Однажды летом - Робардс Карен - Страница 95

41

Элизабет, в широком белом фартуке, надетом поверх нарядного платья, доставала из духовки противни с гренками. Рейчел вывезла Стена в инвалидной коляске в сад на прогулку, девочки резвились тут же. Поскольку в воскресенье у Тильды и Джей-Ди был выходной, встречать гостя было поручено Бекки.

Лишь только раздался звонок, она уже сообразила, кто пришел. Обычно на воскресные обеды Элизабет приглашала человек шесть гостей. Сегодня ждали только одного.

Джонни Харриса.

С приклеенной приветливой улыбкой Бекки широко распахнула дверь. И замерла, в изумлении раскрыв рот.

– Бог мой! – ахнула она, не веря своим глазам, и вновь оглядела вошедшего с ног до головы. Джонни был в дорогом темно-синем строгого покроя костюме, который сидел на нем как влитой, накрахмаленной белой рубашке и бежевом галстуке. Он подстригся. У него была модная стрижка, популярная среди бизнесменов, – волосы зачесаны назад, слегка прикрывая уши, и касаются сзади воротника рубашки.

– Я не рано? – спросил он.

Бекки посмотрела ему в глаза. Это был действительно Джонни Харрис. Голубые глаза, красивое лицо обольстителя – ничто не изменилось с давней школьной поры. Увидев его вчера на похоронах Гленды, Бекки признала его первым красавцем Тейлорвилла, но в джинсах и длинноволосый, он был вовсе не тем типом мужчины, которого она желала бы для себя. Сейчас Джонни вполне соответствовал ее представлениям о настоящем мужчине, и Бекки даже поймала себя на том, что завидует сестре, которой удалось подцепить такого франта.

– Бекки? – Он вопросительно посмотрел на нее, поскольку пауза явно затянулась.

– Ты выглядишь сногсшибательно, – вырвалось у нее искреннее признание. Мимолетный приступ зависти сменился предвкушением того, как обрадуется Рейчел преображению своего возлюбленного. Она улыбнулась. – Сестра будет поражена.

– Думаю, ты подготовишь ее к этому. – Следуя приглашению, Джонни прошел в огромный холл, декорированный бронзовыми бюстами, античными ландшафтами на стенах и восточными коврами на сверкающем паркетном полу. Похоже, он не испытал особой неловкости от такого великолепия и быстро освоился. – А где Рейчел?

– Она в саду с папой и девочками. Проходи в гостиную. Я принесу тебе что-нибудь выпить. – Бекки захлопнула входную дверь и провела Джонни в гостиную. – Присаживайся, пожалуйста. Что тебе принести?

– Чаю со льдом, если можно, – сказал Джонни и прошел в дальний угол комнаты к огромному окну, выходящему в сад. Отсюда было хорошо видно, как Рейчел катает по дорожкам инвалидную коляску отца. – Спасибо, – поблагодарил он, когда Бекки вернулась со стаканом чаю. – Это твои дети? – Он кивнул на трех девочек, которые возились в траве.

– Да. Вон та, с черными волосами, Лиза. Чуть помладше, светловолосая – Лорен, а малышку зовут Кейти. Надеюсь, ты не будешь возражать, если дети пообедают с нами? Они всегда присоединяются к нам на воскресный ленч.

– Я люблю детей.

– Правда? – Бекки и самой показалось, что вопрос ее прозвучал многозначительно, она вдруг живо представила, как Джонни нянчит собственных детей. Чтобы хоть как-то сгладить неловкость, она перевела разговор на другую тему: – Рейчел мне говорила, что ты и собак любишь.

– Говорила? – Медленная улыбка проплыла по его лицу, и он отхлебнул чаю. – А мне Рейчел говорила, что вы с мамой собак не любите.

– Почему? Вовсе нет. Просто у нас в доме никогда не было собак. У моих девочек есть кот.

– Замечательно.

Темы для разговора были исчерпаны. Бекки, которая никогда раньше не испытывала дискомфорта при общении с мужчинами, несколько растерялась, тщетно пытаясь подыскать подходящий сюжет. Джонни не смотрел на нее, он стоял, потягивая чай и наблюдая за Рейчел. По лицу его невозможно было угадать, о чем он думает. Бекки вспомнила о его дикой, бунтарской юности, о проведенных в тюрьме годах, об убийствах, которых, как уверяла Рейчел, он не совершал, и внутренне содрогнулась. Конечно, Джонни был шикарным мужчиной, но аура опасности, неизменно сопровождавшая его образ, никак не позволяла представить его рядом с сестрой. Милой мечтательницей Рейчел, такой умницей, до сих пор не совершившей, казалось, ни одного опрометчивого поступка. Рейчел, которая всегда умела находить правильные решения и исполняла их с завидным упорством. Представить ее вместе с таким головорезом, как Харрис – пусть даже и холеным, отутюженным, как сегодня; казалось невозможным.

– Рейчел… без ума от тебя, – вдруг выпалила Бекки. Ей стало интересно, что он скажет на это.

Рейчел никогда не имела такого успеха у мужчин, как сама Бекки, и, возможно, этот самец привлек ее именно своей откровенной сексуальностью. Бекки подумала о том, что, если уловит в его ответе легкое пренебрежение…

– Это она тебе сказала? – Джонни устремил на нее прямой немигающий взгляд, так что Бекки стало неуютно.

Она никак не могла понять, почему так нервничает в его присутствии. Может, дело в его репутации? Или во внешности? А может, в его костюме, поневоле вызывающем в ней ассоциацию с волком в овечьей шкуре?

– Да. Она сама мне сказала.

Он улыбнулся, и Бекки с изумлением обнаружила, что, помимо сногсшибательной внешности, он обладает огромным обаянием. Неудивительно, что Рейчел увлеклась им, притом очень серьезно. Если бы не Рейчел, подумала Бекки, она бы и сама не прочь была пофлиртовать с ним. Разумеется, ни о каких серьезных отношениях, тем более о замужестве, с Джонни Харрисом не могло быть и речи. Но легкий роман, флирт – почему бы нет? Это наверняка было бы волнующим эпизодом. Да, если только не выяснится, что он и есть тот самый маньяк-убийца, чего так опасалась Элизабет.

– Твоя сестра – удивительный человек.

Бекки прогнала прочь атаковавшие ее страхи.

– Я знаю. И рада, что ты это понимаешь.

Джонни как завороженный вновь устремил взгляд в окно, отхлебнул еще чаю и обернулся к Бекки:

– Рейчел говорила, что ты разводишься. Мне очень жаль.

– Спасибо. – Бекки собралась с духом. Если она хотела узнать настоящего Джонни Харриса, не стоило ходить вокруг да около. Светская беседа обязательно заведет в никуда. – Надеюсь, ты не истолкуешь мои слова как грубую попытку вмешаться в ваши отношения, но я хочу сказать, что сестра очень дорога мне. Ты… она… – Несмотря на отчаянные усилия, Бекки опять разволновалась. – Вы такие разные.