Умная толпа - Рейнгольд Говард - Страница 115

Усилители сотрудничества

Зачем нам вообще сдалась технология умных толп при всех таящихся в ней опасностях, угрозах и ловушках?

Ответ тот же, что был дан на подобные вопросы в отношении языка, письменности и книгопечатания: создание пополняющих знания технологий и их применение к ширящейся совместной деятельности неотделимы от самого понятия человека. Занимающийся когнитивистикой Энди Кларк полагает, что люди уже побывали киборгами, «не в смысле простого объединения плоти и проводов, а как человеко-технические симбионты: мыслящие и рассуждающие системы, чей ум и самость (я) охватывали собой биологический мозг и небиологическую цепь» [65]. Под «небиологической цепью» Кларк подразумевает сочетание внешних технологий и внутренних умственных навыков, занятых кодированием и обменом знаниями посредством букв, чисел и образов. Кларк именует эти информационные среды и грамотность, позволяющую их широко использовать, «усовершенствованиями умственной оснастки», которые не только расширили человеческие познавательные возможности, но и преобразили их.

Кларк полагает, что будущие познавательные (когнитивные) технологии еще больше затруднят проведение грани между орудием и пользователем: «Что это за технологии? Они объемлют мощное переносное оборудование, связующее пользователя со все более восприимчивой Всемирной паутиной. Но они объемлют еще, что, пожалуй, важнее, постепенное совершенствование и взаимосвязь многих повседневных вещей, населяющих наши жилища и учреждения». Соображения Кларка согласуются с предположением, что умные толпы в компьютеризованных средах могут изменить сам образ мыслей людей и функционирование цивилизации, подобно тому как посредством печатного станка, грамотности, научного метода и новых общественных договоров удалось преобразовать феодализм в модернизм*. Просвещенный рационализм имеет свои пределы, но причина, по которой его назвали просвещением, в том, что перемены, ставшие возможными благодаря систематическому употреблению рационализма при поддержке математики, приблизили нас к более демократичному и человечному миру. Люди при поддержке познавательных технологий учились по-новому мыслить — учились становиться новыми людьми.

* Имеется в виду эпоха Нового времени, а не направление в искусстве.

Было бы неверно, считает Кларк, ограничивать «человеческую природу» тем, что люди обычно являли собой, поскольку «биологически правильная работа необычайно гибкого мозга, которым мы наделены от природы, непременно включает привлечение и использование небиологических опор и подмостей. Как никакое иное создание на этой земле, люди предстают врожденными киборгами, механизмом, подогнанным и заведенным таким образом, чтобы при необходимости принять вид разветвленной познавательной и вычислительной архитектуры, чьи границы выходят далеко за пределы кожи и черепа». Кларк не ставит точку, а возвещает открытие нового поля деятельности для когнитивистики — изучение динамики симбиоза человека и техники. «Уяснение того, что отличает человеческий рассудок, тем самым подразумевает уяснение взаимодополняющего вклада биологии и технологии в широком смысле, как и образы причинного и совместного эволюционного воздействия их друг на друга».

«Совместная эволюция» — эти слова представляются мне здесь ключевыми. Если Хайдеггер, Эллюль и Вейценбаум изображают теневую сторону технологии в виде продолжения откровенно механической и эксплуатирующей части человеческой природы, то Кларк, пожалуй, предлагает дополняющий взгляд на тот же самый предмет. Вероятно, сделка между угрозой и возможностью, обусловленная нашей производящей орудия природой, оказывается не игрой с нулевой суммой, а направленным на удержание равновесия действием. Конечно, мы бы не имели персональных компьютеров с графическим интерфейсом для освоения Всемирной сети, если бы машины, явившиеся в мир в качестве оружия, не были перепрофилированы теми, кто разглядел в них «усовершенствования умственной оснастки». Первую электронную цифровую вычислительную машину создали подрядчики Министерства обороны США для проведения расчетов артиллерийского и ядерного оружия, но она была переделана в нечто совершенно иное кучкой идеалистов, убежденных, что вычислительные машины помогут людям в их умственной работе [66].

Ванневар Буш, возглавлявший в США во время Второй мировой войны научную работу в области вооружений, увидел, как коллективный труд ученых во всем мире пополняет знания с такой скоростью, что уследить за ростом объема знаний человечества в будущем может стать неразрешимой задачей. В пророческой статье, напечатанной в июле 1945 в журнале Atlantic Monthly под названием «Как нам видится» ( As We May Think ) Буш предложил технологию, которая помогла бы людям ориентироваться в потоке знаний [67]. Буш высказал плодотворную идею, что нам необходимо создать машины для управления знаниями, накопленными добывающими знания технологиями.

Первые исследования в области вычислительной техники, проводившиеся при поддержке государства и промышленности, были сосредоточены на том, как превратить огромные, обладающие малой вычислительной мощью ЭВМ 1950-х в «искусственный разум». Специалисты по вычислительной технике и продавцы первых коммерческих ЭВМ видели в этой технологии сугубо силовое устройство, сваебойную машину для расчетов, двигатель внутреннего сгорания для обработки данных. Ликлайдер и Энгельбарт, глядя на простые ЭВМ начала 1960-х, видели, что однажды они могут стать чем-то большим, нежели сваебойными или счетными машинами, — усилителями человеческого ума, а не его заменителями.

Ликлайдеру, изучающему биоакустику ученому из MIT , представился случай поработать с первой ЭВМ, позволявшей программисту напрямую взаимодействовать с ней [68]. Беседуя с Ликлайдером в 1983 году, я поинтересовался у него насчет тогдашних впечатлений, и он сказал: «Я пережил своеобразное обращение в веру. PDP-1 заронила во мне мысль о том, как люди и подобного рода машины могли бы работать в дальнейшем, но я поначалу даже не мог вообразить, что когда-то у каждого появится возможность иметь свой персональный компьютер». Он увидел в этих новых компьютерах непревзойденных соискателей на роль сверхавтоматизированных библиотечных хранилищ, которые предсказывал Ванневар Буш. Появившаяся в 1960 году статья Ликлайдера «Симбиоз человека и машины» ( Man — Machine Symbiosis ) рассматривала вычислительные машины не как заменителей или слуг, а как товарищей человеческого разума: «Надеюсь, что уже не за горами время, когда человеческий мозг и ЭВМ будут крепко связаны друг с другом, так что образовавшееся товарищество обретет силу мысли, недоступную прежде никому из людей, и возможность обрабатывать данные, недоступную нынешним машинам» [69].