Горячий лед - Робертс Нора - Страница 51

Уже рассвело, когда темный седан въехал в маленький приморский городок. Вокруг машины собралась небольшая толпа. Озабоченный и расстроенный, Ремо вышел из седана и двинулся через стайку детей. Подчиняясь обостренному инстинкту, свойственному молодости, дети уступили ему дорогу. Махнув рукой, Ремо приказал двум своим спутникам следовать за ним.

Они старались не выделяться среди людей своим видом. Но даже если бы они появились в городе на мулах, а на головах у них были дамбы, то все равно походили бы на бандитов. Образ жизни выдавал их с головой.

Жители этого маленького городка были гостеприимны, но настороженно отнеслись к трем чужакам. Понятие «табу» на острове обозначалось словом фади. Ремо и его подручные в своих аккуратных летних костюмах и блестящих итальянских туфлях определенно являлись фади. Поэтому никто не обратился к ним, предлагая свои услуги, как это бывало обычно.

Заметив гостиницу, Ремо приказал своим людям встать у входа, а сам вошел внутрь.

На женщине, которая вчера принимала Уитни и Дуга, был свежий фартук. Из кухни доносились, как всегда, запахи стряпни, хотя посетителей было мало – они занимали только два столика. Женщина, посмотрев на Ремо, сразу оценила его и решила, что свободных мест для него в гостинице нет.

– Я кое-кого ищу, – обратился к ней Ремо, хотя и не ждал, что в этом захолустном городишке кто-нибудь говорит по-английски. Он просто вытащил глянцевые фотографии Дуга и Уитни и помахал ими перед носом хозяйки.

Она ничем не показала, что узнала их. Хотя они и исчезли внезапно, но оставили на туалетном столике двадцать американских долларов. И улыбки их не напоминали о ящерицах, как улыбка этого господина. Женщина покачала головой.

Ремо вытащил из бумажника десятидолларовую банкноту. Женщина только пожала плечами и вернула ему фотографии. Ее внук вчера вечером целый час играл с поросенком. Она предпочитает его запах одеколону Ремо.

– Послушайте, бабушка, мы знаем, что они были здесь. Почему бы вам не облегчить жизнь всем нам? – В качестве стимула он достал еще десять долларов.

Хозяйка гостиницы посмотрела на него равнодушным взглядом и еще раз пожала плечами.

– Их здесь нет, – сказала она, удивив Ремо хорошим английским.

– Я бы хотел взглянуть сам. – Ремо направился к лестнице.

– Доброе утро.

Как и Дуг, Ремо безошибочно узнавал копа и в захолустном городишке на Мадагаскаре, и в переулке в районе Сороковых улиц Нью-Йорка.

– Капитан Самбирано. – С подобающей для его должности важностью он протянул руку. Капитану понравилось, как одет Ремо. Но он также заметил все еще не до конца заживший шрам на его щеке и холодную жестокость во взгляде. От внимания капитана не ускользнула и толстая пачка купюр в руке Ремо. – Может быть, я могу вам чем-то помочь.

Ремо не любил полицейских. Он считал их несолидными людьми. За ту же самую работу – правда, с обратным знаком – Ремо получал втрое больше лейтенанта полиции.

Но лучше сговориться с копом, чем вернуться к Димитри с пустыми руками.

– Я разыскиваю свою сестру. Дуг как-то сказал, что у Ремо есть мозги. Сейчас он пустил их в ход.

– Она сбежала с этим парнем, который всего-навсего мелкий вор. Девушка ослеплена, если вы понимаете, что я имею в виду?

Капитан вежливо кивнул:

– Да, конечно.

– Отец страшно беспокоится, – продолжал свою историю Ремо. Из массивного золотого портсигара он достал кубинскую сигару. Предложив ее капитану, он заметил, какое впечатление произвел на него блеск желтого металла. Теперь Ремо знал, с какой стороны нужно подходить. – Мне удалось проследить их до этого места, но увы… – Он оставил фразу неоконченной и попытался принять вид обеспокоенного брата. – Моя семья сделает все, чтобы ее вернуть, капитан. Все, что угодно.

Позволив этой мысли отложиться в сознании собеседника, Ремо показал ему фотографии. Те же самые фотографии, мысленно заметил капитан, какие тот, другой человек показывал ему лишь вчера. Он тоже рассказал историю об отце, который ищет свою дочь, и тоже предлагал деньги.

– Отец назначил вознаграждение тому, кто сможет нам помочь. Она его любимая дочь, – добавил Ремо для большей убедительности. Без особого удовольствия он вспомнил, какой избалованной была его собственная младшая сестра. – Отец готов проявить щедрость.

Самбирано внимательно посмотрел на фотографии Дуга и Уитни. Новобрачные, которые довольно неожиданно покинули город. Он взглянул на хозяйку гостиницы, которая неодобрительно поджала губы. Завтракающие поняли этот взгляд и уткнулись в свои тарелки.

Истории, рассказанной Ремо, капитан поверил не больше, чем той, которую днем он услышал от Дуга. С фотографии ему улыбалась Уитни. Вот она производила на него впечатление.

– Симпатичная женщина.

– Можете себе представить, капитан, что чувствует мой отец, зная, что она находится с таким человеком. Мерзавец!

Услышав, каким тоном сказаны эти слова, капитан понял, что злоба Ремо не наигранна. Если этот человек найдет того, другого, то кто-то из них умрет. Если смерть настигнет одного из них не в его городе, то капитана это не будет особенно беспокоить. Подумав, он решил, что нет смысла упоминать о человеке в панаме с теми же фотографиями.

– Брат, – медленно произнес он, вытащив изо рта сигару, – несет ответственность за свою сестру.

– Ну да, я так о ней беспокоюсь. Один Бог знает, что произойдет, когда у нее кончатся деньги или когда она ему просто надоест. Если вы можете чем-нибудь помочь… Я буду очень благодарен, капитан.

Самбирано в свое время выбрал для себя работу в полиции маленького тихого городка потому, что был ленив. Он не собирался потеть на полях или натирать мозоли на рыбацкой лодке. Но от кругленькой суммы он бы не отказался. Капитан передал Ремо фотографии:

– Я сочувствую вашей семье. У меня у самого дочь. Пойдемте в мой офис, там мы сможем все обсудить. Думаю, я смогу вам помочь.

Они посмотрели в глаза друг другу. Каждый понимал, чего стоит его собеседник. Каждый считал, что бизнес есть бизнес.

– Я ценю это, капитан. Я это очень ценю. Выйдя из гостиницы, Ремо коснулся шрама на щеке. Он уже чувствовал вкус крови Дуга. Димитри, с облегчением подумал Ремо, будет очень доволен. Очень доволен.

Глава 11

Утром за кофе Уитни передала Жаку аванс в пятьдесят долларов и пополнила список расходов Дуга. Охота за сокровищами, решила она, становится накладной.

Среди ночи, в то время как остальные спали – Дуг рядом с ней в палатке, Жак под звездным небом, – Уитни проснулась и долгое время лежала, думая о путешествии. Для нее это путешествие стало забавным, восхитительным, немного суматошным отпуском со множеством сувениров и экзотических блюд. Если они не найдут сокровищ, путешествие можно будет определить именно как отпуск, если забыть случившееся с юным официантом, который погиб только потому, что оказался рядом.

Некоторым людям от рождения присуща некая удобная наивность, которая их не покидает всю жизнь, в основном потому, что удобна сама их жизнь. Деньги могут рождать цинизм и усиливать его.

Возможно, богатство отчасти отгораживало Уитни от обычной жизни, но она никогда не была наивной. Она пересчитывала сдачу не потому, что тряслась над каждым центом, а просто она считала, что все имеет свою цену. Комплименты она принимала любезно, но не без иронии. И она знала, что некоторые люди недорого ценят человеческую жизнь.

Смерть может быть средством достижения цели или результатом мести, человека могут лишить жизни ради удовольствия или ради денег. Плата за смерть может быть разной – на свободном рынке жизнь государственного деятеля, конечно, стоит больше, чем жизнь торговца наркотиками в гетто. За одну приходится платить – сотни тысяч прохладных, чистеньких швейцарских франков, за другую – достаточно дать упаковку героина.

Смерть – это бизнес. Некоторые сумели с размахом поставить дело по обмену человеческих жизней на жизненные блага, сведя это к рутинной процедуре, как в какой-нибудь брокерской конторе. Уитни знала это и раньше, но относилась к этому так же, как и ко многим другим далеким от нее социальным бедам. Но теперь Уитни столкнулась с этим лично. Умер ни в чем не повинный человек, а другого, вполне возможно, она убила сама. Не говоря уже о том, как много других жизней было погублено (или продано и куплено) ради именно этого золотого мешка.