Куртизанка и джентльмен - Росс Джулия - Страница 23

– Едва ли человек вправе требовать у другого душевной близости, но, если вы отрицаете само ее существование, тогда как же, черт возьми, ее достичь?

В сердце Миракл постучалась боль.

– Не знаю! Душевная близость не по моей части. Мне известно лишь, как очаровать мужчину, заставить его расстаться со своими денежками, купить мне драгоценности, обеспечить мне крышу над головой и еду на моем столе. Я делаю это, удовлетворяя его желания, воплощая в реальность его фантазии, рассеивая его дурное настроение, давая ему ощутить себя могучим в постели.

Райдер шел вдоль стены, бросая слова через плечо:

– Вы просили меня сказать вам правду, и я сказал.

– Я не знала, чего просила.

– Ваши суждения, – сказал Райдер, поворачиваясь наконец к ней лицом, – ваши суждения не менее опрометчивы, чем те, что вы ставите мне в вину.

– Возможно! Но я, хоть и обязана вам жизнью, вовсе не обязана подлаживать мои суждения под ваш вкус.

– Подлаживаться под мой вкус? Нет, этого я от вас не жду. Однако мне кажется, я вправе рассчитывать на большее великодушие.

Искушение еще раз соблазнить его стало почти непреодолимым.

– Я великодушна. Я помню, что в долгу перед вами. Однако нехорошо делать вид, будто предлагаешь больше, чем в состоянии дать. Так почему же именно этот случай с братом всплыл в вашем сознании, когда вы спускали меня с чердака? Какое, черт возьми, отношение это имеет ко мне?

Холодный массивный алтарь оказался за спиной у Райдера, и он застыл на фоне большого креста.

– Не имею представления.

– Это потому, что вы не понимаете своих плотских желаний. Застав брата с его будущей женой у фонтана, вы, кроме потрясения, испытали также возбуждение, не так ли?

– Господь с вами!

Миракл присела возле купели, обхватила колени и подняла глаза на устремленные ввысь арки, любуясь чистыми линиями религиозной архитектуры – тихой, внушающей священный трепет, наполненной древним знанием божественного.

– К чему отрицать? Не хочу показаться грубой, Райдер, но на ваши чувства, без сомнения, повлияли и обида на брата, и ваше разочарование, и ваша благородная забота об Анне, Но признайтесь, сами вы когда-нибудь задирали женщине юбки в саду? Предавались неистовой страсти на бортике фонтана, не замечая воды, каскадами льющейся вам на голову, просто потому что не в силах противостоять переполняющему вас желанию? Или Галахад только раз в жизни уступил своему желанию – когда его совратила профессионалка, окутав туманом забвения и на минуту заставив поверить, что он влюбился?

– Вы хотите, чтобы я пожалел о том, что рассказал вам? – Райдер снова двинулся к Миракл.

– Нет, я хочу, чтобы мы с вами оставались честны.

– Я не Галахад. Но если я и поверил на одно мгновение, что действительно влюбился в вас, то вы только что избавили меня от этих абсурдных иллюзий.

– Тогда не пытайтесь утверждать, будто произошедшее между нами было истинной близостью. Я использовала вас. Своим телом заплатила за лошадь и седло. Именно так было на самом деле. Именно таким образом я зарабатываю себе на жизнь. И надо сказать, весьма преуспела в этом.

Купол церкви задрожал от очередного раската грома, испугав Красотку.

Миракл решила во что бы то ни стало выбить из Райдера этот романтизм и донкихотские идеалы, а затем постараться как можно скорее прогнать его от себя: так лучше для них обоих. Райдер остановился перед ней. Она увидела забрызганные грязью сапоги, сильные и стройные ноги. Энергия, исходившая от него, разила ее, словно океанская волна.

– Осуждая брата, я, возможно, был не прав, но вам я не судья, чего бы вы ни натворили. В состоянии аффекта я способен на импульсивный поступок, но в любом случае стараюсь оставаться справедливым. Я вытащил вас из моря со следами побоев. Эти синяки еще не исчезли. И всякий раз, глядя на них, я испытываю ярость к вашему обидчику. Существует между нами близость или нет, а честь предъявляет свои требования.

Миракл подняла глаза на этот сгусток надменности и мощи. И хоть сила Райдера теперь была ослаблена страданием, Миракл показалось, что, подними она ладони, и страсть его души согреет их.

– Итак, прежде чем требовать от меня открыть вам то, что на самом деле случилось в Дорсете, вы решили прежде поделиться со мной своей болью? Вы великодушнее меня, Райдер.

– Вот как? Если это хоть отчасти правда, то лишь потому, что жизнь была ко мне более благосклонна. Я меньше рискую. Однако принуждать вас к откровениям в обмен на мои было бы недостойно. Когда сочтете нужным рассказать мне правду, я буду готов вас выслушать.

– Разве вы не понимаете, милорд: мне было бы гораздо легче, если бы вы не были столь добры? Ибо, как бы я ни уклонялась от откровений, теперь я определенно ваша должница. Но почему вы так стремитесь узнать эту правду?

– Возможно, вы просто загадка, которую я хочу разгадать.

– Загадка?

В зеленых, как океан, глазах Райдера застыла мука. Его губы, созданные для поцелуев и смеха, сложились в напряженную тревожную линию.

– Ей-богу, Миракл! Вам нечего бояться.

Миракл дерзко рассмеялась, взяла остатки хлеба и понесла лошадям.

– Нечего бояться? Один сумасшедший лорд жаждет отправить меня на виселицу, и я вынуждена скрываться.

Джим подобрал с ее ладони крошки, Красотка последовала его примеру, кося влажным карим глазом на хозяина.

Райдер подошел к Миракл и набросил ей на плечи плащ, плотно запахнув его у нее на шее.

– Хэнли не сумасшедший. Далеко не сумасшедший. Он все просчитывает до мелочей.

Миракл обернулась.

– А вы? Рыцарь без страха и упрека, скрывающий под холодными блестящими доспехами кипение страстей?

– Кто я, не имеет значения. – Райдер смотрел на нее сверху вниз. – Гораздо важнее то, что представляет собой Хэнли. В своем стремлении отомстить за гибель друга он будет беспощаден. И хоть сам он не преминул бы расправиться с врагом, если бы это соответствовало его интересам, все же в сердце граф холоден, как рыба.

Миракл пристально изучала его лицо.

– Вы так хорошо его знаете?

– Мы вместе учились в школе.

– Но он, без сомнения, на несколько лет старше вас?

Прохладный свет отбрасывал синие тени под подбородком Райдера, холодно поблескивал на его скулах.

– Если быть точным, на три. Однако у нас есть причина ненавидеть друг друга. Теперь всякий раз, как нам приходится пересекаться в обществе, наши встречи очень напоминают встречи двух котов.

– Не без доли холодного презрения?

Райдер отвернулся и отошел в сторону.

– Все немного сложнее: скорее с открытой враждебностью.

Вспышка гнева и страха в груди Миракл отдалась болью во всем теле.

– Вы с лордом Хэнли враги?

– В некотором смысле.

– Почему вы не сказали об этом раньше? – Миракл ухватилась за гриву Джима, чтобы устоять. – Избави меня, Боже, от белых рыцарей!

– Какая разница?

– О, всего лишь небольшая! Конечно, вы не могли не знать его. Ведь круг благородных семейств очень узок. Однако этот аристократ – ваш личный враг, хотя вы попросту забыли упомянуть об этом раньше.

– Мне не приходило в голову, что это имеет значение.

– Не имеет значения? Ведь вы дали лорду Хэнли еще один повод преследовать меня – теперь им движет не только месть любовнице, убившей его лучшего друга, но и желание поквитаться со своим давним врагом, то есть с вами!

Райдер, протягивая руки, приблизился к Миракл:

– Хэнли не знает, что мы с вами вместе. Но даже если это и станет ему известно, он обнаружит лишь то, что беглянка теперь опаснее охотника.

– Почему? Потому что вы выше его по положению?

– Нет, потому что он уверен, что меня не так-то легко запугать.

– И это, по-вашему, должно меня успокоить? – Миракл водрузила седло на спину Джима. – Господи, я-то думала, вы прямой и честный человек. А выходит, у вас тоже есть тайны.

– Я только что рассказал вам то, чего никогда не доверял ни одной живой душе.