Прошлые жизни детей. Как воспоминания о прошлых жизнях влияют на вашего ребенка - Боумэн Кэрол - Страница 22

22

В этом состоянии пациент обретает возможность полностью осознать и освободиться от проблем прошлых жизней. «Осталось ли что-то незавершенное в той жизни? Что нужно сделать, чтобы освободиться от этого?» – всегда спрашивает доктор Вулгер. Пользуясь техниками интеграционной терапии, доктор Вулгер приглашает своих пациентов поговорить с персонажами из иных жизней. Таким образом можно попросить прощения, загладить вину, завершить незавершенное. Прежде чем вывести пациента из транса, он удостоверяется в том, что все проблемы разрешены, на все вопросы получены ответы, а процесс смерти завершен. Пациент должен понять сознательно, что все это осталось в прошлом и не должно больше быть проиграно. Такое завершение и является целью регрессии.

Доктор Вулгер заканчивает сеанс обсуждением того, что произошло с пациентом. Они пересматривают историю прошлой жизни, проводя параллели с настоящим. Он объясняет пациенту, каким образом следует интегрировать это прозрение в обыденную жизнь и то, каким образом можно изменить старые стереотипы посредством нового знания. Он может предложить пациенту ежедневно использовать такие аффирмации, как: «Сейчас мне ничего не угрожает» или: «Я могу доверять людям», «Я достоин любви». Это необходимо для подкрепления нового понимания.

Драматический случай с Эдит – пациенткой доктора Вулгера – ярко демонстрирует то, как возврат к моменту смерти может изменить рисунок прошлой жизни, приведший к возникновению хронической болезни.

Эдит, танцовщица, которой было под тридцать, страдала от тяжелой болезни – красной волчанки, причиняющей боли и скованность в суставах. На сеансе у доктора Вулгера она живо вспомнила себя молодым мужчиной в России, анархистом, который принимал участие в восстании против правительства, подавлявшего силой голодные бунты. Отец этого молодого человека был убит несколькими днями ранее. Желая отомстить за смерть отца, молодой человек с группой друзей составил план атаки одной из дворцовых казарм, где размещались гвардейцы. Вечером с бомбой, спрятанной под пальто, он осторожно приблизился к казарме. Но прежде чем у него появилась возможность запустить самодельную бомбу, та взорвалась в его руках.

В этот момент регрессии Эдит полностью отождествила себя с молодым человеком и испытала его чувства. Когда доктор Вулгер настоял на том, чтобы Эдит рассказала подробнее о своих переживаниях, та разрыдалась и, почти крича, заявила, что не может выдержать это зрелище. Голосом, исполненным ужаса, она рассказала, что видит свое тело с оторванными руками и ногами. Мужчина умирал медленно, осознавая, что навсегда утратил конечности. Тогда доктор Вулгер предложил Эдит: «Осознайте свои последние слова, произнесенные перед смертью, и дойдите до того момента, когда ваше сердце наконец перестает биться». Эдит ответила: «Мои ноги и руки никогда не будут больше работать, никогда, никогда!»

Внезапно Эдит осознала связь между этим переживанием из прошлой жизни и своим страхом перед прогрессирующей волчанкой.

Доктор Вулгер умело направлял Эдит: «Были ли иные мысли о ваших руках и ногах, прежде чем вам их оторвало взрывом?» Эдит описала свой гнев по отношению к людям, убившим ее отца, и как она хотела причинить им страдания. Эдит снова начала плакать, поняв, что ее мстительность обернулась против нее самой и молодой человек умер в муках. С этим осознанием она согласилась отказаться от своей мести. Молодая женщина сделала глубокий вдох, и ее тело, до этого заново переживавшее всю боль, наконец расслабилось и обмякло. Когда ока села и открыла глаза, то почувствовала, что боль ушла из ее суставов.

Когда доктор Вулгер встретился с Эдит через шесть месяцев, ее болезнь находилась в стадии ремиссии и женщина снова обрела способность танцевать{15}.

Типичные дети, типичные смерти

Книга доктора Вулгера убедила меня в том, что случай с Чейзом и Сарой вовсе не был каким-то из ряда вон выходящим, а скорее типичным. Хотя в ней не говорилось ничего специфического о детских воспоминаниях, модель исцеления доктора Вулгера, и особенно случай с Эдит, прекрасно объясняли мне, что произошло с моими детьми. Их смерти в прошлых жизнях были незавершенными..

Когда Сара воскресила свою смерть во время пожара в доме, она снова испытала все свои сильные эмоции последних мгновений жизни. У нее не было времени поплакать, попрощаться со своей семьей и завершить свою жизнь. Ее смерть оказалась незавершенной. Она умирала, злясь на своих родителей, уверенная, что те бросили ее в беде, и она испытывала ужас перед пламенем, охватывающим ее. После того как она позволила этим болезненным эмоциям пробиться наружу, выплакалась и выразила всю обиду по отношению к родителям, эти эмоции исчезли. В момент прозрения она увидела, что родители пытались спасти ее и их нельзя винить. Она избавилась от обиды и гнева.

Я помню тот момент, как мы с Сарой сидели на кухне: мы почти могли ощутить тот поток энергии, который излился из нее, казалось, что гнев и страх с силой вырвались наружу. И когда ее оставил гнев, прошла и фобия.

В случае с Чейзом катарсис не оказался необходимым, чтобы его страх перед громкими звуками и экзема прошли. Осознание и понимание – вот все, что ему было нужно на первом сеансе с Норманом Инджем. Процесс был мягким и не столь высокоэмоциональным. Очевидно, в тот раз Чейзу не нужно было видеть момент той смерти. Он прошел очень долгий путь, и воспоминания поблекли.

Но как выяснилось впоследствии, процесс остался незавершенным. Неразрешенные эмоции той жизни укоренились глубоко в его душе, и через три года они были пробуждены сообщениями о войне в Персидском заливе. Его грусть расставания с семьей пробилась наружу с оставшейся частью истории, вместе с воспоминаниями о смерти на поле битвы. В конечном счете он закрыл ту свою жизнь, когда заново пережил момент смерти и состояние после смерти. Он обрел нужную отрешенность для того, чтобы проработать свои чувства и оставить ту жизнь за собой, там, где ей и следовало находиться. Его смерть наконец завершилась.

Модель исцеления доктора Вулгера помогла мне понять то, что случилось с моими детьми. Но кое-что ставило меня в тупик. Воспоминания моих детей качественно отличались от тех мрачных и кровавых историй, которые приводил доктор Вулгер в своей книге. Смерти из прошлых жизней Сары и Чейза были столь же трагичны и ужасны, как и их, но травмы моих детей, казалось, лежали ближе к поверхности, требовали лишь внимания и нежного прикосновения, чтобы проявиться и разрешиться. Их травмы напоминали поверхностные порезы, которые нуждались в доступе солнечных лучей и свежего воздуха для того, чтобы затянуться. С пациентами же доктора Вулгера дело обстояло иначе – их глубокие раны требовали психологической хирургии. Чем объяснялись эти качественные различия? Я прокручивала в своем уме этот вопрос снова и снова.

Я поняла, что забывала об очевидном: детские воспоминания действительно находятся ближе к поверхности. Дети не прожили столько лет и не приобрели тот опыт, чтобы подобные проблемы глубоко внедрились в их личность. Очень маленькие дети не имеют вообще того слоя убеждений и культурных условностей, который мешает их самоосознанию и внушает им мысль о том, что прошлых жизней не существует. Поскольку доступ к памяти у детей прегражден меньшим количеством барьеров, им легче вспомнить свои прошлые жизни и разрешить связанные с ними проблемы, чем взрослым. Они могут справиться за несколько минут с тем, что требует во взрослом возрасте много усилий как от пациента, так и от психотерапевта.

Глава пятая. Транс – это просто

Оставляя посторонний мир позади

После переезда в Филадельфию я поговорила с Норманом Инджем по телефону. У меня накопился целый ворох вопросов, и я вывалила его на Нормана без зазрения совести. Он понимал, что я нахожусь сейчас в поиске, и хотел помочь мне. Норман сделал предложение: если я приеду к нему во Флориду, он начнет меня обучать проведению регрессий. Единственное условие, которое он ставил, было то, что я продолжу свое обучение по гипнотерапии, когда возвращусь домой. Мне очень хотелось принять предложение Нормана, но я не представляла, как смогу осуществить поездку во Флориду. Стив был все время в разъездах из-за своей новой работы, и я должна была заботиться о детях.