Сорвать заговор Сионских мудрецов - Шамир Исраэль - Страница 61

Но Гайдамаку-то не успели, или не сумели привить комплекс неполноценности — и поэтому он дал им прикурить. Он не спускал ни одного выпада, прочно взял бразды в свои руки, говорил то, что он хотел, несмотря на визг ведущей и угрозы Голана. Мешал только языковой гандикап — разговор шел на смеси иврита с английским. Нет, зашкаливающая ненависть старых элит к нему не случайна — они ощущают в нем угрозу своей монополии на власть.

Эту ненависть озвучил ведущий обозреватель газеты «Гаарец» Узи Бензиман в статье «Визит олигарха», из которой Матти Голан узнал о существовании Дюрренматта. В ней говорится: «Не пришло ли время ограничить законодательным порядком стремления новоприбывших евреев (Гайдамак получил израильское гражданство тридцать лет назад — И.Ш.) стать частью израильского руководства? Они автоматически получают гражданство, и думают, что уже могут руководить страной…»

Как это, однако, типично! Воевать или вкалывать — пожалуйста, ты самый что ни на есть гордый еврей и израильтянин. Занимать командные посты — извини-подвинься, вас тут не стояло. Вот она, израильская точка зрения, и ее стоит запомнить и зарубить на носу: евреи за рубежом должны считать Израиль своим еврейским государством; они должны финансировать его аферы; они должны отстаивать его интересы в парламентах и правительствах своих стран; они должны защищать его политику на всех форумах; они должны посылать своих сыновей и дочерей воевать за Израиль и погибать за него. Но если они думают, что могут приехать в Израиль и стараться повлиять на происходящее, им уготовано горькое разочарование. Израиль как еврейское государство — это только метафора, и ее не следует понимать буквально.

Чтобы быть честными, израильские элиты должны признать, что бесплатных обедов не бывает, что, если они хотят пользоваться помощью евреев из других стран мира, им следует давать им равные права, а если не хотят давать равные права — то отказаться от их помощи. Но если бы они были честными, они давно бы потеряли свою власть. В общем, как и всюду, номенклатура держится за свои привилегии.

«Аркадий Гайдамак пытается пролезть в парламент и правительство в стране, где он — чужой, и наша культура, язык и обычаи ему чужды», — пишет Бензиман. На самом деле в Израиле нет одной культуры и одного набора обычаев. Миллион израильтян говорит по-русски, миллион — по-арабски, миллион — на идиш, по-английски, по-французски или на амхарском. Но в глазах этого представителя израильской элиты только обычаи его социальной группы имеют ценность, только они и их дети могут руководить страной.

Дело, конечно, не в языке, не в обычаях, но во власти. Они одинаково яростно нападают на любое новое лицо любых политических взглядов. Авигдора Либермана они раскрасили под «нового Гитлера», но левую эмигрантку из Соединенных Штатов Маршу Фридман заклеймили с тем же успехом. Либерман и Фридман были избраны в парламент, но легитимности не получили, потому что они — «понаехавшие сюда». Впрочем, им лучше, чем восточным евреям — тех попросту сажали в тюрьму, стоило им подняться выше определенного дозволенного уровня.

Большинству зрителей сражение понравилось. Журналисты в Израиле привыкли считать себя «четвертой властью», а может быть, и первой, и народу их высокомерие порядком обрыдло. В сотнях комментов зрители (в основном не русские, но и не элитные израильтяне) выразили это недвусмысленно. А обиженный Голан написал еще одну гневную статью, в которой утверждал, что все поддержавшие Гайдамака — продажные хамы, а поддержавшие его — соль земли, боевые офицеры и герои труда.

Но в относительно объективной статье в «Глобсе», газете Матти Голана, обозреватель признал, что Голан и Вайс показали неприкрытую ненависть к Гайдамаку, потеряли самообладание, не смогли вывести его из себя, и в результате он получил симпатию публики. «С Гайдамаком обычные приемы не работают. Он приходит в студию и перехватывает эфир. Он разбивает вдребезги правила, по которым играет СМИ — к вящему ликованию народа».

Неизвестные отцы Израиля

Мы вышли из старой оттоманской шинели. Мы — это страны Ближнего Востока и Балкан, страны-преемницы Оттоманской империи, и у нас много общего. Не только любовь к хуммусу, араку, бурекасу и кебабу, хотя и это немало. Общий у нас и пылкий национализм, и центральное место армии в обществе, и ряд старых хорошо окопавшихся антирелигиозных («светских», «социалистических», «националистических») партий. И чересчур активная полиция и охранка. Не только Сирия — Израиль тоже относится к этому ряду. Мы иногда забываем, что еврейское государство возникло не на голом месте, не между Минском и Пинском, а между Кунейтрой и эль Аришем. Поэтому у нас и генералов в правительстве — как в Дамаске и Каире. И полицейские преследования — как в Бейруте или Стамбуле.

В нашей бывшей метрополии, Турции, Верховный Суд пытается запретить… правящую партию. Как им, должно быть, завидует старый судья Аарон Барак, которого только недавно проводили на пенсию! Только этого он не делал, хотя и законы отменял, и все решал почище исполнительной власти. Наш суд, вместе с нашей полицией и прочим сыскным аппаратом, давно считают себя выше правительства, выше парламента, и конечно, выше избирателя. У нас есть правительство, но суд берет на себя право решать, как защитить Сдерот от «касамов», и как обмениваться военнопленными. Мы выбрали Ольмерта, мы не выбирали г-жу Дорит Бейниш и Мени Мазуза, но Бейниш и Мазуз считают, что им виднее. Сейчас они валят Ольмерта, как до этого свалили Моше Кацава. Они посадили бы и Шарона, только он улизнул от них в небытие. Еще 29 марта 2004 года тогдашний прокурор, а ныне судья Верховного Суда Эдна Арбель требовала привлечь старого генерала к суду за взятки.

Достается от них и Либерману, лидеру самой крупной на сей день русской парламентской фракции. На днях (27 июля 2008) он подал иск в БАГАЦ против Мени Мазуза с требованием «положить конец расследованию, тянущемуся уже более 12 лет». «У меня сложилось впечатление, что вся эта история не закончится никогда! — заявил Либерман. Наивный Либерман так и не понял, что обращаться в суд против прокуратуры — все равно что судиться с головой обидчика против его же правой руки. Суд, прокуратура, полиция, охранка — это все головы одной гидры, имя которой судебно-следственная власть.

Классическая система управления говорит о трех ветвях власти: законодательной, исполнительной и судебной. Двадцатый век прибавил к ним четвертую — медийную, а судебную расширил с помощью гигантского, ранее неведомого полицейского аппарата. Мы выбираем только одну — в парламент, а тот хоть немного, но влияет на исполнительную власть, на правительство. Мы не выбираем СМИ — они принадлежат пяти богатым израильским семьям, а те уже назначают редакторов и определяют круг друзей и врагов. Мы не выбираем и судебную власть — вот уже двадцать лет как ею руководит тесный круг лиц, в адвокатском быту именуемый «судейской мафией». Они сами решают, кто войдет в этот круг, — и это обычно их родственники, свойственники и бесконечно преданные помощники.

Наша беда в том, что две невыборные ветви власти — судебно-сыскная и СМИ — вошли в сговор, заключили между собой тесный союз, и вытеснили на обочину две выборные власти, не говоря уж о нас с вами. В любой газете вы можете прочесть, что израильский народ презирает своих парламентариев и не доверяет правительству. Газеты и телевидение пестуют это чувство, а полиция делает все, что в ее силах, чтобы это презрение оправдать. Полиция сливает в прессу свои подозрения, а пресса судит. Потом взаправдашний суд лишь визирует результаты медийного суда.

А в результате мы съезжаем в темное царство безымянной и безликой диктатуры. Не той, которой нас пугают — с диктатором на белом коне, и с кортежем мотоциклистов, с портретами в каждом доме и всенародным обожанием. Мы даже не знаем имен наших новых правителей, мы не знаем их лиц, они не идут на выборы, они не спрашивают нашего мнения, но они решают все. Это — верхушка суда, полицейского аппарата и СМИ. Эти неизбранные правители больше всего любят свою власть, и с политиками они делиться не собираются. Как только появляется яркая личность, человек с лицом, они немедленно шьют ему дело. Так, они десять лет следили денно и нощно за Арье Дери, пока не удалось его застукать на техническом фоле. Сейчас они дали полицейским установку тратить немереные деньги и часы работы, лишь бы подвести Ольмерта под монастырь.