Воскресший для мщения - Рокотов Сергей - Страница 76

— Смотря что, — пожал плечами Алексей.

— Как что? Она же устроилась работать в другую фирму, основанную ветеранами Афганистана. Сергей тогда сгоряча уволил её, а потом разобрался, что к чему и помог ей устроиться в эту фирму бухгалтером.

— Это я знаю, — мрачно произнес Алексей.

— Вот там-то она и познакомилась с Володей Хохловым. Они сошлись и собирались пожениться. Так вот, разве ты не помнишь список погибших на кладбище? Он ведь тоже там был, Володя Хохлов.

— Что ты говоришь? — привстал с места Алексей.

— А я думала, ты знал? Просто так спросила… Сергей ведь писал тебе, что она собирается замуж. Я ещё просила его не писать, а он крикнул, что не собирается ничего от тебя скрывать и все же написал, как хотел.

— Да, он писал. Но он не назвал фамилии. Просто собирается замуж за сослуживца. А ты знала его?

— Знала. Он бывал у нас. Скромный хороший парень. Но Сергей говорил, что она совсем не любила его. А после его гибели мы собирались вместе. Она очень переживала, рыдала. Так что, не знаю, Леша, любила она его или нет… После этого я её больше не видела.

Настя накрыла стол, они сели и подняли рюмки с водкой.

— Ладно, Настя. Помянем моего славного боевого друга и твоего мужа Серегу Фролова, — произнес, глядя на портрет, Алексей. — Пусть земля будет ему пухом. А мы никогда его не забудем…

Настя промолчала, сглотнула слезы и выпила залпом свою рюмку.

Позднее приехала мать Насти и увезла Маринку к себе. Завтра было воскресенье и занятий в школе не было.

А потом случилось и э т о. Они очень много выпили, Настю развезло, она стала биться в истерике, Алексей утешал её. А потом они оказались вместе на одной кровати…

… Ночью она ушла от него в свою комнату. А он, проснувшись, мучительно переживал случившееся. Со стены на него глядели веселые глаза Сергея.

«Зачем мы это сделали?» — буравила мозг неотвязная мысль. — «Я предал своего друга, вот с чего я начал свою вольную новую жизнь…»

— Мы больше этого не сделаем, — в унисон его мыслям, произнесла Настя, бесшумно войдя в комнату. Алексей вздрогнул и обернулся на нее. Она была одета вся в черное — черная блузка, длинная черная юбка. Белокурые волосы были сзади убраны в пучок.

Он промолчал, отвернулся. Она подошла к нему и положила руку ему на седую, коротко стриженую голову.

— Не переживай, Леша, не надо. Со мной была истерика, и ты утешал меня. И мы оба были пьяные. А больше этого не повторится. Хоть мы оба с тобой и свободны. Я уже второй год, как вдова, а ты вдовец уже седьмой… Да, вот как получилось, и твоя жена, и Сережа погибли от взрыва… Но у меня это впервые, — отвела взгляд она. — Ладно, вставай, одевайся. Позавтракаем и поедем на кладбище. Он же тоже там похоронен, на Востряковском… Вставай…

Эти слова успокоили Алексея. В конце концов, действительно, они оба свободны. Но он прекрасно знал, как безумно она любила своего Сергея, знал и то, что он не любит её. Вчерашние слова Насти о том, что у Инны больше нет жениха, очень взволновали его. Это потом он про них забыл, увлекшись воспоминаниями о Сергее и жалостью к Насте, перешедшей в кратковременную нежность. А теперь ему так хотелось увидеть Инну… Он вспоминал её голубые глаза, её руки, ноги, он вспоминал каждое нежное слово, сказанное ей ему и им ей, его приводили в трепет слезы, текущие по её бледным щекам в зале суда, когда был оглашен суровый приговор. Он вспоминал о том, что у Инны был выкидыш и теперь был полностью уверен в том, что это был именно её ребенок, а значит, скорее всего, и эту мерзость подготовили Лычкин и его покровители.

Они позавтракали, попили кофе, а затем спустились вниз к его машине и сели в нее. В этот день было солнечно и тепло, Алексей почувствовал в воздухе запах приближающейся весны…

— Прости меня, Настя, — тихо сказал он.

— Это ты меня прости… Моя вина, — так же тихо ответила она. — Устроила истерику, увидев тебя. А ты меня пожалел… Но ты меня не любишь, я знаю, кого ты любишь… Поехали…

… Через полчаса были на Востряковском кладбище. Шел воскресный день, машин на дорогах было мало. Около кладбища Алексей купил большой букет красных гвоздик.

… «Майор Советской Армии Сергей Владимирович Фролов. 1957 — 1997. «, — прочитал он скупую надпись на памятнике из серого гранита. На нем был выгравирован портрет Сергея вполоборота с хорошо знакомой ему старой фотографии.

Алексей поклонился, положил на могилу цветы, легко дотронулся до плеча Насти, стоявшей перед могилой мужа, опустив голову. И вдруг почувствовал, как сильно забилось его сердце. Он всегда ощущал тревогу перед каким-нибудь страшным событием, а тут он ощутил нечто совсем иное — стоя перед могилой самого дорогого друга он вдруг ощутил какой-то прилив сил. Он вдруг понял, что ему светло и радостно на душе. Попытался одернуть сам себя. «Отчего я радуюсь? Неужели от того, что мой самый близкий друг в могиле, а я жив и здоров? Нет, не может этого быть, смерть Сергея я буду оплакивать до конца своей жизни… Тогда откуда же эта радость? Откуда?»

Он непроизвольно оглянулся и все понял. По дорожке с букетом цветов в руках шла Инна. На ней было длинное черное пальто. Голова была повязана черным платком. А рядом с могилой Сергея была могила Хохлова Владимира Петровича, жениха Инны. И именно к ней она шла с цветами. За высокой Настей его не было видно. Инна махнула рукой Насте, потом положила цветы на могилу Хохлова, постояла немного молча и только тогда сделала шаг по направлению к Насте и её спутнику, лица которого она не видела. Алексей стоял за Настей, словно окаменевший…

— Здравствуй, Настя, — тихо произнесла Инна. — Почему ты именно сегодня решила поехать на кладбище? Вроде бы, никакой даты…

— Здравствуй, Инна, — так же тихо приветствовала её Настя и сделала шаг назад.

Инна опустила руки и застыла на месте от увиденного. У неё приоткрылся рот, она страшно побледнела. Было такое ощущение, что от неожиданности она может потерять тут же сознание. Алексей сделал шаг по направлению к ней, не зная, как ему вести себя. Он хотел, что-то сказать, но слова застыли у него на губах. Он открывал рот, как рыба, не произнося ни звука. Вопросительно поглядел на Настю.