Огонь - Страндберг Матс - Страница 49

Александр холодно посмотрел на нее:

— Тогда вернемся к разговору об Анне-Карин. Расскажи, как она использовала магию. Рассказывай все, что знаешь, с самого начала.

Мину пробыла в усадьбе три часа, а казалось — целые сутки. В голове был сумбур. Мину не сомневалась: она наговорила лишнего, проболталась, все испортила, всем навредила.

Виктор, как и обещал, отдал ей мобильный после допроса. Мину сразу вспомнила эсэмэску Ванессы насчет железных опилок и пришла в ужас. Обычно Избранницы тут же удаляли полученные друг от друга сообщения, но в тот раз Мину не успела стереть письмо, и Виктор наверняка не преминул его прочитать.

Мину чертыхнулась про себя. К тому дню, когда Ванессу вызовут на допрос, нужно срочно придумать, зачем ей и Мину понадобились железные опилки.

Она перешла усыпанный гравием двор и двинулась по дороге в сторону шлюзов, уверенная в том, что Виктор наблюдает за ней в окно. Он предложил отвезти ее домой на машине, но после трех часов общения с представителями Совета Мину мечтала только об одном — расстаться с ними как можно быстрее. И желательно никогда больше не видеться. Отказ Мину, похоже, разочаровал Виктора, наверно, он рассчитывал на обратном пути продолжить свои психологические эксперименты.

Мину шла вдоль реки. Вода сверкала и переливалась в свете вечернего солнца. Мину, как загипнотизированная, не могла наглядеться на ее постоянно меняющийся узор.

По мере приближения к шлюзам шум воды усилился, Мину подняла голову и увидела Густава.

Она замедлила шаг. Остановилась.

Густав сидел на скамейке и читал. Он не видел Мину, и она еще могла пройти незамеченной.

Но внезапно ей стало ужасно обидно. По чудесному стечению обстоятельств они с Густавом стали друзьями, и вдруг рассорились по какой-то нелепой причине.

Мину очень скучала без Густава. Она отчетливо поняла это сейчас, увидев, как он один сидит там, где они летом гуляли вместе. Сейчас был самый подходящий момент попросить прощения.

— Густав! — крикнула Мину, подходя ближе.

Он поднял голову.

— Привет! — сказал он, закрывая учебник по биологии.

Мину остановилась. Она хотела было сесть на скамью, но место рядом с Густавом было испещрено пятнами засохшего птичьего помета.

— Ты что здесь делаешь? — спросил Густав.

— Гуляю.

— А-а.

Густав поддел ногой камешек. Мину проследила за ним взглядом. Камешек пролетел по воздуху и с тихим плеском плюхнулся в воду в нескольких метрах от ворот шлюза.

— Я вроде видел тебя и Виктора, — сказал Густав. — В его машине. Или мне показалось?

— Нет, не показалось.

— Ты общаешься с этим идиотом?

— Мы учимся в одном классе. Я что, не могу общаться, с кем хочу?

Мину понесло. Почему она без конца должна оправдываться? И лгать.

— Общайся на здоровье, — сказал Густав. — Просто он мне не слишком нравится. Хотя я его, конечно, не очень хорошо знаю.

— Вот именно, что ты его плохо знаешь.

Ситуация становилась абсурдной — Мину защищала Виктора от Густава.

— Да мне, в общем, все равно. Если ты считаешь, что он хороший человек, наверно… так и есть.

Мину посмотрела на Густава. Он явно пытался избежать новой ссоры. Сейчас главное — все не испортить.

— Густав… Прости. Я была не права.

— Я не сержусь, — говорит Густав, и Мину видит, что он действительно не сердится.

— Я не хочу ссориться, — говорит Мину.

— Я тоже.

Густав замолкает, размышляя о чем-то. Мину ждет, что он скажет.

— Но я не могу постоянно анализировать, — говорит он. — Выворачивать вещи наизнанку до тех пор, пока они в конце концов не потеряют всякий смысл.

Мину кивает. Она знает, что Густав имеет в виду. Выворачивать вещи наизнанку она мастер.

— Я хочу отдохнуть. Я устал от этих дурацких мыслей. От кошмаров и всего прочего. И надеюсь на помощь «Позитивного Энгельсфорса».

Он осторожно поднимает глаза на Мину.

— Тебе они тоже могут помочь. По крайней мере, Рикард так думает.

— Рикард? Но он меня совсем не знает.

— Я в общих чертах обрисовал ему наш с тобой разговор, — Густав отвел глаза. — И Рикард сказал, что трудно обрести покой, если рядом находятся негативно настроенные люди.

Мину невесело рассмеялась:

— Такие, как я, да?

— Ты неправильно меня поняла… — начал было Густав.

Мину бросило в жар. А может, она просто перегрелась на солнце? Она уже не понимала, что с ней происходит. Граница между ней и окружающим миром стала зыбкой.

— Что ты хочешь этим сказать? — произнесла Мину. — Что мы больше не можем быть друзьями?

Произносить слова было больно. В горле клокотали слезы.

— Нет. Конечно, нет. Просто я хочу попробовать, вдруг «ПЭ» мне поможет.

— Но тогда тебе нужно избегать общения с «негативно настроенными людьми».

— Мину…

— Говори уж сразу как есть!

Теперь покраснел и Густав.

— Я просто хочу навести порядок в своей жизни.

— И поэтому предоставляешь Рикарду право решать, о чем тебе можно и о чем нельзя думать, с кем можно и с кем нельзя общаться.

— Я не говорю, что он прав. Я просто передаю его слова.

— А собственного мнения у тебя, как обычно, нет? Ты просто трус.

Она опять зашла слишком далеко. Густав и так постоянно корит себя за трусость. За то, что не осмелился спросить у Ребекки о ее проблемах, которые, как он полагает, в конце концов привели ее к самоубийству.

Но Мину уже не может остановиться. Интересно, что сказала бы Ребекка о философии Рикарда и о том, что для хорошего самочувствия надо избегать общения с несчастными и недовольными людьми, с людьми, у которых много проблем и трудностей в жизни.

Однако приплетать в разговор с Густавом Ребекку нельзя, Мину знает, что потом не простит себе этих слов. Но если спор продлится еще хотя бы секунду, она не сможет сдержаться. Надо срочно уходить.

Густав опережает ее.

— Мне пора домой.

Мину молча кивает. Стоит ей открыть рот, как запретные слова вырвутся, и ситуация станет необратимой.

Густав встает со скамьи.

— Мне жаль, что так получилось, — говорит он.

Мину долго смотрит ему вслед. Ей кажется, будто он навсегда исчезает из ее жизни.

С воды доносится плеск, Мину смотрит на реку.

Большой пузырь поднимается над поверхностью воды. И с шумом лопается.

36

Анна-Карин сжимает в руке мобильный.

Она стоит в рощице на берегу озера и смотрит, как спускаются сумерки. Пора домой, но у нее нет сил сдвинуться с места.

Анна-Карин понимает: Мину смягчила картину допроса, не хотела пугать Анну-Карин. Спасибо, конечно, но что толку?

Допросы начались. Угроза стала реальностью.

Анна-Карин подумала про деньги, которые Николаус оставил для них в матрасе. Теперь эти деньги хранятся в розовой сумочке Анны-Карин в ее бельевом шкафу. Может, взять их и сбежать? Избранницы ее наверняка поймут…

Но от Совета не сбежишь. Они найдут везде. В любом уголке земли.

В тихой глади озера отражаются деревья, растущие на другом берегу.

Анна-Карин не была здесь уже несколько лет. С тех самых пор, когда после окончания седьмого класса их привели сюда в поход с ночевкой. Целые сутки они жарили сосиски, купались и ходили в маршруты, чтобы «лучше узнать друг друга». С Анной-Карин никто не хотел делить палатку, и она провела ночь одна, не сомкнув глаз, потому что Ида и Эрик обещали поджечь ее спальник, когда она заснет.

Опять начало дергать место укуса. Анна-Карин потерла болячку и пошла по берегу, ища глазами листья подорожника.

С озера донесся громкий плеск, Анна-Карин подняла голову.

На некотором расстоянии от берега по воде расходились круги. Наверно, рыба играет. Что же еще?

Новый плеск.

Анна-Карин пригляделась. Круги расходились по воде уже гораздо ближе к берегу.

Анна-Карин отступила назад, к рощице. Но тут с другой стороны озера тоже донесся плеск.

Наверно, рыбы играют. Ничего особенного.