Африканское сафари - Вагнер Зденек - Страница 32

В это же время малыш Морро, совершенно не подозревавший о смертельной опасности, радостно помчался к машине. И тут я заметил недалеко от нас дерево с причудливо изогнутым стволом. Ползти у меня уже не было времени. Я побежал, пригнувшись как можно ниже, чтобы меня не было заметно в траве. Хищница тоже ускорила бег, она вот-вот прыгнет. Я оперся карабином о ствол и взял ее на мушку. Еще два прыжка — и я не смогу стрелять. Морро был уже совсем рядом.

Еще раз как следует прицелившись, я спустил курок. Львица подпрыгнула и упала у ног Морро. Я перезарядил и тут же выстрелил снова, потому что первой пулей не убил людоедку. Хищница перевернулась и исчезла в высокой траве. Тут я увидел Морро, который бежал к Панго так, что у него пятки сверкали. Панго, в свою очередь, мчался на помощь к мальчугану. Оглянувшись, я заметил, что Оррорро очень испуган: он сидел, раскрыв рот и выпучив глаза.

— Мзее, — Джума потряс его за плечи, — пойдем к детям!

Оррорро с трудом поднялся на ноги и последовал за нами.

— Почему вы вышли из машины? — крикнул я Панго.

Мой помощник выглядел виноватым:

— Дети сказали, что слышат стадо, бвана. И мы пошли посмотреть. Но далеко не уходили.

— Слава богу, что мы успели! Морро могло бы не поздоровиться: еще один прыжок львицы, и все! Прихватите вождя Оррорро и ступайте в машину, а мы с Джумой навестим львицу!

Хищница была мертва. Первая пуля попала в грудную клетку, а вторая пробила голову. Мне было интересно рассмотреть рану, из-за которой львица стала охотиться на людей. Я нашел на левой задней лапе чуть выше коленного сустава две небольшие загнившие раны. Одна пуля задела, но не сломала берцовую кость, а вторая повредила мышцу и даже поцарапала правую ногу.

Вытащив пулю из левой лапы, я сразу понял, что она была пущена из автомата. Таким образом, я убедился, что именно браконьеры стали причиной смерти трех масаев.

Теперь нужно было успокоить и отвлечь ребятишек. Я взял в руки рацию и нараспев произнес:

— Я видел, как храбрый воин Морро сражался со львом. Он получит подарок! И Лерран вел себя храбро, бросившись на помощь брату. И он получит подарок. Вы найдете их вечером под своими одеялами! Растите добрыми и смелыми, и все у вас будет хорошо!

В микрофоне раздался щелчок, а затем послышался голос Морро:

— Волшебник, дай награду и белому бване. Он помог мне убить львицу. Пожалуйста!

Не стану скрывать, я был тронут словами ребенка.

— Хорошо, если ты просишь, он тоже найдет подарок в своей постели в Аруше, — снова пропел я в рацию, — А теперь мне пора, я должен лететь к другим храбрым масаям!

Тем временем Джума отправился к «Тойоте» — он должен был позвать остальных. Оррорро принес свой острый нож, чтобы снять шкуру. Это обязательная процедура. Для начала мои помощники обсыпали все тело хищника солью, что вызвало крайнее удивление детей.

— Ты когда-нибудь видел столько соли? — спросил изумленный Морро у брата, — Я — нет. Бвана сыплет ее на львиную шкуру, а у нас в деревне это такая редкость, что ее и в еду-то кладут только по большим праздникам, — Морро ткнул пальцем в мешок и засунул палец в рот, — Это действительно соль. Попробуй!

Лерран, последовав примеру брата, тоже засунул палец в рот.

— Сахар вкуснее, — таким был приговор.

Оррорро тем временем принялся отрезать лапы хищницы, чтобы в деревне знали: лапы, которые убили его сына, уже никому не принесут вреда.

В Соррото мы оказались только после одиннадцати утра. По пути я раздумывал, что же мне подарить мальчикам. Выбор у меня был небольшой: соль, сахар и конфеты…

Деревня ликовала. В честь удачной охоты я попросил Панго повозить местную ребятню на машине, но сперва достал из нее сахар, соль и два пакета конфет. Пока дети катались, я договорился с матерями обоих мальчишек и положил каждому под одеяло обещанные подарки. Матерей я попросил не говорить, откуда взялись подарки, и ни в коем случае не пускать детей в дом до наступления вечера.

Прощаться с нами вышла вся деревня.

— Белый, приезжай снова! — кричали нам вслед.

В деревне Оррорро я отдал женщинам последние пакеты соли и сахара. На прощание Оррорро попросил меня поблагодарить волшебника из коробочки. Я подмигнул своим помощникам и снова попросил покатать нас вокруг деревни.

Сняв с пояса рацию, я протянул ее вождю.

— Волшебник приветствует тебя, Оррорро, — протянул Панго.

— Спасибо тебе от моего сына, от меня, от жителей нашей деревни и от наших коров за то, что ты помог нам справиться со львом, — волнуясь, торжественно произнес вождь, — Я счастлив, что ты меня знаешь. Не забывай нас, и мы тоже тебя не забудем.

Шкура львицы и автоматная пуля стали вещественными доказательствами на суде по делу браконьеров, которых задержал Стивен. Тем самым смерть трех жителей Террата была отомщена.

Сомалийцы и драгоценные камни

Два дня шел мелкий, занудный дождь, из-за которого мы не могли покинуть Хейти, местность, расположенную всего в шестидесяти пяти километрах к югу от Аруши. Правда, колея, наезженная нашими «Тойотами», удлиняла путь раза в два.

Однако находились мы вовсе не в бедственном положении, потому что наш лагерь стоял на вершине песчано-каменного холма, к тому же из города мы предусмотрительно прихватили непромокаемый навес, под которым не страшны осадки и можно спокойно любоваться окрестностями.

В прошлом году я купил у масаев холм, в недрах которого мои помощники обнаружили маленькие зеленые камешки, похожие на осколки пивной бутылки. Оказалось, что это настоящие зеленые гранаты. Место понравилось мне не столько камнями, сколько своим расположением и тем, что никто, кроме масаев, здесь не ходил. Правда, поблизости не было ни капли воды, но я решил, что мы все равно попытаемся добывать гранаты, и потратил почти три недели на разработку этого места.

В декабре здесь всегда дождливо, однако масаи, у которых мы каждый день покупали парное молоко, говорили, что на их памяти дождь впервые накрапывает два дня подряд. Обычно в это время дождь продолжается не более двух часов и бывает не чаще трех-четырех раз в месяц. Тогда на деревьях распускаются листочки и трава снова ползет вверх. В конце января дожди прекращаются, но в буше достаточно влаги, чтобы дотянуть до апреля, когда начинается благословенное время — сезон дождей.

— Ничего, бвана, когда-нибудь дождь кончится, — с улыбкой подбодрил меня Панго. Он принес под навес чай и принялся расставлять чашки.

— У меня есть разрешение охотиться на импалу и газель Гранта, — задумчиво произнес я, вдохнув упоительный аромат свежезаваренного чая.

Глаза у Панго загорелись:

— Я бы пошел на охоту прямо сейчас, хотя мне и не хочется вымокнуть! Бвана, ведь мы же не шахтеры! Вот Джума, например. Он умеет выслеживать зверей, а не ковыряться в камнях!

Забавно наблюдать, как возмущается Панго, но, в сущности, он прав. Я тоже ничего не понимаю в шахтерском ремесле и тоскую по охоте так же, как мои помощники. К тому же охотиться скоро будет нельзя — на полгода сезон закрывается. Запрет действует с первого января по тридцатое июня. Последнее разрешение, которое мне выдали, имело срок до конца декабря. Я мог отстреливать антилоп, а также имел право охотиться на бородавочника и буйвола. Нет, все-таки стоило использовать такую возможность!

Часа два мы потратили на осмотр окрестностей. Мы видели и куду, и огромную лесную антилопу, но, даже вымокнув до нитки, не обнаружили никаких импал и бородавочников.

После обеда, согреваясь горячим чаем, я заметил, что небо на западе начало проясняться.

— Мог бы уж перестать, — сказал я, с надеждой глядя на Джуму.

— Дождь прекратится не раньше чем в четыре, — заявил он, — Вода полезна для животных и растений. Посмотри, бвана, как все посвежело. Разве это не прекрасно?

— Импалы, — вдруг произнес Панго, который был крайне молчалив после нашей прогулки и все время всматривался вдаль.