Пираты - Рис Селия - Страница 17

Странно, но я не испытала никакого душевного подъема, предсказанного Адамом, когда «Салли-Энн» проходила вдоль северного побережья Испаньолы [18] — самого большого и густонаселенного острова в восточной части Карибского бассейна. Не разделяла я и шумного ликования спутников, отметивших это событие бурными возлияниями. Под бесчисленные тосты и клятвы в вечной дружбе, как это обычно бывает среди пассажиров, которые, скорее всего, никогда больше не встретятся, было выпито немереное количество пунша и других спиртных напитков. Я считала их глупцами и держалась в стороне. Вместо радости и надежды я вновь ощущала на сердце знакомую тяжесть. Приближался конец путешествия. Следующим крупным островом на пути нашего следования была Ямайка.

ЧАСТЬ III

ПРИВЕТ, ВЕСТ-ИНДИЯ!

9

Порт-Ройял расположен на оконечности узкой косы, вдающейся далеко в море, подобно вытянутой руке. Рейд представляет собой довольно глубокую бухту с прозрачной, как горный хрусталь, водой. Якорь устремился ко дну, распугивая многочисленные стайки рыб самой пестрой окраски. Они так и прыскали от него в разные стороны, будто осколки разлетевшегося вдребезги зеркала. Но вот, наконец, проскрежетало в клюзах последнее звено якорной цепи, и зазубренные черные лапы прочно впились в коралловую поросль, обильно усеявшую красными пятнами ровное песчаное дно лагуны.

Доки и причалы выглядели со стороны ничуть не менее внушительными, чем портовые сооружения в Бристоле. На сотни метров вдоль берега тянулись пакгаузы и штабеля разнообразных товаров. Знакомая мне с раннего детства картина с той лишь разницей, что здесь погрузкой и разгрузкой пришвартованных у пирса судов занимались исключительно рабы. Их полуобнаженные чернокожие тела истекали потом, отливая матовым блеском в солнечных лучах. Женщины трудились наравне с мужчинами. Они точно так же таскали на плечах тяжелые мешки и ящики, перекатывали бочки или с величавой грацией несли на увенчанных разноцветными тюрбанами головах огромные корзины.

Сразу за портом раскинулся большой город, поднимавшийся уступами по склонам пологого холма вплоть до самой вершины. Убогие деревянные хижины сплошь и рядом соседствовали с добротными белокаменными зданиями с черепичными крышами. При этом все они лепились друг к другу почти так же тесно, как пчелиные соты.

— Томас, это моя сестра, мисс Нэнси, — буркнул Джозеф, усаживая меня на заднее сиденье прибывшего за нами экипажа. — Отвезешь ее прямо в «Источник», а я до вечера задержусь по делам в городе. Понятно?

Он небрежно шлепнул ладонью по крупу левую пристяжную и удалился, не оглянувшись и даже не заметив, что испугавшаяся лошадь шарахнулась в сторону, чуть не сбив с ног коренника.

— С вами все в порядке, мисс Нэнси? — участливо осведомился кучер, бросив взгляд на мое побледневшее лицо. — Может, вы лошадок боитесь?

— Все нормально, Томас. Спасибо за заботу.

Тот кивнул, вполне удовлетворенный тем, что я не пострадала, и подозвал мальчишку-негритенка, чтобы тот придержал коней. Сам же слез с козел и принялся грузить наш багаж, с необыкновенной легкостью, будто играючи, ворочая в одиночку тяжеленные сундуки, для переноски каждого из которых потребовались услуги двух носильщиков. Я невольно залюбовалась его статью: он был настоящим великаном — могучим, широкоплечим, с бугрящимися под кожей мышцами. Покончив с погрузкой, он забрался обратно на козлы, щелкнул кнутом, и мы тронулись в путь.

Дорога в глубь острова пролегала по гребню песчаной косы, круто обрывающемуся вниз сразу за обочинами. По правую руку тянулась до самого горизонта полоска песчаного пляжа, на которую накатывались нескончаемой чередой бледно-зеленые волны Карибского моря, а по левую открывалась великолепная панорама спокойных вод лагуны, отражающих небесную голубизну. Смотреть бы и любоваться, вот только лошади в упряжке попались какие-то чересчур нервные и пугливые. Пристяжная неожиданно заржала и вздыбилась, заставив коренную шарахнуться в сторону. Коляску сильно тряхнуло и занесло так, что правое переднее колесо оказалось в опасной близости от осыпавшейся кромки. Я изо всех сил вцепилась в сиденье, с трепетом ожидая, что в следующее мгновение мы все свалимся под откос. По счастью, Томас не растерялся и не выпустил вожжи, благодаря чему, а также своей исполинской силе, сумел, после короткой борьбы, обуздать заартачившихся лошадей.

Переведя дыхание, я оглянулась, желая понять, что же все-таки их напугало. Сначала я решила, что вижу вязанку поленьев, выпавшую из проезжавшей повозки, однако, приглядевшись, заметила какое-то странное, беспорядочное шевеление и в ужасе содрогнулась. Очевидно, произошел несчастный случай, но каким же жестоким должен быть человек, переехавший живое существо и бросивший искалеченную божью тварь подыхать прямо на дороге!

Пострадавшее животное покрывал такой толстый слой пыли и грязи пополам с песком, что я не смогла определить на глаз его породу. Для собаки слишком крупное, для осла или мула, пожалуй, мелковато. Я велела Томасу остановиться, но тот и ухом не повел. Тогда я дернула его за рукав, а когда он опять не среагировал, разозлилась и больно стукнула кулаком по спине. Кучер вздрогнул и повернулся ко мне:

— Что такое, мисс?

— Оно еще живое! Останови лошадей, быть может, мы сумеем чем-то помочь.

— Нет, мисс Нэнси, — покачал головой Томас.

Он взмахнул кнутом, а я снова высунулась из коляски. То, что я приняла с первого взгляда за дрова, затем за раненое домашнее животное, оказалось человеком, а что-то, показавшееся мне сучками, ошейником и шерстью, лохмотьями некогда покрывавшей ее тело одежды. Да-да, ее, ибо несчастная была женщиной, если только можно так назвать обтянутый неопределенного цвета кожей скелет. Я отворила дверцу экипажа, собираясь выпрыгнуть на ходу и броситься на помощь, но Томас перегнулся через мое плечо и решительно захлопнул створку.

— Она старая и скоро сама умрет, — объяснил он снисходительным тоном, как бы давая понять, что мои благие намерения здесь неуместны. — От рабов-отказников все равно никакого проку. Вон их сколько!

Он повел рукояткой хлыста, указывая на разбросанные тут и там по склону тела, напоминавшие выброшенные на берег штормом бревна. Ни одно из них не подавало признаков жизни. Томас пожал плечами, окинул их равнодушным взором, отвернулся и тронул лошадей. Для него подобное зрелище было в порядке вещей, меня же мое первое столкновение с бесчеловечной действительностью, лежащей в основе того, что Адам Брум называл земным раем, взволновало и потрясло до глубины души. Так вот каков этот рай, словно чудовищный и ненасытный червь каждодневно пожирающий тела и души созидающих его обитателей преисподней!

Я не отрывала слезящихся, покрасневших глаз от умирающей старухи, пока та не превратилась в черное пятнышко на добела выжженной тропическим солнцем ленте дороги.

18

Ныне остров Гаити.