Железо - Роллинз Генри - Страница 15

15

Один из никого

Я написал эту книгу в дороге в 1987 году. Большую часть года я выступал и записывал музыку. Значительная часть года прошла в Европе. Заглавие книги отражает то, что я думаю о себе. Я всегда чувствовал, что моё величайшее достижение – то, что я пережил своё воспитание. Главный урок в своей жизни я получил в дороге. Шрамы на моём теле – моя дорожная карта.

В какой-то момент они показывают свои истинные цветаПосле распадаПосле процессаПосле того как подписан и разорван контрактИх истинные цвета воняютТеперьМне тяжело с ними уживатьсяМне хочется пихать их, пока не проявятся цветаИногда я так их ненавижу, что пихаю и вижуИ то же самое делаю с теми, кого люблюИ с теми, до кого мне нет делаПо-настоящему приятным я улыбаюсь

…

Я закрыл свою дверьЯ увидел, мир смотрит косо на меняЯ сидел, закрывшись от их вселенной, вихрем летящей внизУставившись на стеныМоя вселенная тоже смотрела на меня косоЗакрытогоОтвернисьЯ хочу нажать кнопку «выход»Чтобы выйти из себяКогда моя вселенная смотрит на меня косо

…

Все мои солдатские байки старыВисят как тряпьё в кладовкеНикто не хочет слышать старых солдатских баекСейчас у меня больше ничего нетМои пересохшие губы трепещут на сквознякеЯ меряю эту комнату шагамиРассвет закат я всё скриплю зубамиШарахаюсь от теней ожидаяЯ не хочу больше думать о той надоевшей войнеОт неё мне хочется лезть на стену в дурном безумииМне нужна новая войнаЯ торчу от войны

…

Забитые мужики сели в автобус намного раньше меняЯ смотрю на их дешёвое тряпьё и стоптанные башмакиИх мешки с хламомУ них такие лица, словно они хотят сбросить свои головыИ грохнуться на полУ большинства в руках билеты на пересадкуПоздноСмотри: ребята едут на ночь глядяКак грустная песня по дешёвому радио

…

Я ненавижу чувствовать нуждуЯ смотрю на неё и нуждаюсьЯ чувствую, как жжётУ меня – чёрный дарЯ исцелил себя, и раны затянулись в сплошные шрамыНепревзойдённый в бесчувственностиЯ онемел к самому себеВместо того, чтобы прислушиваться к своей нуждеЯ не чувствую порезов и вкуса кровиКак от головной болиВышибают себе мозгиОдуревший и бесхребетныйНо это легко и так больноЧто не больно совсем

…

Пусть не болит головаОтруби головуОстанови кровьВыкачай её из телаОстанови войнуУничтожь обе стороныОстанови голодЗамори их до смертиОстанови преступлениеПосади всех в тюрьму

…

Он сидит в своей комнате одну ночь за другойНикто не приходит и не звонитОн не издаёт ни звукаОн смотрит в полОн слушает своё дыханиеОн не смотрит на часыВремя не имеет значенияЕго руки не имеют значенияОн сам не имеет значенияОн не обращает внимания на свои мысли

…

Я хотел тебе сказать кое-чтоИ никак не мог сообразитьЯ не смог проникнуть глубже твоих глазПосле того, как ты ушла, больно было оставаться спокойнымТак легко не говорить то, что думаешьНе делать того, что хочешьТрудно принять отказЛегко сделать больно кому-то ещё и не знать этогоЛегко сделать трудно

…

Они попробуют уничтожить тебяВсегда и на всех уровняхВсе колдобины ночи берут тебя за яйцаСлушай, как они говорятЗвуки – как объедки, что вываливаются у них изо ртовКаждый звук, каждое движение хочет от тебя кусокТы должен:ОтречьсяОтказатьсяОткреститьсяПереломить это об коленоВывихнутьСмотри, как звери смотрят на тебя

…

Большой Ларри, чёрный педикМы раньше болтались на автостоянкеЯ смотрел как он паркует машиныМы бродили по проспекту и болталиТак много чепухиИногда мы только ржалиИногда он протягивал руку и хватал меня за членЯ говорил ему, слушай, отвали, чёрный гомосекМы хохотали как ненормальныеОн смотрел на меня такими влажными глазамиОн говорилБелый мальчонка, ни пизды, ни жопыЧто ты будешь делать?Я не зналЯ спрашивал, какого чёрта он не любит женщинОн так ржал, что чуть ли не падал со своего ящикаОн говорил, что в этой здоровенной штуковине что-то естьБолтается себе, а он от неё кайфуетЯ говорил ему, что бабы – это клевоОн ржал, как ненормальныйСпрашивал меня, откуда, к ебеням, я знаюНи хуя не знаю я о бабахА об остальном и подавноУ меня только молочный ящик под задницейДа этот здоровенный чёрный ублюдок, что лапает меня за членЯ говорил ему, что с бабами я всегдаОн так ржалЧто я думал, у него глаз вывалится