Кровь на золоте - Бабкин Борис Николаевич - Страница 81

– Добрый день, – услышала она голос Ивана.

– Перезвоню потом, – сказала Нонна и положила трубку. – Ты долго спишь, – подставив щеку для поцелуя, весело упрекнула она Зверобоя.

– Видик смотрел, – зевнул тот, – поэтому…

– Ты встречаешься со своими друзьями? – неожиданно спросила она, и он увидел ее пытливый, какой-то странный взгляд.

– А почему ты спросила? – в свою очередь, задал он вопрос.

– Но ты же говорил, – улыбнувшись, напомнила Нонна, – что ты их почти не знаешь. И вдруг…

– Да просто встретились и решили посидеть. А что?

– Хватит, Ванечка, – проговорила Нонна. – Вы преступники. Вас всех сюда позвала Олич. Может, скажешь, что и ее не знаешь? – Она криво улыбнулась.

– Я что-то не пойму… – Иван пожал плечами. – Чего тебе надо? Если ищешь причину выгнать меня, скажи прямо. Не дурак, пойму.

– Мне угрожает опасность. – Нонна вытерла рукавом халата еще не выступившие слезы.

«Вот в чем дело, – вспомнил Зверобой слова Маршала: „…может попытаться использовать тебя против кого-то. Согласись, но сразу оповести меня об этом“.

– Если бы ты любил меня, – снова печально вздохнула она, – то…

– Любить тебя, – не выдержав, засмеялся Иван. – Ты симпатичная женщина, в постели тоже хороша. Но ведь ты старше меня на девять лет. О какой любви можно говорить? Ты мне лучше прямо скажи. Что от меня нужно? Если смогу, сделаю. Нет – на нет и суда нет.

– Ваня, – немного помолчав, решилась Нонна, – ведь ты знаешь Алексея Иванова. Поговори с ним. Я хорошо заплачу. Захочет – золотом. Могу мехами.

Нонна решила через Ивана, которого она не хотела втягивать, когда это предлагал Артур, выйти на Алексея. Сначала она пыталась уговорить Риту воздействовать на своего любовника. Но та, перепуганная смертью Артура и Курова, наотрез отказалась. Вот тогда-то чувствуя, что Олич вот-вот примется за нее, Нонна и решилась на разговор с молодым любовником.

– Мы немного знакомы, – неопределенно отозвался Иван, – но…

– Не надо лгать! – вспылила Нонна. – Я же видела, как вы ездили с ним на рафике. И не…

Бросившись к ней, Зверобой схватил ее за горло. Нонна вцепилась ногтями в его руки. Заорав от боли, он нащупал горлышко бутылки лимонада и с размаху ударил женщину по голове. Бутылка раскололась. Нонна с визгом, увлекая за собой парня, свалилась на пол. Оказавшись сверху, продолжая пронзительно кричать, вцепилась ногтями ему в щеки. Оглушенный ударом затылка о пол, Иван какое-то мгновение не чувствовал боли.

– Щенок! – наотмашь ударив его, закричала Нонна. – Чуть не убил меня!

Из рассеченного лба обильно шла кровь. Пришедший в себя Зверобой, судорожно сжав пальцами осколок горлышка бутылки, с силой ударил им Нонну в шею. Еще и еще раз.

– Привет, – хмуро бросил Белый.

– Салют, – допивая чай, кивнул Маршал. Увидев на скулах Белого катающиеся желваки, спросил: – Что с тобой?

– Да Ритка! – выпалил тот. – Сучка! На Олич меня натравливает. Я к тебе собирался, она с Нонкой базарила. Потом зарыдала и давай просить: мол, защити. Сучка поганая. Она, оказывается, хрен на хлебный магазин забила. Лапшу мне на уши вешала. Сама там хозяйкой. Ну и Артур, этот деляга гребаный, у него, козла, два звена старателей есть. На него там восемь мужиков ишачат. Она в доле. Потом какую-то рыбу у узкоглазиков берет. Зимой меха. Короче, сейчас дрожит, шалава, – усмехнулся он. – Уверена, что Артура Олич пришила, а не тот Валек. Вот и…

– Стоп, – прервал его Маршал. – Значит, Нонна тоже при делах?

– Конечно, – кивнул Белый. – Она два кабинета имеет, где зубы золотые ставят. Вот обе и навалили в штаны со страха. Олич, мол, и нас убьет. Это мне Ритка пела. Я ее послал подальше.

– Так, – о чем-то думая, кивнул Маршал. – Значит, они Майке дорогу перешли. Их обеих так и так убирать надо. Вот влипли, – поморщился он. – Парней они…

– Маршал! – В распахнувшуюся дверь вбежал Кощей. – Ванька бабу завалил.

– Что? – поражение переспросил тот. – Как завалил?

– Горлышком от бутылки.

– За что? Где? Он что, – бросаясь к двери, заорал Маршал, – тронулся? Ведь это…

– Она видела, как мы на рафике ездили, – входя, сказал Стаc.

– Где Зверобой? – спросил Маршал.

– Я его к Кощею отвел. – Стаc кивнул на Николая. – Я за ним зашел. Он на полу. Глаза круглые, и в руке горлышко от бутылки. Вся морда располосована. Нонна ему ногтями по роже прошлась. Зверобой почти невменяемый. Все бормочет, что она узнала о рафике и что он не говорил ей ничего. Понять можно, – усмехнулся Стаc. – Парень первый раз в горячке труп сделал. Там крови лужа. В общем, я его вывел. Никто не видел, – поняв взгляд Маршала, добавил Стаc.

– До дела осталось несколько дней, – прорычал Маршал, – без Зверобоя там никак. Что же он, паскуда, наделал!

– Да ничего страшного, – неожиданно спокойно вмешался Белый. – Ритка говорила, что Нонка собирается куда-то слинять. Заявы на то, что она пропала, не будет, ее давать некому. Так что ночью куда-нибудь отвезти и куркануть.

– Ночью милиция чаще останавливает, – возразил Стаc. – Если увозить, то сейчас.

– Это как же ты жмура из хаты днем потащишь? – усмехнулся Белый. – Мол, Нонка попросила замочить и похоронить, чтобы все думали, будто она в отпуск укатила?

– Так, – решил Маршал, – Ваньку ко мне. Нонной займись ты. – Он взглянул на Стаса. – Алексей, скажи Ритке, что встретил Нонну с малолеткой. Они куда-то на материк отдыхать поехали.

– Лады, – кивнул тот.

– Зверобоя ко мне, – повторил Маршал. – Он должен за два дня, максимум за три, прийти в себя. И еще, – остановил он шагнувшего к двери Белого, – делай что хочешь, но Толик должен уехать.

– Это еще почему? – недовольно спросил Белый. – Чем он тебе помешал?

– Нужно, чтобы Толик уехал! – отрезал Маршал. – А ты, – обратился он к Стасу, – придумай что-нибудь, чтобы все думали, что Нонна куда-то уе…

– Это я сделаю, – перебил его Белый. – Через Ритку. Через полчаса весь Сусуман будет знать, что Нонка с малолеткой куда-то укатила.

– Но ты говорил, что она никуда не выходит…

– У нее телефон есть, – считая, что это все объясняет, усмехнулся Белый и, поморщившись, спросил: – Может, все-таки объяснишь, почему Толян должен уехать? Это голый номер. Уж на что Ника его пыталась спровадить – хренушки. Он без нее не уедет.

– Ну что же, – криво улыбнулся Маршал, – пусть будет все так, как будет. И передай Власу: послезавтра жду всех. В семь.

Сразу после этих слов в комнату вошел Влас.

– Легок на помине, – усмехнулся Белый.

– Что за дела? – сказал Влас Кощею. – Я к тебе занырнул, там Ванька, какой-то весь дерганый.

– Ты тоже бабушку пришил? – увидев у него Рюкзак за плечом, спросил Белый.

– Да ну ее на хрен, – хмуро отозвался Влас. – Заколебала. Короче, я ее послал и свалил. Сказал, что уезжаю.

– Хорошо, хоть так, – буркнул Станислав.

– Подожди, – вспомнил слова Белого Влас. – «Тоже пришил»? Ванька чего?.. Уделал…

– При нем о ней не вспоминать, – предупредил всех Маршал.

– Слышь, – обратился к нему Белый, – ты вот говоришь, что работать будем не по плану Майки. А стволы где? Думаешь, с одним винторезом, из которого Ванька вместо узкоглазика стрелял, управимся? Даже если и так, – с ухмылкой покачал головой, – со стволом я себя спокойнее чувствовать буду.

– Оружие привезет Майя, – напомнил Маршал. – И еще. – Он оглядел всех. – Ее надо убрать. Но так, чтобы бумаги, которые с ней, мы могли взять. Или по крайней мере уничтожить. У Олич есть досье на каждого из нас, кроме Зверобоя. На него она выйти не смогла.

– Вот сучка перекрученная… – усмехнулся Белый.

– Надо думать о том, – оборвал его Маршал, – как ее убрать, а не давать ей оценку.

– Делов-то, – равнодушно заметил Белый, – шмальнуть…

– А бумаги? – перебил его Стае. – В них все упирается. Так бы…

– Но ты же говорил, – сказал Маршал, – они, скорее всего, с ней.

– Я видел у этой бабы какой-то чемоданчик, – вспомнил Влас, – она его на колени положила и погладила. Я думал, там бабки.