Вірші - Гребінка Євген - Страница 5

5

1841

СТЕПЬ

М. Дан. Селецкой

Я был в степи. Кругом, как море, широко Земля раскинулась, от взора убегая. Всё тихо, всё мертво, всё степь да степь нагая, Да небо над землей безбрежно высоко. Хоть ветер бы дохнул, пустыню оживляя! И грустно стало мне в пустынной тишине; Тоска сдавила грудь... Вдруг песня надо мною! Я радостно гляжу: в лазурной вышине Певица божия промчалась над землею, И - смолкло всё опять. Но песню эту я До гроба сохраню в душе моей, друзья! 

1844

***

Опять передо мной знакомые поля, И села мирные с цветущими садами, И речки тихие, и песни соловья, И степи вольные, покрытые цветами. Всё так же, как в былые дни, Безбрежно тянутся зеленые поляны, И степью голою несутся табуны, И одинокие стоят курганы. Везде звучит Украины язык, И песня родины так сладостно-уныла... Со мной опять всё то, к чему я так привык, Что сердце так тепло из детства полюбило.

УКРАИНСКИЙ БАРД

Под тенью липы, перед дверью Избушки дряхлой и простой, Играет бандурист седой. Вокруг него с обычной ленью Толпа украинцев стоит. Он тешит их, детей природы: То им "метелицу" звучит, То про гетманские походы Красноречиво говорит, То упырей в час непогоды Поет ночные хороводы... Но вот как будто страшным сном Старик встревожен; взор угрюмой Блестит нерадостною думой... Он покачал седым челом, Вздохнул - аккорды застонали, И горьким голосом печали Запел он песню о былом: "Там, где быстрая Сула Лентой по степи пошла, На полянах солоницы Коней дикая станица Без боязни воду пьет; Где ковыль, как снег, белеет, Пудовой арбуз растет, Золотая дыня зреет И в зерцало глубины Гордо смотрятся Лубны, Там широкими степями Мчатся вольные полки, Мчатся наши казаки. Степи стонут под конями: То за родину войной Наливайко поднял знамя: Ляхам всюду меч, и пламя, И постель в земле сырой. Полководец Польши дерзкой, Несговорчивый Жолкевской, На Украину идет. Знамя Речи Посполитой Вьется в воздухе развито; К бою войско знака ждет. Лях, по виду - непреклонный, Раб ксендзов и богачей, И казак, душою вольный, Зря врага, самодовольный Друг на друга мещут взгляд: В нем пылает мести яд. - Полно нам в неволе жить,- Начал гетман говорить,- Много мы и так терпели: Униаты захотели Наш святой закон попрать, Всюду польские костелы, Всюду езуитов школы Самовластно учреждать. Пусть дадут по крайней мере Умереть в отцовской вере. Будет и была чиста Наша вера во Христа! - Он сказал - и в бой великий, Смертоносный полетел... Огласилось поле криком, Гром орудий загремел... Видно, так судьба судила! Бог Украину наказал: Наливайко в плен попал; Наша слава приуныла; На украинских степях Победил счастливый враг! Там, далеко, за границей, В католической столице, К площади народ спешит: Там на месте возвышенном, В медном чане раскаленном, Пленника хотят казнить. *** Умер он за вольность края И за веру пострадал..." Умолк певец, печали полный; На струнах голос замирал; О Наливайке вздох невольный Из уст в уста перелетал. У черноглазой у девицы Слеза повисла на реснице, Старик поникнул головой, Глаза у юноши сверкали, И дети в страхе трепетали От песни стороны родной. 

1837