Англия и англичане. О чем молчат путеводители (Наблюдая за англичанами. Скрытые правила поведения) - Фокс Кейт - Страница 10

10

Подобные комментарии — не только серьезное нарушение правила согласия и правила отношения к погоде как к члену семьи, но еще и свидетельство количественного подхода к погоде, что в нашем понимании является грубостью и вульгарностью. Большие цифры, высокомерно указываем мы, это еще не все; английскую погоду следует оценивать по незначительным колебаниям и нюансам, а не по разительным переменам.

В принципе, наверное, погода — один из немногих атрибутов жизни англичан, вызывающий у них чувство неосознанного и бескомпромиссного патриотизма. В процессе исследования своеобразия английской культуры я, как наблюдатель и участник одновременно, естественно, часто вела разговоры о погоде с разными людьми и вновь и вновь сталкивалась с тем, как они, представители всех классов и сословий, яростно вставали на защиту нашей погоды. Гигантомания американцев почти у всех англичан вызывает откровенное презрение. Один прямодушный владелец паба, которого я интервьюировала, выразил чувства многих соотечественников, заявив: «Да у этих американцев всегда все «самое-самое», о чем бы ни говорили, хоть о погоде, хоть еще о чем. Дураки, что с них взять. Самые большие стейки, самые большие здания, самые обильные снегопады, жарче у них, чем у всех остальных, ураганов больше — в общем, чего ни коснись. Нет в них утонченности, черт бы ее побрал. В этом их проблема».

Джереми Паксман в более изящных выражениях, но с не меньшим патриотическим негодованием низводит все перечисленные Биллом Брайсоном муссоны, свирепые метели, торнадо и чудовищные бури с градом до разряда «зрелищности». Ответная колкость в типично английском стиле.

Ритуал прослушивания прогноза погоды для судоходства

Наша необычная любовь к погоде нашла яркое отражение в нашем отношении к наиболее характерному английскому национальному обычаю: прогнозу для судоходства. Недавно, роясь в книжном магазине в одном из приморских городов, я наткнулась на красивую иллюстрированную книгу большого формата с морским пейзажем на обложке. Называлась она «Ожидается дождь, хорошая» («Rain Later, Good»). Мне вдруг пришло в голову, что почти каждый англичанин тотчас же признает в этой странной, на первый взгляд бессмысленной и даже противоречивой фразе строчку из загадочного, пробуждающего воспоминания, умиротворяющего метеорологического заклинания, зачитываемого по четвертой программе радио Би-би-си сразу же после сводки новостей.

Прогноз для судоходства — это прогноз погоды в открытом море, содержащий наряду с обычными данными дополнительные сведения о силе ветра и видимости. Предназначается эта информация для рыболовецких, прогулочных и грузовых судов, курсирующих в районе Британских островов. Для миллионов слушателей, не имеющих к морю никакого отношения, этот прогноз не представляет ни малейшей ценности, но мы, тем не менее, прослушиваем его от начала до конца, зачарованные спокойным ритмичным перечислением знакомых названий морских районов, сопровождающимся информацией о ветре, затем о погоде, затем о видимости. При этом определяющие слова («ветер», «погода», «видимость») опускаются, и сводка звучит следующим образом: «Викинг, север Утсиры, юг Утсиры, Фишер, Доггер, Германский залив. Западный-юго-западный три-четыре, на севере чуть позже усиление до пяти. Ожидается дождь. Хорошая, ухудшение до средней, местами плохая. Фарерские острова, Фэр-Айл, Кромарти, Фортис, Форт. Северный переходит в западный три-четыре, чуть позже усиление до шести. Ливни. Хорошая». И так далее, и так далее — размеренным бесстрастным голосом, пока не будет сообщено о каждом из тридцати одного морского района. И только после этого миллионы английских радиослушателей[25] — большинство из которых понятия не имеют, где находятся перечисленные районы или что означают сопровождающие их названия слова и цифры, — наконец выключают радио, как ни странно, умиротворенные и даже вдохновленные тем, что поэт Шон Стрит называет (говоря о прогнозе для судоходства) «сухой поэзией информации».

Некоторым из иностранцев, у которых я брала интервью, — это были главным образом иммигранты и приезжие, уже жившие в Англии некоторое время, — случилось наблюдать этот ритуал, и они были немало озадачены. Им непонятно, как у нас вообще возникает желание слушать перечисление никому не известных мест и никому не нужные метеорологические данные, не говоря уже о том, что мы стремимся прослушать всю нудную сводку от начала до конца и на всякого, кто посмел попытаться выключить радио, смотрим так, будто этот человек совершил святотатство? В еще большее недоумение их привели заголовки в печати, краткие сводки теле- и радионовостей и жаркие споры, когда в прогнозе один морской район заменили другим (вместо Финистера стали объявлять Фицрой). Вне сомнения, они были бы столь же поражены всеобщим возмущением по поводу того, что радио Би-би-си изменило время вечерней программы новостей, сдвинув его назад всего лишь на пятнадцать минут («Народ как с цепи сорвался», — прокомментировал ситуацию представитель Метеорологического управления Великобритании).

«Можно подумать, будто изменили слова молитвы «Отче наш»! — заметил один из опрошенных мною американцев по поводу шумихи, поднявшейся вокруг замены Финистера Фицроем. Я попыталась объяснить, что дело не в полезности или важности информации, что для англичанина прогноз для судоходства — все равно что знакомая молитва, утешающая даже неверующих, и что малейшее изменение сценария столь значимого ритуала травмирует нас. Пусть мы не ведаем, где находятся те морские районы, убеждала я, но их названия впечатаны в сознание нации: люди даже называют в их честь своих домашних питомцев. Не скрою, мы любим пошутить по поводу прогноза для судоходства. (Автор книги «Ожидается дождь, хорошая»[26] замечает, что некоторые даже «препираются» с программой: «По-вашему, ливни с грозами — это хорошо? Я так не считаю».) Но ведь мы подвергаем осмеянию буквально все, особенно то, что для нас наиболее свято. Например, такие вещи, как наша погода и наш прогноз для судоходства.

Светская беседа

В предыдущей главе я охарактеризовала разговор о погоде как форму «светской беседы». В принципе хваленая способность человека выражаться сложным витиеватым языком во многом развивается благодаря именно такому типу беседы, являющемуся вербальным эквивалентом выискивания вшей друг у друга или взаимного чесания спин у животных.

Правила знакомства

Светская беседа начинается с приветствия. В данном контексте необходимость обсуждения погоды отчасти продиктована тем, что приветствие и знакомство — для англичан затруднительные процедуры. Эта проблема особенно обострилась после того, как фразу «How do you do?» («Как поживаете?») перестали использовать в качестве стандартной универсальной формы приветствия. В аристократических кругах и среди представителей верхушки среднего класса приветствие «How do you do?» — в ответ на которое вы должны, словно эхо или попугай, повторить тот же самый вопрос «How do you do?»[27] — по-прежнему находится в употреблении, а вот остальные выкручиваются кто как может, никогда толком не зная, что сказать.

Вместо того чтобы глумиться над устаревшим чопорным ритуалом «How do you do?», нам следовало бы развернуть кампанию по его возрождению. Это решило бы множество проблем.

Как преодолеть неловкость

Принятые в нашем обществе церемонии приветствия и знакомства ничего, кроме неловкости и смущения, у людей не вызывают. Друзья чувствуют себя более раскованно, хотя мы зачастую не знаем, что нам делать с руками и стоит ли обняться или поцеловаться. В среде «болтливого» класса и в некоторых кругах среднего и высшего среднего класса укоренился французский обычай целовать друг друга в обе щеки, но почти во всех остальных слоях общества этот ритуал считается глупым и претенциозным, особенно когда он принимает форму «целования воздуха». Женщин, которые прибегают к такому варианту приветствия (а это делают только женщины; из мужчин «воздух целуют» разве что гомосексуалисты, да и те как бы в шутку), пренебрежительно называют «чмок-чмок». Даже в тех кругах общества, где принято обмениваться поцелуями в щеки, никто толком не знает, один или два раза следует целоваться, в результате чего случаются неловкие заминки, а то и травмоопасные ситуации, когда участники процедуры приветствия чуть ли не сталкиваются лбами, пытаясь предугадать намерения друг друга.