В старой Африке - Быстролетов Дмитрий Александрович - Страница 23

Через полчаса Гай поднялся, взял фотокамеру и кликнул Сайда.

— Люди все отдыхают, мсье! Ничего интересного! Начало праздника только через полчаса, — уговаривал араб.

— Не ленись, капрал! Пока все спят, мы заснимем горы. Косой предвечерний свет подчеркивал изрезанность склонов уэда. Гай сделал пару любопытных снимков. Хорошо бы забраться на площадку Тэллюа, но сейчас это неудобно, и Гай повернул в другую сторону.

— Взберемся по этой тропинке, Сайд, и снимем становище сверху!

Они поднялись высоко в горы до небольшого уступа, и Гай уже начал оглядываться, выбирая тему для снимка, как вдруг заметил совсем рядом прижавшихся к скале Лоренцо и Аллара. По-видимому, между ними шел жаркий спор, и теперь, застигнутые врасплох, они оборвали его, но взволнованное выражение еще сохранилось на покрасневшем лице Лоренцо.

— Свежим воздухом дышать изволите, мсье ван Эгмонд? — обратился он к Гаю.

— Как и вы, граф.

«Они сговариваются… Нужно предупредить Лионеля», — подумал Гай и торопливо зашагал вниз.

Все население аррема от мала до велика собралось у края плато. Впереди всех копошились и галдели голые ребятишки, темные и всклокоченные, как чертенята. Дальше в несколько рядов толпились женщины — одетые и полуодетые, украшенные тяжелыми безделушками. Позади вытягивали шеи мужчины — сине-черные туареги, несколько белоснежных арабов и пестрые харатины и хаусса, несколько легионеров, мохазни Гая в белой чалме и форменном плаще — красочная, шумная, всклокоченная толпа, несколько эффектных фигур в диковинных национальных костюмах — кричаще театральное рванье, обнаженное тело, искрящиеся на солнце украшения… Сиденья для знатных гостей были сложены из камней и покрыты тканями. Позади стояли слуги с зонтиками. Зонт в Африке — показатель степени человеческого величия. Над сиденьем Лоренцо колыхались два пестрых местных зонтика и один большой холщовый, похожий на зонт базарной торговки; над центральным сиденьем, предназначенным для Гая, живописная группа рабов держала три зонта. Гай занял место между Лоренцо и Лионелем.

Тэллюа, одетая в белое платье и шитый блестками алый халат, держалась с большим достоинством. У нее был такой же равнодушно-недоступный вид, как у парижских львиц, украшающих своим присутствием скачки в Лоншан. Она делала вид, что всецело занята Гаем, и даже слегка наклонилась к нему, но он-то прекрасно видел, что немой разговор с Лионелем продолжается. Лионель пытался обвести толпу взглядом сурового начальника, но его взор встречал улыбку девушки, он смущался, радостно вспыхивал и отворачивался, чтобы через минуту снова под каким-нибудь предлогом поглядеть на нее. «Как хорошо, что пока нет Аллара, — пришло в голову Гаю. — Как бы предупредить Лионеля? После праздника приглашу его пройтись…»

Толпа заволновалась. Тэллюа дала знак, и на арену выехал маленький седой негр в красной феске и живописных лохмотьях. Он сидел на осле. По бокам седла свисали большие деревянные котлы, сверху обтянутые кожей, — барабаны. Он громко объявил о начале праздника в честь приезда Большого Господина и в такт словам застучал кулаками в барабан. Будут юю (танцы), будет илуган (верблюжьи скачки), будут улед наил (профессиональные танцовщицы племени Улед Наил) и многое другое. Стена зрителей плотнее прижалась к арене, мужчины еще выше вытянули шеи, балансируя на грудах камней.

На арену вышел длиннобородый, белый как лунь старик в тюрбане, халате и туфлях с загнутыми носками. Он точно сошел со страниц сказок Шехерезады. На плечах у него было коромысло с двумя крытыми корзинами. Старик поставил корзины на месте, где не было травы, сел на песок и вынул дудочку. Закрыв глаза и слегка покачиваясь, он заиграл однообразную мелодию… Прошла минута… Вдруг из отверстий в крышках корзин показались маленькие серые головки. Одна за другой на песчаную площадку выползло с полдюжины змей. Они выстроились перед старичком полукругом, приподнялись на хвостах и начали покачиваться в такт музыки. Заклинатель встал и, продолжая играть, сделал по арене замысловатые петли. Зачарованные змеи торопливо ползли за ним, в точности повторяя извилистый путь. На песке получилась фраза — благословение аллаха собравшимся. «Бисмилла хиррахман нирагим», — усердно выписали змеи. Старик снова сел и вдруг изменил мотив. Змеи, поколебавшись в нерешительности, подползли к хозяину, взобрались к нему на колени, полезли за пазуху и в широкие рукава. На песке осталась только одна гадина… Толпа с ужасом произносит какое-то слово.

— Это самая опасная, таких здесь особенно боятся, — прошептал Сайд.

— Рогатая гадюка!

Старик протянул руку, змея обвилась вокруг нее, поползла к плечу и заглянула в лицо хозяину. Тот раскрыл рот, и змея вползла в него. Некоторое время из-под седых усов торчал пыльный серый хвост, потом исчез и он. Старик показал толпе пустой рот, похлопал себя по животу, и изо рта опять высунулась головка змеи. Старик открыл ей пасть и показал зрителям, что ядовитый зуб цел, не вырван. Толпа одобрительно загудела.

Едва заклинатель ушел, раздался топот. Начались молодецкие скачки на верблюдах. По-арабски это называется «фантазией». На горячих поджарых верблюдах-скакунах двумя рядами выехали на арену имгады Аллара аг-Дуа. Впереди он сам на дымчатом красавце. Потом всадники попарно промчались мимо, стреляя в воздух на полном скаку. Сквозь топот, пыль и пальбу слышался нестройный хор: «Мы любим войну! Мы любим любовь!»

Гай смотрел на скачки довольно равнодушно.

— Большой Господин не любит «фантазию»? — заинтересовалась внимательная хозяйка. — Красивая игра, — ответил Гай, — но в ней мало жару! Тэллюа пытливо взглянула на него и кивнула головой.

Пока Гай фотографировал скачки, привели Антара, он и не заметил, как девушка вскочила в седло. Ловя движущихся всадников стеклышком видоискателя, он неожиданно увидел в нем ее фигурку на белом скакуне и с изумлением оторвался от аппарата.

— Что за черт! — вскрикнул Лоренцо и впился в бинокль глазами.

Тэллюа делала по полю широкий круг. Белоснежный скакун, распустив по ветру хвост и гриву, легко, точно играя, перебирал тонкими ногами. Длинные волосы девушки развивались над головой. Сделав круг, она стала сближаться с туарегами… Нагнала их… И вдруг на всем скаку сорвала с седла Аллара желтый щит!

Толпа вскрикнула от удивления. Имгады придержали скакунов, поняв, что началась игра другая, более отчаянная и серьезная. Дымчатый скакун вождя несся вперед, едва касаясь земли. Так мчались они, щеголяя своей красотой, — девушка на белом скакуне с желтым ахрером, поднятым как знамя над головой, а за ней — черный Аллар на сером скакуне.

Тэллюа делала круг. Аллар ударил своего скакуна, и расстояние между всадником начало сокращаться… Клочья пены летели с животных…

— Аллар!! Аллар!!! — ревели имгады.

— Тэллюа!! Тэллюа! — вопила толпа.

Особенно старались женщины — их визг покрывал все. Порядок нарушился. Жители села выбежали на арену, топали ногами и орали имя девушки, словно бросая вызов туарегским разбойникам.

Аллар уже близко… Склонившись к седлу, он вытягивает вперед правую руку…

— А-а-а-а-а-а… — ревели имгады.

— Э-э-э-э-э-э… — визжала толпа.

Аллар настиг девушку и почти схватил ее. Но в последний момент она сделала резкое движение, скакун ее рванулся в сторону, и Аллар тяжело пронесся мимо.

Теперь зрители окончательно потеряли самообладание. Они колотили о землю палками, прыгали и, схватившись за волосы, выли от возбуждения. Снова поворот — и Тэллюа вышла на дорогу, идущую мимо зрителей. Вот они мчатся, как вихрь, — животные и люди вне себя от напряжения, в воздухе кружатся гривы и волосы, клочья одежды и хвосты… И высоко вверху тонкая смуглая рука девушки держит отчаянно вьющийся ярко-желтый щит, которым она дразнит феодала!

На арене появились четыре молоденькие девушки. Это танцовщицы из Улед Наил, лучшие в Северной Африке исполнительницы танца живота. Их лица густо раскрашены и неподвижны — это условные маски. Длинные волосы закинуты за спину, переплетены пестрыми лентами и монетами — цветным пучком они свешивались почти до земли. Груди прикрыты бархатными тарелочками, торс обнажен, на ногах— широкие прозрачные шальвары и цветные туфельки на высоких каблуках. Тоненькие и гибкие, как лозинки, девушки выстроились в ряд, держа в руках большие бубны. Старый араб взял инструмент, похожий на гусли, и танец начался.