Полярная фактория - Козлов В. - Страница 44

Все попорченное, неисправное, валяющееся грозит превратиться в хлам, в обыкновенное утиль-сырье.

Тогда как при некоторой хозяйственной внимательности, при своевременном ремонте все это было бы исправлено и получило бы полновесную ценность.

РАБОТА И РВАЧЕСТВО. „УПРАВЛЯТЬ — ПРЕДВИДЕТЬ“

31 августа в нашей бухте собралась целая флотилия. Пришел из Нового порта „Хронометр“. Он вновь направляется на остров Белый. Организуемая радиостанция требует крупных грузоотправок, и „Хронометру“, как говорят, придется еще в третий раз проделать в нынешнюю навигацию рейс к острову Белому.

Кроме „Хронометра“, на якорях стоят лихтер „Северопуть № 7“, „Микоян“, два паузка и целая серия больших и малых лодок.

Один паузок в прилив подошел слишком близко к берегу. Теперь в полном ходу отлив, и барженка плотно улеглась днищем на песке обнажившегося переката.

Грузчики, покончив с дровами, отдыхают в нашей пекарне, греются у чугунного камелька. Их много — человек 30. Как и в прошлом году, все это публика тертая. Их интересы сосредоточились на зарплате. Все разговоры вертятся вокруг расценок, количества причитающихся продуктов и промтоваров.

— А-ну, товарищи, кто отдохнул, давайте погрузим шкуры, — говорит заведующий факторией. — Плата отдельная, не касающаяся ваших выгрузок. А-ну, шевелись, ребята! Выходи, желающие!

Грузчики без торопливости подымаются, надевают фуражки, перекидываются замечаниями:

— Погрузить — отчего не так. Надо договориться.

— У вас товара — эвона, сколько! Целая гора.

— Да, штука не малая — тут нужно разобраться.

— Так ведь все это легкое, — убеждает Удегов. — Вот здесь перо. Ты не гляди, что его бугор навален — в нем от силы 1000 килограммов весу. И шерсть, шкуры — пустяковый груз. Гляди, полторы разом на плечи взвалишь!

— Ну, что ж, за триста рублей сгрузим на паузок.

— Ты с ума сошел, паренек. За что же здесь триста?

— Ого, эту гору только копни!

— Вот вам сто двадцать — и валяйте живо. Работы часа на два, а то и меньше. 120 даю!

— Какой дешевый выискался!

К спорящим подошел заведующий красным чумом Степанов. Он давно присматривался и прислушивался к разговорам грузчиков. Было видно, что ему, сознательному рабочему, тошно слушать рваческие рассуждения этой разношерстной компании.

— Давай-ка, т. Удегов, попробуем обойтись без этих рвачей, — сказал он заведующему. — Предложи-ка коллективу и гостям. За сто двадцать своими силами сносим груз на баржу. А эту шваль к чортовой матери.

Тотчас же и гости и сотрудники фактории мобилизовались.

Перо, пух, шерсть, шкуры — действительно оказались только на вид страшными и громоздкими. По тяжести это груз бутафорский, наподобие деревянных гирь циркового клоуна.

В час времени 12 человек, среди которых 3 женщины, переносили на паузок весь груз. Правда, промочили ноги, немного остудились в холодной воде.

Но это был хороший урок рвачам. Они толпились в хате у камелька, и по смущенным их разговорам ясно было видно: им стыдно, домашняя артель заставила этих хватов покраснеть и сбавить рваческий тон.

А полярная наша сторонка все продолжает диктовать собственные свои условия плохо обоснованным арифметическим выкладкам руководителя каравана т. Петухова.

„Управлять — значит предвидеть“. Утверждают, что это наполеоновский афоризм. Он замечательно верен. Уполномоченный Комсеверпути Петухов плохо предвидит, а в силу этого его управление хромает на обе ноги.

Весной мы получили через Новый порт телеграмму из Свердловска, подписанную Петуховым. Сообщалось, что пароход, доставит нам грузы и смену штата в середине июля. Тов. Петухов организовал лично отправку этого каравана и в его распоряжении было широкое поле „предвидения“. На деле он опоздал чуть ли не на полтора месяца: вместо середины июля смена и товары прибыли на Тамбей в конце августа — 26 числа.

Также Петухов уверял, что выгрузка на Тамбее отнимет максимум 3 дня и что 28 вечером „Микоян“ уйдет дальше. Но сегодня 31-е число, а „Микоян“ продолжает стоять на якоре в нашей бухте.

„Предвидеть“, конечно, — талант, но далеко не всякому он дан.

И как-то не верится в предвидение т. Петухова, будто 12 сентября „Микоян“ будет уже в Новом порту.

Раньше 22-го теплоход, по-моему, никак не сумеет прийти в Новый порт, да и то в том лишь случае, если не произойдет продолжительных бурь или аварий.

Не взирая на то, что в этом году снабжение всех наших факторий менее сложно, чем прошлогоднее, грузов почти вдвое меньше, а опыт должен возрасти, так как это уже второй год работы — отсутствие дара „предвидеть“ тормозит дело.

В прошлом году к 1 сентября „Микоян“ уже обслужил все три фактории, всех высадил, все выгрузил и, возвращаясь в Омск, в этот день остановился у нашей фактории, чтобы забрать работавших у нас плотников. В 4 часа утра он ушел с Тамбея на юг.

Нынче в этот же самый день в 4 часа утра „Микоян“ также покинул каш рейд, но направился не к югу, а к северу. Снабжение факторий только началось.

Управлять делом да еще за Полярным кругом — штука не столь простая, как кажется.

Требуется уметь „предвидеть“.

Впереди у „Микояна“ фактория на мысу Дровяном. Туда должны прибыть иностранные суда, с которых будут перегружаться товары на наш лихтер.

Как увязано и в какой степени согласовано прибытие иностранных судов? Ведь это вопрос весьма деликатного свойства. Простой океанского парохода очень дорого стоит и притом в валюте. Здесь „предвидеть“ обстоятельства — вопрос шкурный, расценивающийся на фунты и доллары.

ОЛЕНЬЕ МЯСО, ПТИЦА И РЫБА

Начиная с весны, стал ощущаться недостаток в мясе. Главная причина этого, конечно, отсутствие хранилища. Зимой сохранить мясо просто: туши оленей лежали в складе. Весной мясо растаяло, потекло, стало портиться. Солонину есть не хотели — она способствует возникновению цынги.

Кроме того, весной трудно делать запасы свежей оленины, так как у оленей появляются свищи, глубоко проникающие в толщу мышц. Они делают мясо негодным для употребления. Запасы обыкновенно делаются зимой, когда свищей еще нет. Равным образом, зимой набивают и ледники для хранения мяса и других продуктов, но у нас ледника нет. И работники факторий, волей-неволей, сидели весной на урезанном пайке. Приходилось добывать рыбу и дичь. Уток, гусей, куропаток в тундре неисчислимое множество. Казалось бы, не стоило большого труда набить столько дичи, сколько надо для нашей маленькой артели.

Однако эта дичь в высокой степени увертлива. На озерах утки плавают десятками. Они не поднимаются с воды, не взлетают даже при стрельбе. И все же их не добудешь. Плывут к противоположному берегу, ныряют. Раненых не отличишь от прочих, и собаки не могут их выловить. В эту пору лучше других удается охота с сетью. После обстрела озера, забрасывается неводная сеть и озеро протравливается до дна. В сеть попадает не только раненая птица, но и здоровая — вся, спасающаяся ныряньем под воду, оказывается в неводе.

Гуси попадаются одиночно. Это серьезная и очень осторожная птица. Охота на нее не легкая. Надо выследить потайные места, излюбленные гусем. В этих местах устраивается засада. Укрытием служат кочки, ямы, мшанник. Если гусь не видит охотника, он смело садится в облюбованном месте, пасется в траве, подходит к западне на очень близкое расстояние. Из тозовки, не производящей при выстреле шума, птицу бьют, не вызывая никаких подозрений у других гусей. Они по одиночке приближаются к западне и по очереди падают. Случается, охотник набивает таким образом свыше десятка птиц. Равным образом, здесь в ходу ловля птицы „на петлю“ и капканом.

В большинстве „петля“ и капкан ставятся на гагу, но попадается и гусь.

Петля устраивается опять-таки на выслеженных заранее местах, где гаги любят отдыхать, гулять, пастись. Делается петля из конского волоса или из жил оленя. Она прикреплена к веревочной основе и стоймя укрыта в траве. Расчет основан на том, что птица, шагая в траве, попадает лапой в петлю, запутается, и веревка не пустит ее улететь.