Вердикт двенадцати (сборник) - Нокс Рональд - Страница 27

— Это уж чересчур! По-твоему, Симмонс знал не только о существовании дополнения, но и о том, что Моттрам привез документ с собой и держит в комнате, где найти его будет очень легко?

— Ты забываешь о моттрамовской психологии. Обиженному дяде показалось мало просто исключить Симмонса из завещания; племянника надо было еще и поставить об этом в известность, через юристов. Позднее, подготовив дополнение насчет страховки, Моттрам держал его от всех в строжайшем секрете и, однако же, как мы знаем, сообщил о нем Симмонсу. Мне думается, он написал Симмонсу письмо: «Я отказал страховку посторонним только затем, чтобы она не досталась тебе; заходи, когда я буду в Чилторпе, сам все увидишь». И Симмонс, не приняв в расчет скрупулезности законников, вообразил, что Моттрам привез с собой оригинал завещания, а не копию. И когда явился с визитом, ночью, точнее на рассвете, он завернул газ, распахнул окно, вскрыл чемоданчик для бумаг, отыскал завещание и поспешил сжечь его возле открытого окна. Вероятно, он подумал, что уцелевший клочок упал за окно, на самом же деле бумажка завалилась за стол, вот так-то!

— Надо полагать, про Симмонса тебе сказала Анджела? Ну, что он знал, что исключен из завещания?

— Миссис Бридон хотела как лучше. Она наверняка думала, что эта сенсационная новость развеет мои подозрения насчет галантерейщика. В сущности, все превосходно совпало. Вот тебе лишнее доказательство, что незачем тратить время на разгадку проблемы, пока нет уверенности, что сопоставлены все факты. Мы с тобой ломали себе головы над этой загвоздкой, а почему? Потому что не заметили на полу этот клочок бумаги — и возможно, никогда бы его не нашли, если б я не зашел туда с похоронным агентом. Теперь осталось только выяснить роль Бринкмана. Все прочее ясно как Божий день.

— Ты так думаешь? Ладно, считай меня чудовищным консерватором, но даже сейчас я не прочь удвоить ставку.

— Сорок фунтов! Господи, старина, тебе не иначе как мешками деньги платят! Или тебя застраховали от проигрыша? Для моего жалованья это был бы серьезный урон. Но раз ты намерен швыряться деньгами, я возражать не стану.

— Отлично! Сорок фунтиков. Анджеле мы об этом все-таки не скажем. Слышишь? Ладненько лупит в гонг как ненормальная, значит, миссис Дэвис уже смахнула пыль с холодной баранины. Неплохо бы пойти заморить червячка. Ты как?

Глава 16

ГОСТЬ ИЗ ПУЛФОРДА

Едва они вошли в столовую, у Бридона возникло впечатление, какое бывает временами у нас у всех: в комнате слишком много народу. А несколько секунд спустя, проанализировав свои ощущения, он с удовольствием обнаружил, что вновь прибывший не кто иной, как мистер Эймс; он о чем-то говорил с Бринкманом, а вот другим его, похоже, не представили.

— Здравствуйте, здравствуйте! — воскликнул Бридон. — Как я понимаю, с моей женой вы еще не знакомы… А это мистер Поултни… Замечательно, что вы сдержали свое обещание.

— Оказалось, что мне в любом случае нужно ехать в Чилторп. Епископ собирался на конфирмацию и, когда услыхал о похоронах, послал меня сюда в качестве своего представителя. Мы, видите ли, узнали от стряпчих о нечаянном даре, свалившемся как снег на голову, — подозреваю, что вы, мистер Бридон, умышленно промолчали, — и его преосвященство был очень тронут добротой мистера Моттрама. Жалел, что не может прибыть лично, мистер Бридон, но конфирмацию, увы, так просто не отменишь.

— Я ничего не знал о завещании, когда приезжал в Пулфорд, честное слово! — запротестовал Бридон. — Мне сообщили уже по возвращении. Разрешите передать епархии мои поздравления, или вы сочтете это фарисейством?

— Чепуха, вы на службе у Компании, мистер Бридон, и мы на вас не в обиде. Кстати, надеюсь, я не расстроил ненароком ваших планов, упомянув об этом предмете? — Эймс покосился на старого джентльмена. — Епископ рассказал все мне одному, так как полностью отдает себе отчет в том, что здесь могут возникнуть юридические сложности.

— Я не хуже других умею хранить секреты, — заметил Поултни. — Иными словами, мне свойственно общечеловеческое тщеславие, и потому я, как все, ужасно люблю секреты, однако вульгарный зуд выложить информацию терзает меня, пожалуй, меньше, чем моих ближних. А вы, сэр, плоховато знаете Чилторп, если говорите об осторожности в тех же четырех стенах, где находится миссис Дэвис. Уверяю вас, завещательные распоряжения покойного мистера Моттрама у нее просто с языка не сходят.

Крохотная пауза — все пытались сообразить, откуда миссис Дэвис обо всем узнала, и наконец вспомнили, что сей предмет, хотя и вскользь, был упомянут на дознании.

— Разумеется, — сказал Эймс. — Я уже имел счастье встречаться с миссис Дэвис. Если верно, что признание облегчает наше бремя, то «Бремя зол» не слишком его обременяет.

— По-моему, очень здорово, что название гостиницы не изменили, — вставила Анджела. — Эти старинные названия мало-помалу становятся редкостью. Тем более что «Бремя зол» звучит не больно-то ободряюще.

— В годы моей юности в приходе, где я жил, — сказал Эймс, — была гостиница под названием «Напрасный труд». Порой мне казалось, что в этом заключено некое предзнаменование.

— Вы идете на похороны, мистер Поултни? — полюбопытствовал Лейланд, глядя на черный костюм старого джентльмена.

— От вас, сыщиков, ничего не утаишь. Да, хочу увидеть сельские похороны. В нашей учительской жизни подобные треволнения редкость; нас теперь в шестьдесят отправляют на пенсию. Мой жребий — обретаться среди молодых; на моих глазах происходит смена поколений, заполняются лакуны в рядах человечества, и, признаться, глядя на иные образчики, начинаешь сомневаться, а имеет ли все это смысл. Впрочем, не позволяйте мне омрачать минуты веселья. Давайте же есть и пить, вот что говорит всем своим видом миссис Дэвис, ибо завтра мы умрем.

— Надеюсь, мне идти не обязательно, — сказала Анджела. — Если б знала, я бы привезла с собой черное платье.

— Без черного платья вы будете вопиющим оскорблением деревенского этикета. Нет, миссис Бридон, на ваше присутствие, к счастью, никто не рассчитывает. От Компании не требуется представительства на похоронах, пусть она лучше прольет над гробом золотые слезы. Вот мы — другое дело! Мистер Эймс отдаст последний долг благодетелю свой епархии. Мистер Бринкман, как положено хорошему секретарю, должен проводить бренные останки к месту вечного упокоения. Ну а я? Я странник в мире, случайно очутившийся с ним в одной гостинице, а собственно, кто такие мы все, как не странники в этом эфемерном мире? О, миссис Бридон, вы-то, разумеется, исключение.

— Пожалуйста, остановите его, — сказала Анджела. — Как вы сюда добрались, мистер Эймс?

— Дневным поездом, а по сути, с похоронной процессией. Что, мистер Моттрам был так популярен в здешних краях?

— Он стал популярен, — ответил мистер Поултни с явной издевкой. — Жертва скоропостижной смерти похожа на вора-карманника: при всей нашей порядочности мы обожаем смотреть, как он ворует.

— По-моему, кроме Симмонса, близкой родни у Моттрама нет, — сказал Бринкман. — На кладбище Симмонс, наверно, придет, хотя они и недолюбливали друг друга. А вот слушать завещание ему вряд ли так уж интересно.

— Кстати, мистер Бринкман, его преосвященство просил передать, что вы всегда будете желанным гостем в соборном доме, если, конечно, останетесь в Пулфорде.

— Чрезвычайно любезно с его стороны. Но я еще до отъезда на отдых закончил дела мистера Моттрама и вряд ли понадоблюсь тут. Дня через два поеду в Лондон. Мне ведь рассчитывать не на кого, только на себя, сами понимаете.

— Выпейте кофе, Эймс, — предложил Бридон, — вам не повредит после такой утомительной поездки.

— Спасибо, не откажусь. Но вообще-то я не устал. Время в поезде проходит, быстро, если не сидишь без дела.

— Ба, да вы никак из тех счастливцев, которые способны в поезде работать?

— Ну что вы, нет, конечно. Я всю дорогу раскладывал пасьянс.

— Пасьянс? Я не ослышался? Впрочем, вы наверняка приехали с одной колодой.