Пророчица (СИ) - Ангел Ксюша - Страница 45

— Серьезно, Полевая? — Он включил свет, протер глаза и глянул на часы. — Час ночи.

— Мне нужно знать!

Глеб присел на кровать, почесал затылок. Поднял синие глаза, и у меня внутри словно ураган прошелся. Стало пусто. Я поняла.

— Нам нужно питаться, — подтвердил он. — Это наша суть.

— Что будет, если не стану?

— Тебе не понравилось? — Он выглядел удивленным, даже ошарашенным. Смотрел на меня, как на сумасшедшую.

— Что? Я не… я не стала этого делать! Глеб, тот мальчик, которого Влад… Лёня — он помутился. Тут же, на глазах. Начал нести чушь о радугах. Я бы не смогла, это… слишком! Как ты можешь относиться к этому нормально?

— Ну, я не то, чтобы часто этим занимаюсь. — Он отвел глаза, словно пристыдился. — Но такие уж мы, и никуда от этого не денешься. Отец учил меня охотиться, не брать лишнего ради накопления. Я так живу. Одного — двух ясновидцев мне хватает на год. А так, каждый решает для себя. И тебе придется — иначе ослабнешь и умрешь.

— И тебе они не снятся по ночам?

Он пожал плечами.

— Не случалось. Каждый из них может знать свою судьбу. Забыла, они видят будущее? Есть шанс уберечься всегда. Иногда их беспечность позволяет нам их выследить. Все дела.

— Я не буду этого делать, — твердо сказала я, вставая. Хватит плыть по течению, нужно решать что‑то самой. — Даже если ослабну и умру.

И вышла из комнаты Глеба. Вошла к себе, упала на кровать и поджала колени. Сон как рукой сняло, и я лежала в темноте до утра, думая о судьбе самоуверенного, беспечного Лёни и испуганной Тани, желая ей никогда больше не встречать подобных нам.

Глава 20. Предсказание

Вечер понедельника не задался. Вернувшись с работы с единственным желанием — выспаться, я натолкнулась в гостиной на недовольную защитницу атли и пять минут выслушивала о том, как важно вовремя включить мозги и действовать умно. В глазах Лары я проявила немыслимую расточительность вчера, отпустив девушку — ясновидца.

Попытавшись объяснить Ларе, что у меня на этот счет свое — отличное от ее — мнение, поняла, что это бесполезно, поэтому просто кивнула, отправилась на кухню и плотно поужинала.

Глеба дома не было — снова куда‑то завеялся на ночь глядя. Я позвонила ему, но разговор не состоялся, так как нас все время прерывала громкая музыка на заднем плане. Насколько я поняла, он был на каком‑то рок — сейшне то ли за городом, то ли на заброшенных гаражах. Приглашал приехать, но я как подумала, что нужно вызывать такси, мчаться на ночь глядя в непонятные дали ради забивающей мозг музыки, так сразу и отказалась. Лучше посплю или книжку почитаю. Да, и хватит с меня — наладила личную жизнь, называется. Видно не суждено, ну, и ладно. Даже и не хочется пока — другие проблемы тревожат. Например, как жить без кена ясновидцев. Надо будет обязательно поговорить об этом с Филиппом, возможно, есть способ избежать «охоты».

Подумать об ясновидцах не получилось — помешал разговор на повышенных тонах из комнаты сестры. Я бы, наверное, прошла мимо, но в голосе Риты услышала испуг.

— Ты же знаешь, как это опасно! Сам видел! — говорила она.

— Марго, я прекрасно знаю, что делаю. Ты не должна тревожиться.

— Ты же мой брат, и я люблю тебя. А это… — Она всхлипнула. — У меня никого нет, только ты и Поля.

— Так и будет, обещаю. Ну все, отдыхай. И выброси вздор из головы.

Влад вышел, и я сделала вид, что только поднялась по лестнице. Одарив меня недовольным взглядом, он скрылся в своей спальне.

— Рита? — Я заглянула в комнату к сестре. Она судорожно вытерла слезы и грустно улыбнулась. — Ты в порядке?

Она покачала головой.

— Поговори с ним! — Взгляд умоляющий, влажный от недавно пролитых слез. — Пожалуйста!

— Да, ты верно, приболела. — Я нахмурилась, высвобождая запястье. — С чего ты вообще взяла, что Влад будет меня слушать?

— Не нужно преуменьшать, сестренка. Или, думаешь, отпущенный ясновидец сошел бы тебе с рук, если бы Влад… — Она замолчала и сделала вид, что скрупулезно изучает потолок.

— Что?

В горле пересохло, сердце гулко билось в груди. Одновременно хотелось, чтобы она сказала, и не хотелось слушать. Я знала, к чему приводят такие разговоры. Потом будет больно — нестерпимо, пронзительно. Секунда счастья не стоит того. Лучше покой — тихая жизнь без претензий на чувства Влада Вермунда. Не могу, не хочу больше любить его, даже думать о нем. А, тем более, говорить.

Но я уже спросила, потому пришлось принять ответ — прямой и бесстрастный.

— Он увлечен тобой. Серьезно увлечен. Все это знают, даже Лара, хоть она и делает вид, что ничего не происходит.

— Это все проклятие, — прошептала я. Перед глазами поплыло, мир закружился разноцветной воронкой, искушающие мысли ворвались в голову.

Ничего не изменилось, сказала я себе. Не слушай ее — их всех! И меньше всего слушай Влада.

Рита поднялась, пожала плечами.

— Не знаю, что это. Насколько все это правда. — Отвернулась, словно ей тяжело было говорить. — Я тоже рождена в результате проклятия.

— Рита…

Я поняла, что сказала глупость, но было уже поздно. Стыд опалил затылок, спускаясь вниз по спине горячей волной, обволакивая, сдавливая грудь. Причинять ей боль хотелось меньше всего — я до сих пор видела в ней ту несчастную девушку, в страхе жмущуюся к вытертому ковру на стене.

— Мне приятнее думать, что я рождена в результате большой любви, — неожиданно улыбнулась она и вновь взяла меня за руку. — Прошу, поговори с братом.

Я не могла ей отказать. Корила себя за бестактность: постоянно сокрушаюсь по поводу проклятия и его влияния на мою жизнь, а Рита буквально олицетворяет его. Представляю, каково это — знать, что ты просто результат безумия…

Посмотрела в ее голубые, полные мольбы глаза и сдалась.

— Хорошо. Так в чем проблема?

— В нали, — тихо сказала сестра. — Боюсь, что они его доконают.

— При чем тут…

И тут до меня дошло. Удивление сменилось страхом — нет, ужасом. Он вполз в меня медленно с дикими мыслями и болезненными воспоминаниями. Прошлое навалилось грузом похороненных обид. В груди стало больно — реально, физически. Легкие никак не хотели открываться полностью, и я со свистом вдыхала ставший внезапно спертым воздух.

Нали. Снова.

Я сжалась в комок, захотелось убежать, уехать из дома. Спрятаться.

Но я больше не маленькая забитая девочка. Рядом со страхом, топча его и вытесняя, поднялась злость. Яркая, как вспышка молнии, дикая. Побуждала кричать, требовать, защищаться.

Я решительно встала, больше не глядя на сестру.

— Так ты поговоришь с Владом? — Ее умоляющий голос слышался плохо, и я уже почти не понимала, о чем она просит. Инстинктивно кивнула, сжала кулаки.

И вышла.

Несколько метров коридора показались марафонской дистанцией. Все, чего хотелось — войти и врезать Владу. Больно. Так больно, чтобы он почувствовал хоть толику того, что ощутила тогда я. Где‑то в глубине души понимала, что он не сможет. Такое чувствуешь, только когда бьют в спину…

Он открыл быстро, словно ждал у двери. Словно знал, что я приду. Взгляд все такой же — высокомерный, резкий. Все еще зол из‑за ясновидца. Эта злость ничто по сравнению с той, что жила во мне. Была мной.

— Входи. — Влад отступил на шаг.

Роскошная бордовая обстановка спальни действовала на нервы и будоражила и так расшатавшуюся психику. Мелькнуло ощущение, что я — кролик в логове удава, но я подавила его. Влад, возможно, не показывает слабостей, но у всех они есть. Я достаточно жила среди атли и достаточно видела. Маскировка — искусство, которым он владел в совершенстве.

— Когда ты просил остаться в этом доме, говорил о безопасности, — как можно спокойнее произнесла я. Отвернулась, на Влада не смотрела, чтобы не сбиться с мысли. — И вдруг я узнаю, что ты… что в тебе снова эта сущность. И это после всего, что было… — Я подняла на него глаза, стараясь вложить во взгляд как можно больше возмущения. — В тебе второй нали!