Восемь знамен - Савадж Алан - Страница 94

Вард писал:

«Дорогая мисс Джоанна!

Это моя первая возможность поблагодарить вас за помощь в организации встречи с Лань Гуй. Я никогда не думал, что окажусь так близко к Трону Небес, однако события развивались столь удачно, что я получил должность и теперь признан генералом Ли Хунчжаном. Сейчас я по горло занят набором и обучением новобранцев. Это тяжкий труд, но у меня нет сомнения в конечном успехе. Так хочется, чтобы вы увидели, как мои ребята обращаются с оружием! Иногда мне трудно поверить, что я всего в нескольких милях от Шанхая, а вы в самом городе, и все равно между Нами расстояние, как от Земли до Луны.

Я слышал, что те посланники, которые выжили в маньчжурской тюрьме, были выпущены на волю, и среди них ваш брат. Какое это, должно быть, огромное облегчение для вас! Не знаю, что будущее готовит мне, но хочу, чтобы вы знали: встреча с вами была огромнейшим в моей жизни удовольствием, и я всегда буду ею дорожить.

Джоанна опустила листок. Все ее тело, казалось, пылало. Такое письмо! Возможно, что-то изменится в ее жизни, когда он вернется…

Спустя две недели Джеймс вернулся домой. Близкие, естественно, устроили ему восторженный прием. Вряд ли кто-либо из них стал бы отрицать, что пережитое оказало на него глубокое влияние, хотя он и не хотел делиться воспоминаниями. С ним был Чжан Цзинь, весьма гордый от того, что стал слугой своего старого друга.

— А как же твоя хозяйка, Лань Гуй? — поинтересовалась Джоанна.

— Лань Гуй попала в опалу, мисс Джоанна. Мы больше никогда не услышим ее имя.

— И ты сразу сбежал от нее, подлец.

Чжань Цзинь поклонился:

— Слуга должен идти туда, куда ведет его судьба. Я рад работать на благо Дома Баррингтонов.

Ну разве можно было долго сердиться на Чжан Цзиня!

Джоанна показала Джеймсу письмо от Варда. Она не в силах была не поделиться с кем-нибудь новостью. К тому же в ее душу заронило тревогу сообщение Чжан Цзиня.

— Джеймс, не может ли теперь, когда Лань Гуй отстранена от власти, быть аннулировано назначение господина Варда? — взволнованно спросила она.

— Ты представляешь, какому риску подвергла себя, связываясь с ним?

— Он самый храбрый из людей, которых я когда-либо встречала, — заявила Джоанна, — И я, между прочим, задала тебе конкретный вопрос.

У Джеймса от удивления брови поползли на лоб: обычно его сестра не была такой страстной.

— Я сомневаюсь, что при дворе кто-то еще, кроме Лань Гуй, знает о полученном им назначении. Итак, он создает армию. Пожалуй, я должен у него побывать.

— Зачем? — В Джоанне тут же проснулась подозрительность.

— Если он и вправду занят созданием добровольческой армии, я мог бы протянуть ему руку.

— Ты? — Джоанна не верила своим ушам.

Джеймс криво усмехнулся:

— Однажды я бежал с поля боя, теперь хочу воевать.

— И отомстить за меня? Вместе с господином Вардом?

— Да. К тому же я хочу служить маньчжурам любым доступным мне способом.

Он направился к отчиму, не сомневаясь, что тот поддержит его, ведь Мартин в свое время и сам воевал за династию. Только Люси плакала.

Зима сжала Жэхэ морозной хваткой. Город всегда считался летней резиденцией: со времен, когда Нурхачи провел свои Восемь знамен через Великую стену, ни один император не зимовал здесь. Императорский двор оказался полностью отрезанным от юга долиной, занесенной глубоким снегом, а когда наконец подули весенние ветры, всю местность залила талая вода. Сообщение с Пекином отсутствовало, и Жэхэ казался центром Вселенной. Впрочем, это оказалось привычным ходом событий для большинства обитателей двора, ведь Запретный город был столь же отгорожен от внешнего мира. И только Лань Гуй такое положение казалось непереносимым: она лишилась возможности связаться с принцем Гуном.

Тем не менее ей удалось сблизиться с Ло Ю. Очарованный ее красотой и силой характера, евнух, кроме всего прочего, тешил себя надеждой, что однажды она станет вдовствующей императрицей, а потому был готов делать все что угодно. И по мере того как один тоскливый день сменялся другим, не менее тоскливым, с дождем, секущим по крышам дворцовых пагод, Лань Гуй убеждалась, что с евнухом можно поделиться самой греховной тайной.

— Боюсь, императору осталось недолго жить, — как-то сказала она ему. — А когда он умрет, найдутся желающие преступным путем завладеть Троном Небес. Это необходимо предотвратить. — Глаза Ло Ю сияли от рвения. — Поэтому мы должны быть уверены в преданности гарнизона. Я знала полковника Жунлу еще девочкой, поэтому должна встретиться с ним и дать ему понять, в чем заключаются его обязанности. Передай ему, что я хочу тайно встретиться с ним.

— Здесь, Почитаемая? — Ло Ю встревожился не меньше, чем Чжан Цзинь, когда тому приказали привести Фредерика Варда в Запретный город.

— Это слишком опасно. Мы встретимся в Павильоне Соловьев завтра поздно ночью в час после полуночи.

Ночь выдалась сырой и ветреной — лучше не придумать для замысла Лань Гуй. Она совсем не спала и была готова задолго до назначенного часа. Ло Ю сильно нервничал:

— Почитаемая, если вас обнаружат…

— Все мы будем обезглавлены. Поэтому ты должен оставаться здесь и предупреждать любого, кто бы ни пришел, что я сплю и меня нельзя беспокоить. — Затем она завернулась в плащ и украдкой двинулась по безлюдным коридорам. Существовала опасность столкнуться с евнухами, которые должны были дежурить всю ночь, но она точно знала их посты, а также то, что все они поголовно спят в то время, когда должны вести наблюдение.

Она беспрепятственно выбралась в сад и здесь, снаружи дворца, под накрапывающим дождем почувствовала себя в относительной безопасности. Ветер трепал полы ее плаща, когда она торопливо пересекала открытое пространство, прислушиваясь к свисту ветра в ветвях деревьев над головой. Вот и Павильон Соловьев. Этой ночью сквозь шелест дождя птиц слышно не было. Внутри павильона светилась тьма. Лань Гуй остановилась в дверях, давая глазам привыкнуть к мраку, и услышала движение.

— Жунлу? — прошептала она и тут же оказалась в его объятиях. Оба они промокли до костей; и вода стекала по их волосам, смешиваясь с поцелуем.

— Твой евнух сказал мне о каком-то кризисе, — сказал Жунлу.

— Подожди пока. Ведь мне трудно прожить даже день без тебя.

В павильоне не было места, чтобы лечь, поэтому они приняли позу «Ароматный бамбук» — оба стоя.

Жунлу спустил до пола ее панталоны и поднял возлюбленную, придерживая руками за ягодицы. Она обеими руками обняла его за шею и совсем скинула панталоны. Затем Лань Гуй обхватила ногами его бедра, и Жунлу вошел в нее. Она постанывала от приятных ощущений, когда он двигался внутри ее тела.

— Я обожаю тебя, — бормотал он. — Единственная моя мечта — умереть ради тебя.

Она дождалась последней его конвульсии и соскользнула, встав ногами на землю.

— Я бы предпочла, чтобы ты жил ради меня, — поправила она.

После той ночи их встречи стали регулярными, хотя по мере улучшения погоды потребовались более надежные меры предосторожности. Сейчас Лань Гуй хотелось, чтобы Сяньфэн наконец умер — безусловно после утверждения наследником Цзайцюня. Но Нюхуру никак не могла ничего добиться. Разумеется, принц Хуэй запретил императрице видеться с мужем под предлогом того, что тот якобы стесняется своего положения, а Нюхуру была не той женщиной, чтобы настоять на своем. Лань Гуй металась между экстазом, переживаемом в объятиях Жунлу, и мрачными ожиданиями будущего. Даже когда дороги наконец открылись и прибыло письма от принца Гуна с горячими заверениями о поддержке, она не могла больше чувствовать себя уверенной. Лань Гуй поспешила с этим письмом к императору, однако ей не позволили увидеть его, а письмо забрал Сушунь. Она опять оказалась в полной изоляции. Если бы удалось вырваться в Пекин, то там поддержка Гуна чего-то да стоила. Но император был слишком болен для трудной дороги.