СверхНОВАЯ правда Виктора Суворова - Хмельницкий Дмитрий Сергеевич - Страница 32

Директор выяснил, перезвонил и сообщил, что последний «внутренний» номер у них — бульдозер «А-19».

— Отлично/— ответили из АБТУ и добавили: — Передайте КБ, чтобы они номер «20» не трогали, мы его займем!

— Хорошо, передам! — ответил директор.

И вот при подготовке техзадания танковому КБ ХПЗ в АБТУ так и написали: «спроектировать БТ-20» (который «внутри завода» почему-то «естественно» получил индекс «А-20»).

Остается согласиться? И забыть про пушку «А-19», которая создавалась с 1933 г. на других заводах других городов? Но забыть нельзя, и возникает противоречие. Снять которое можно только одним способом — предположив, что «единого приказа» не было, то есть что он является мифом и фальсификацией. И смысл танкового индекса «А» опять повисает в воздухе.

Но отвлечемся от индексов и обратим внимание на то, что любая серьезная техника до массового использования проходит большой срок проектирования, испытания, производства и обучения. Вот и про танк «Т-34» в начале войны так и говорят: «Не УСПЕЛИ!» И добавляют, что только он якобы и мог оказать реальное сопротивление в начавшейся летом 1941 г. войне СССР с немцами. И при этом практически полностью стараются проигнорировать суть процесса создания танков и ради чего (под какую теорию) они создавались.

И в заключение краткого упоминания истории создания А-20 и Т-34 опять можно отметить факт длительного процесса создания удачных моделей танков. Без почти 8-летнего опыта проектирования, изготовления и эксплуатации в войсках танков серии БТ не было бы А-20, а затем и Т-34 (через А-32). А если учесть время на устранение недостатков первых Т-34, то надо признать, что на его появление ушло под 10 лет работы специально созданного КБ «выделенными заводскими мощностями.

О главном лозунге того десятилетия

Но к июню 1941 г. Т-34 в больших количествах изготовить не успели. А как же остальные ранее выпущенные промышленностью танки? Разве они никакой роли для обороны страны сыграть не могли? Но ведь для какой-то цели они же создавались? Для чего-то ведь на их производство тратились огромные средства и рабочие человеко-часы! Где искать ту теорию? В каком году она могла возникнуть? Есть предположение, что на рубеже 20-х и 30-х годов. То есть примерно за 10 лет до начала войны.

В начале 2009 г. издательством «Яуза» была издана книга Дмитрия Винтера «Почему Сталин проиграл Вторую мировую войну?». В ее главе XLIV («ИСТОРИЯ ВОЙНЫ, КОТОРАЯ БЫЛА») тезисно приводится содержание 20 томов возможного «правильного» проекта «Истории Второй мировой войны». И советуется начать объяснение задолго до июня 1941-го. В частности, для второго тома предлагается название «Ледоколы (1930–1934)» и краткая аннотация:

«В это пятилетие необходимо было провести коллективизацию и индустриализацию, иначе воевать нечем было бы. Но главное — надо было создать «ледоколы» для развязывания войны чужими руками. Надо было помочь Гитлеру прийти к власти, ну и помощь Германии по части подготовки к реваншу резко усилить. И с Японией отношения надо было налаживать — ее уже тогда прочили на роль дальневосточного ледокола».

Можно, конечно, по этой классификации и подискутировать. Но мысль интересная — насчет роли 1930–1934 гг. В которые не только создавались «ледоколы», но как оказывается, тогда же активно развивалась теория ведения войны по-новому — «мотомеханизированно». Под которую и налаживали конвейерное производство разных танков, пушек, грузовиков, самолетов. Причем историки и об этом вспоминать не торопятся. Не стремятся обращать внимание на то, что события конца 30-х — самого начала 40-х годов в СССР имели более ранние «корни». Лет на десять раньше. Причем как покажет дальнейшее повествование, период 1930–1934 гг. выбран неправильно. Точнее будет начать с 1928 г.

Хотя, конечно, с одной стороны, перечень фактов про то время как бы имеется. Например, в украинском учебнике 1998 г. для 10-го класса «Всемирная история, новое время, 1914–1945» есть вполне конкретные параграфы № 27–28 «СССР в конце 20-х — в 30-е годы. Коммунистическая индустриализация» (стр. 123–130). И подразделы вроде бы тоже правильные: «Насильственная коллективизация. Ограбление селян» (с. 124), «Тотальный террор» (с. 126), «Внешняя политика СССР» (с. 127). Но чего-то в них не хватает. И вот на уровне ощущений в конце концов я пришел к выводу, что в объяснениях не хватает логики движущих мотивов.

Хорошо, Сталин провел насильственную коллективизацию селян. А зачем? Куда спешить? Для более быстрого уничтожения остатков частной собственности в стране? А также ограбить селян для сбора средств для более быстрой индустриализации? И насколько оно помогло? А разве нельзя было все это сделать с меньшими потерями? Куда такая спешка? Чтобы успеть к возможному жестокому военному нападению со стороны соседних стран? Каких? А если нападения не будет? Не проще ли озадачить разведку, позаботиться об относительно небольшой, но профессиональной армии и активнее проводить реальную мирную политику?

Получается, что мирное будущее «страны советов» плохо представлялось товарищу Сталину. И он почему-то рассматривал 20–30-е годы как «мирную передышку», которая якобы обязательно должна была завершиться какой-то войной. И именно так объяснялась спешка первых пятилеток еще в те годы, например, в изданной в 1942 г. Главным политуправлением РККА брошюры «в помощь политруку» под названием «Сталинские пятилетки и военная мощь Красной армии» (автор — Н.Мор, Воениздат НКО СССР, подписано к печати 19.01.1942). В ней на стр. 16–21 говорилось:

«В 1928 году — первом году первой пятилетки — в нашей стране началось невиданное по своему размаху и масштабу индустриальное строительство.:.. Мир еще не видел такой стремительно быстрой, такой деятельной и всех заражающей кипучей созидательной работы. Воля и энергия Сталина воодушевили миллионы людей, строивших промышленность на огромных пространствах… Страна покрылась лесом строек… Предприятия сооружались по последнему слову техники. Они оснащались первоклассным оборудованием. Это оборудование плыло на кораблях из-за океана, из Америки, оно доставлялось из Англии и других стран, а также производилось уже и на советских, отечественных заводах.

На учете был каждый день: время подгоняло строителей, а за ними и монтажников…В газетах печатались сводки о ходе строительства различных заводов, они читались как сводки с фронта, они так и назывались: сводки с фронта социалистического строительства».

Но почему, почему нужно было куда-то спешить? По какой причине обязательно нужны были максимально быстрые темпы индустриализации? Ответ на этот вопрос дается в той же книге словами товарища Сталина. Он объясняет, что страна очень сильно от кого-то отстала лет на сто. И в связи с этим ей якобы угрожает «смертельная опасность». Поэтому надо быстренько создать массу заводов и с их помощью «дать стране возможность наскоро перевооружиться на базе новой техники и выйти, наконец, на широкую дорогу».

Насколько же смертельна ожидаемая опасность? С какой стороны? Со всех? А как-то дипломатическим путем ее нельзя приуменьшить и снизить темпы чего-то построить? Такие вопросы Сталин не обсуждал. «Жуткая опасность со стороны империалистов!» Разве не понятно? Причем нападения надо ожидать в любой момент! И в этом — никаких сомнений! И именно «поэтому партия была вынуждена подхлестывать страну, чтобы не упустить времени, использовать до дна передышку и успеть создать в СССР основы индустриализации, представляющие базу его могущества («Вопросы ленинизма», с. 376–377)».

Другими словами, оказывается, уже в 1928 г. товарищ Сталин прозорливо опасался скорого вражеского нападения, к которому страна без срочной индустриализации совершенно не была готова. И вот ждали-ждали, готовились — готовились и дождались… неожиданного нападения 22 июня 1941 г.! Странно, как же оно могло оказаться вдруг неожиданным, если его все как бы ждали и столько лет тщательно готовились? Разве может такое произойти?