И хочу сказать, что хоть некоторые из вас мне и соперницы, я вас всех люблю! И желаю успеха!

– И тебе того же! – откликнулись остальные.

Возвращались на этаж вместе с Олесей. После неожиданной вечеринки настроение было великолепным, но около комнаты накатило неприятное ощущение, как будто за дверью притаилась опасность.

– Давай я сегодня у тебя останусь, – предложила Олеся, увидев, как изменилась в лице Соня. – Переночую на диване.

– Он же маленький и не раскладывается, – засомневалась Соня. – Ты не выспишься.

– И что? У меня все равно завтра свободный день!

– Хорошо, – согласилась Соня, радуясь в душе, что будет не одна.

Олеся принесла из своей комнаты белье, устроилась на диване. Сон пришел быстро, но вскоре она проснулась – от сильного стука в дверь. А потом грубый женский голос объявил:

– Софья Красухина, вы обязаны немедленно сдать пробу на допинг!

– Но я уже сдавала сегодня, два раза, – объясняла Соня несколько минут спустя хмурому волонтеру и заспанным женщинам из допинговой комиссии – офицеру и переводчику. – До соревнований и после!

Она куталась в халатик и выглядела растерянной и сбитой с толку.

Переводчик перевела ее слова, но офицер непреклонно покачала головой:

– Вы должны немедленно пройти с нами.

Тем временем Олеся, спрятавшись в ванной, отчаянно пыталась дозвониться тренерам. Шувалова не отвечала, у Инги Павловны было занято, Надежда Андреевна – недоступна. Отчаявшись, Олеся разослала всем троим эсэмэски: «SOS! Соню забирает допинговая комиссия!»

Надежда Андреевна появилась как раз в тот момент, когда Соню выводили из комнаты.

– На каком основании? – загремела тренер, преграждая путь мрачной процессии. – Это незаконно!

– Поступил сигнал о том, что Красухина сегодня вечером приняла запрещенный препарат, – бесцветным глухим голосом перевела переводчик, а офицер сунула под нос тренеру какую-то бумажку. – Вот постановление о проведении внеочередной экстренной пробы.

Тренер прочитала бумагу, нахмурилась:

– Но здесь же еще и фамилия Зарецкой!

– Да, она уже у нас и проходит пробу, – отчеканила офицер.

– И что? – стараясь сохранять спокойствие, промолвила Надежда Андреевна.

– Две пробы из трех – положительные.

– Этого не может быть! – произнесла тренер побелевшими губами. – Мы подадим апелляцию! И в любом случае вы не имеете права тревожить финалисток накануне финала!

Ответ офицерши был жестким и безапелляционным:

– Дайте пройти. В случае отказа от пробы Красухина будет снята с соревнований.

– Что мне делать? – воскликнула Соня. – Идти с ними сейчас?

– Придется, девочка. Не волнуйся, я буду с тобой.

Эскорт двинулся дальше. Тренер с каменным лицом пошла следом.

Дождавшись, когда шаги затихнут, Олеся выскользнула из ванной. Она посмотрела запись, сделанную на айпад через приоткрытую дверь, и удовлетворенно хмыкнула. Потом быстро вышла из комнаты и тихо закрыла дверь. Убедившись, что замок защелкнулся, она побежала по полутемному коридору в сторону лифта и через пару минут уже стояла у комнаты Инги Павловны.

Несколько осторожных ударов условным стуком, и дверь бесшумно отворилась. Инга Павловна возникла в проеме при полном параде, с безукоризненно «сделанным» лицом, как будто еще не ложилась после вечернего совещания. Лишь едва заметные следы подушки на щеке выдавали, что она все-таки спала.

– Что-то случилось, – констатировала она с тревогой.

– Да, – кивнула Олеся.

– Вот так и знала! И ведь ложиться не хотела, держалась до последнего. Но я уже три ночи практически не сплю, не выдержала, задремала, даже кофе не помог. Что?

– Инга Павловна, они увели Соню! – одним духом выпалила Олеся и, схватив тренера за руку, потянула за собой. – Пойдемте быстрее, там и у Златы что-то случилось…

Больше слов не потребовалось. Инга Павловна рванулась вслед за Олесей так, как будто все еще была чемпионкой в спринте.

Дверь в допинговую лабораторию долго не открывали, но ночные гостьи были настойчивы, и после нескольких минут упорного, требовательного стука их наконец впустили. Прячась за спину тренера, Олеся осторожно вытащила из-под полы айпад и, прикрывая его локтем, снова включила камеру.

Холл лаборатории напоминал приемное отделение больницы. В углу, притулившись на стуле и обняв сидящую рядом Надежду Андреевну, плакала Злата. Золотистые распущенные волосы разметались по плечам, лицо опухло от слез. Кто бы узнал в ней неотразимую красавицу, героиню прошедшего дня, фаворитку соревнований!

На соседнем стуле с каменным лицом сидела Соня. Она не плакала, лишь, согнув в локте руку, угрюмо смотрела в одну точку.

Мгновенно оценив ситуацию, Инга Павловна метнулась к соседней комнате и, распахнув дверь, отчеканила по-английски:

– Мы требуем, чтобы пробы проводились в нашем присутствии!

– Анализы займут некоторое время, – недовольно пробурчала офицер, та самая, которая конвоировала Соню.

– Ничего, мы подождем, – Инга Павловна демонстративно прошагала через лабораторию, уселась на свободный стул. – И имейте в виду, ваши неправомерные действия и протоколы результатов проб Зарецкой и Красухиной будут оспорены! Вы не имели права проводить контроль, не известив тренеров и руководителей делегации! Вы ответите и за свои действия, и за причинение морального ущерба!

Офицер молчала. Ее руки в резиновых перчатках проворно сновали между пробирок и аппаратуры.

Увидев Олесю, Соня немного приободрилась.

– Кошмар, – произнесла она – это были ее первые слова за последние полчаса.