Ромашка - Далекий Николай Александрович - Страница 38

Дорогие секунды были потеряны. Тревожные, злобные голоса полицаев раздавались где–то совсем близко. Андрей отцепил проволоку и притаился. Он понимал, что пытаться бежать уже не имеет смысла.

Полицаи нашли его. Запыхавшиеся, с красными потными лицами, они подходили к Андрею с трех сторон, наставив на него дула карабинов. Андрей поднял голову и увидел крепыша. Полицейский сжимал в зубах забытую потухшую папиросу. Он вынул ее изо рта, перевел дух и, возбужденно блестя карими глазами, сказал почти ласково:

— Вставай, дружок! Зачем бегать? От нас ведь не убежишь…

Андрей поднялся и начал отряхивать пыль со своей одежды. Он догадался о своем глупейшем промахе. Теперь так же, как и несколько минут назад, все зависело от того, что будет делать полицай со своей папиросой. Предложить ему новую?

— Руки за спину! — крикнул крепыш, заметив, что Андрей хочет сунуть руку в карман.

Тут и произошло то, чего так опасался Андрей. Крепыш прикурил от огонька зажигалки, потянул раза два, грязно выругался, разорвал мундштук и увидел ватку. Он был из догадливых. Впрочем, при иных обстоятельствах и этот дошлый полицай, безусловно, не обратил бы серьезного внимания на комочек ватки. Но сейчас он придавал значение каждой мелочи.

— Что тут у тебя?.. Не бомба случайно запрятана?

Полицейский усмехнулся и толстыми грязными ногтями развернул ватку. Увидев туго скатанную в крохотный валик бумагу, полицай побледнел и уже совершенно по–новому, со страхом и злорадством взглянул на Андрея.

— Хлопцы, вяжите ему руки! Кажись, в наши сети попало что–то крупное…

«Брешешь не очень крупное… — с тоской думал Андрей, когда ему вязали ремнем руки за спиной. — К вам попал всего лишь глупый карась. Ваше дело — можете его живьем на сковородке поджарить, но он будет один, только один…»

…Через несколько минут после начала допроса Оксана уже хорошо представляла себе все, что случилось с Андреем. Он спокойно, без запинки отвечал на все вопросы. Собственно, эти вопросы и успокоили его: они подтверждали, что Оксана попала в компанию следователей случайно, и ей пока ничто не угрожает.

Андрей правильно назвал свое имя, отчество и фамилию — Андрей Васильевич Савченко. Он не пытался что–либо утаивать из своих анкетных данных: адрес — улица Цветочная, 34, должность и место работы — ночной сторож на угольном складе железнодорожной станции Полянск, в начале войны был мобилизован в армию, попал на фронт, но в боях не участвовал, так как получил саморанение — не умел обращаться с гранатой…

Тут вмешался полицай.

— Барышня, скажите офицерам, что он брешет, собака, насчет гранаты. Не своя у него разорвалась, он, видать, немецкую из окопа выбрасывал. Я по шрамам вижу.

Оксана перевела замечание полицая. Подполковник буркнул:

— Не имеет значения. Спросите, какие у него есть родственники в городе.

Андрей ответил:

— Мать. Она уехала в село. Больше родственников нет.

— В какое село, когда?

— Уже давно. Больше месяца. Я не знаю, в какое село. Она — портниха, ездит по селам и этим зарабатывает.

Подполковник подошел к вынутым из шкафчика инструментам, повертел в руках обруч, пробуя, как действуют зажимы.

— Спросите его, где и у кого он получил записку, скажите, пусть он говорит правду — только правдивые показания могут облегчить его положение.

Оксана давно уже ожидала этого главного, узлового вопроса. Какой–нибудь исключительно удачный ответ мог оказаться спасительным для Андрея. Она учитывала, что должна абсолютно точно переводить все вопросы и ответы: в комнате находился полицейский, внимательно прислушивавшийся к допросу, кроме того, кто–нибудь из немцев мог знать несколько русских слов… Подсказка могла вызвать подозрение, погубить… И все же, чтобы помочь Андрею, она готова была пойти на риск, каким бы огромным он не был. Но на этот раз ее выдумка оказалась бессильной. Любая ложная версия о том, как мог попасть комочек ваты с запиской в мундштук папиросы собственной набивки, казалась вздорной, удручающе неправдоподобной. Существовала только одна версия — истинная…

— Говорите правду. Слышите? Правдивые показания могут облегчить ваше положение. Где и когда вы нашли…

Точно не сумев подобрать нужное слово, Оксана запнулась. В ту же секунду за ее спиной у стены беспокойно и настороженно зашевелился полицай.

— …получили записку, — поправилась девушка. — Где и от кого? Не лгите, это не поможет.

— Какую записку?

Девушка оглянулась на подполковника.

— Он спрашивает, какую записку.

— Переведите еще раз, чтобы он говорил правду. Последнее предупреждение. Скажите, что через минуту он запоет у меня, как соловей по нотам.

Андрей ответил, что он не понимает, о какой записке идет речь.

Подполковник подошел и ударил юношу резиновой палкой по голове. Андрей пошатнулся и повернул голову.

— Не оглядываться! — завопил подполковник и ударил еще раз. — Ты будешь говорить правду, грязная свинья?

Оксана перевела. Андрей пожал плечами.

— Но я говорю правду.

Снова вмешался полицейский.

— А вы, барышня, спросите, почему он удирал от нас? Чего это он так испугался?

У Андрея был готов ответ.

— После ранения у меня начали появляться припадки. Вроде как псих… Вдруг срываюсь с места, бегу и где–нибудь прячусь. Так получилось и в этот раз. Это от контузии. Я ни в чем не виноват.

— Что он говорит? — нетерпеливо спросил подполковник.

Оксана перевела вопрос полицая и ответ Андрея.

— Пусть полицейский слушает и молчит, — недовольно сказал подполковник. — Все ясно! Сейчас мы заставим его говорить. Господин капитан, халат!..

В комнате стало тихо. Шаги и легкий шорох ткани сопение подполковника. Тонкая струйка крови текла по худой шее Андрея. Оксана оглянулась. Гитлеровцы натягивали на себя халаты из плотной серой ткани, глухие спереди, завязывавшиеся сзади на тесемки. Оксана поняла — спецодежда. Мундиры должны быть чистыми. Все предусмотрено… Сейчас Андрея начнут пытать

— Господин подполковник, разрешите сделать ему последнее внушение? — спросил капитан.

— Вы думаете, поможет? Попробуйте. Только недолго…

Капитан подошел к Оксане и прикоснулся к ее плечу кончиками мягких пальцев.

— Переведите. Слушай, Андрей Савченко. Ты, очевидно, храбрый и умный человек. Мы уважаем храбрецов, даже если они наши враги. Но храбрость, проявляемая бесцельно, — это глупость. Сейчас твоя храбрость глупа и бесцельна. Мы уже знаем главное. В записке указано название нового полка, недавно прибывшего сюда, в Полянск. Таким образом, записка написана кем–то из русских, работающих на аэродроме, и она предназначена для тех, кто должен передать эти сведения по радио. Мы уже нашли один радиопередатчик, тебе это. должно быть, известно. То, что ты попал в наши руки, не случайность… За тобой следили. Если ты не глуп и достаточно сообразителен то можешь сделать правильный вывод: среди вас имеется человек, состоящий у нас на службе. Ты ведь уже гам догадываешься об этом… Со временем этот агент выдаст нам всех твоих товарищей. Как видишь, упираться, молчать для тебя не имеет никакого смысла. Учти, мы найдем твою мать, любимую девушку, и они будут мучиться, обливаться кровью у тебя на глазах. Зачем такие ненужные страдания и жертвы? Ведь если ты нам все расскажешь, это не будет предательством: тебя и твоих товарищей уже предал другой. От этой железной логики не уйдешь. Жизнь дается человеку только один раз. Один раз, Андрей Савченко! Об этом тоже следует подумать… У тебя есть путь к спасению: нам нужны смелые, храбрые люди. Мы могли бы перебросить тебя в другое место, и ты бы работал, не боясь мести, в безопасных условиях. Твоя жизнь в твоих руках, Савченко. Решай.

Голос капитана, даже когда он говорил о железной логике, звучал дружелюбно и ласково, но с такой долей приторной фальши, что Оксана, переводя его слова, испытывала тошноту.

— Меня принимают за кого–то другого. Поверьте, я не понимаю, о какой записке они говорят. Это недоразумение. Клянусь, я не получал записки, у меня нет товарищей.