Крест и крыло (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 70

- Дерзи, пока еще можешь, - лицо женщины перекосилось. - придет время, когда ты будешь мне ру-ки целовать...

- Да я в принципе и сейчас могу, блевать уж очень охота, - согласилась я.

И резко поменяла тон. У Мечислава научилась.

- А теперь кончай тут лапшу варить!

Сбитая с мысли тетка нахмурилась.

- Какую лапшу?

- Дешевую. Китайскую. Которую ИПФ год мне пыталось на уши развесить.

Ирония дошла. И тетка опять сверкнула глазами.

- Мы этим не занимаемся, - поморщилась она. - У нас работают специалисты в своей области.

- Такие же, как отец Алексей, которого я закопала?

Удар попал в цель. Тетка аж дернулась. И полностью скинула маску притворного дружелюбия. Что тут скажешь? Гиена и есть. Пятнистая. Помесь гиены со сколопендрой. Вот!

- За него ты еще ответишь!

- Тебе что ли?

- Мне тоже. Он был моим двоюродным братом! Но ты ответишь еще и его сыну!

Тетка перевела взгляд на стоявшего в углу... нет, назвать ЭТО мужчиной я не смогу! Это просто ос-корбление для всего мужского рода. Пусть будет склизнем! Слизняки - они природе нужны. А это - склизняк.

Он стоял у двери так тихо, что я почти не замечала его. Старалась не замечать. Как стараются не за-мечать висящего над твоей головой здоровущего паука. Пока тот на тебя не шлепнется.

Но - это произошло. И я принимала бой.

- А, это и есть скорбящее чадушко? Которое я осиротила? Что ж лучше поздно, чем никогда. Благо-дарностей не требуется, цветы можете тоже не приносить.

- Цветы я тебе еще принесу, - прошелестел склизень, приближаясь ко мне.

- Да? Учти, я розы люблю. И шипы не срезай. А то некрасиво получится. Усек?

Словоблудие хоть как-то помогло. Ну, склизень! Но моего страха он не увидит! Я свою семью не опозорю! Тем более, вряд ли меня собираются убить. А остальное можно пережить. И - отплатить.

- Договорились. В нашу первую ночь у тебя на кровати будут розы. С шипами - мерзко улыбнулся склизень.

Я настолько ошалела, что даже не нашла что сказать. Нашу? Первую?! Ночь!!? На кровати!!!???

Ой, не могу!!!!!

И я захохотала. Беспомощно - и по-дурацки. Смех просто вырвался из меня потоком. Волной. Види-мо, это была реакция на стресс. Я корчилась на кровати, пыталась утереть выступившие от смеха сле-зы, но тут меня опять сводило смеховым спазмом - и я беспомощно отдавалась в его власть. Смеялась до кашля, до боли в горле, до истерики, пыталась справиться с собой, но мой взгляд падал на еще больше посеревшую от благородного негодования морду тетки - и все начиналось сначала. Ночь!? Со склизнем!!?

Ах-ха-ха-ха-хаааа....

Неизвестно сколько бы это продолжалось, если бы мне на голову не выплеснулся вдруг водопад хо-лодной воды. Это склизень, сбегав до санузла, притащил кружку с водой - и выплеснул мне на темеч-ко.

Я поперхнулась - и попыталась успокоиться, дыша ровно и размерено, как учил дракошка. Эх, бра-тик, где ты!? Сильно подозреваю, что будь ты тут - мы бы их раскатали как тапок - склизня.

- Еще водички добавь, - попросила я.

Вторая кружка не заставила себя ждать.

- Умничка. Еще немного и даже тапочки приносить приучишься. Хороший мальчик. Возьми у тети косточку.

Склизень аж передернулся от моего снисходительного тона. Но тут же взял реванш.

- Ты и будешь моей косточкой. И брать я тебя буду в любое время.

Я фыркнула.

- Ладно. Юмор кончился. Какого черта вы сюда приперлись? И какого черта...

- Не упоминай в святом месте! - взвилась тетка.

Я прищурилась.

- Еще раз повторяю для тупых. Какого Велиала, Вельзевула, Астарота и Бегемота меня сюда припер-ли?

Тетка перекрестилась с оскорбленным видом. Склизень тоже. Я наблюдала за ними с иронией.

- Полегчало? А то можете клизму попробовать.

- Ты еще попробуешь, - пообещала мне тетка.

- Ближе к телу, - поморщилась я. - Не знаю, зачем я вашей собачьей конторе понадобилась, но по-дозреваю, что причинить мне вред вы не можете. Иначе давно бы уже. Так что колись, выдра.

Тетка осклабилась.

- Ты знаешь, у меня сейчас еще дел много. Мы к тебе ближе к вечеру зайдем.

Она развернулась и вышла. Я фыркнула и поглядела на склизня.

- А ты чего? Беги, тетке хвост подноси.

Склизень приблизился ко мне и уселся на край кровати.

- Юля, Юлия, Юленька... Ты знаешь, в честь кого тебя назвали?

- Разумеется. Гая Юлия Цезаря.

- А ты знаешь, что существует святая Юлия?

- И знать не хочу.

- Святая Юлия была...

- Это мне неинтересно. Подозреваю, что кроме мучительной смерти ничего она для человечества не сделала.

- Да смерть у нее была очень мучительной. А ты боишься боли, Юленька?

Я чуть не фыркнула. С того момента как я связалась с вампирами, я чего только не пережила. Что уж говорить про боль.

- А твое какое склизнячье дело?

- Тебе же интересно, зачем тебя сюда привезли.

Я фыркнула.

- Тебя тетя не отшлепает за то, что ты ей малину обгадишь? Она же так пыжилась... Надеялась, бед-ная, что я до вечера дозрею.

- Ты не дозреешь - улыбнулся склизень, проводя пальцами по моей щеке и спускаясь ниже по шее, к груди.

Блин. Будь у меня руки свободны.... Меня аж передернуло от отвращения. Казалось, что за его паль-цами остается мерзкий липкий след. Но орать и требовать неприкосновенности я не стала. А вместо этого ехидно улыбнулась.

- Твоя тетя мне все расскажет. И подозреваю, что она не дотерпит до вечера. А мне интересно дру-гое. Что за способности ты получил от отца?

Слизень от неожиданности даже убрал руку. Я вздохнула с облегчением. Тем более рука у него тоже была на редкость неприятная. Пухлая, с короткими толстыми пальцами, поросшими серыми во-лосками и с какой-то пористой нездоровой кожей.

Гадость.

- Ты хочешь знать, что я получил от отца?

- Да. Или его тип силы не наследуется?

- Наследуется. Но через поколение.

- Ага. То есть ты - просто спермоносец, - догадалась я. - Почетный осеменитель во благо Христа? А сам - полная бездарность? М-да... ничего, бывает! Тут главное, чтобы импотентом не сказаться! И свинкой не болеть! А еще от женщин держаться подальше. А то еще яйца оторвут на фиг.

Склизень вскочил с кровати - и вылетел вон, провожаемый моим издевательским смехом.

А я крепко задумалась.

Меня держат тут вот уже несколько дней. Два - точно. И ничего не пытаются сделать. Наоборот, ор-ганизм чистят от последствий транспортировки. То есть от наркоты. Это хорошо. А что плохо?

А плохо другое.

Вряд ли мне простят смерть отца Алексея. И мои вопли, что он был козел, козлом и помер, роли не сыграют. Если бы я так не довела этих двоих, они бы сказали мне, чего ждать. А я довела. И теперь му-чаюсь ожиданием.

Но подумать-то можно!

А если подумать...

Вариантов много. Так много, что аж самой тошно. Меня могут подчинить и размазать, как не фиг де-лать. Вот здесь же я ничего не могу! Вообще ничего. Интересно, а что бы могли вы - прикованные за руку цепочками, с ошейником на шее (а от него еще одна цепочка, вроде бы тоненькая, только вот не мне ее рвать) да еще и под какой-то дрянью?

Чем меня таким напоили?

Не знаю. Надеюсь только, что это не наркота. Но что-то такое, блокирующее способности, там точно есть. Господи, я и не знала, что у нас в России такое бывает! И дальше бы не знать, и никогда бы не знать!

Что со мной хотят сделать?

Убить?

Вряд ли. Для этого не нужно меня похищать.

Подчинить?

Надеюсь, что так. Тогда у меня еще будет время. Много времени. А я не сломаюсь. Мой дед не сло-мался. А ему было намного тяжелее. Меня хоть каленым железом не прижигают и по почкам не бьют. А симпатичных девчонок, попадающих в руки 'арийскому зверью' еще и по кругу пускали. Я знаю. Дед рассказывал.

Меня пока не. Только вот... пока?

Что этот склизень намекал насчет кровати? И нашей с ним ночи?

Красный глазок камеры мерцал в углу.