Рискованное увлечение - Росс Джулия - Страница 18

Он посмотрел ей в глаза, лучезарно улыбаясь.

– Вы хотите, чтобы я это признал?

– Для меня это ничего не значит.

– Да, но не успеет какой-нибудь джентльмен войти в бальный зал, как за веерами возникает трепет: «Это тот мужчина, за которого я могу выйти замуж». Или: «Это один из тех опасных, коварных созданий, о которых меня предупреждала моя мать». Болонка или лисица – вот очень приятная дилемма для любой отважной леди. Она знает, что комнатный песик слишком смирный. Должна ли она полагать, что лис слишком опасен?

– Вы хотите сказать, что осторожность неоправданна?

– Нет. Но только лис волнует кровь своим стремительным бегом после наступления темноты.

– Тогда бег наперегонки с лисами захватывает гораздо больше! – От внутреннего напряжения Джульетта заговорила на повышенных тонах, слишком живо. Интересно, заметил он или нет? – Вы нисколько не сомневаетесь, что куры на это согласятся?

– Рейнеке-лис не тратит время на домашних кур в их безопасных плетеных вольерах. У него более изощренные вкусы.

Джульетта почувствовала головокружение, как будто ее вновь и вновь кружили в быстром танце.

– В любом случае лис несет смерть! – Она тут же пожалела о своих словах, сказанных сгоряча, и умолкла.

Его голос последовал за ней. Мягко, но неотступно.

– Леди может думать, что умирает, но она, как и вы, одно из тех мудрых созданий, которые знают, чего хотят. Уверяю вас, она выживет, чтобы вновь умереть следующей ночью. Не случайно умные леди предпочитают распутников. Мужчина либо знает, как доставить его леди удовольствие, достойное смерти, либо – нет.

Волнение наводнило ее вены всплеском чувств, головокружительных и безрассудных. Трава хрустнула под туфлями, когда она вновь зашагала к нему. Юбки покачивались на бедрах, сердце билось слишком быстро.

– Как вы можете утверждать, что знаете, чего я хочу, сэр?

Его проказливые глаза говорили, что перед ней шут в маске лиса, бражничающего в лесу!

– Мне говорит об этом ваше дыхание, – сказал он. – Равно как беспорядок в моем должен говорить вам о том же.

– Вы так думаете потому, что в вас все ходит ходуном, будто вы центр какого-то невидимого водоворота? Потому что ваше кружево трепещет в этом прекрасном буйстве? Я решила, что вы испуганы.

– А о чем тогда может поведать мне ваше мятущееся дыхание? Или ваши глаза, когда вы смотрите на меня? Или ваша податливая спина, когда вы поворачиваетесь? Или та прелестная каштановая змейка, что выскользнула из шпилек и танцует над шеей? Или та краска, что так быстро заливает вашу кожу?

Шнуровка корсета сжалась подобно тискам.

– О чем они поведают вам? О том, что я взволнована, растеряна, раздражена…

– Чепуха! – Смех оживил его голос, сделал страстным и соблазнительным. – Лис распознает желание, когда почует его. Если, захваченный прелестью, он стоит и трясется, вы не можете осуждать его.

Зардевшиеся щеки Джульетты горели огнем. Пряди волос ласкали сзади шею. Ноги хотели согнуться в коленях и опустить ее на смятую траву.

– Я не утверждаю, что я бесчувственна. Но я не маленький цыпленок. У меня есть свои собственные способы защиты от колдовства.

– Колдовства?

– Чар – в старом, изначальном значении этого слова. В чарах распутника нет ничего индивидуального. Для него это такой же естественный процесс, как биение сердца. Так что в ваших комплиментах нет никакой искренности.

– Нет, есть, Джульетта. Истинные комплименты исходят от внимательного и страстного наблюдения. Неискренна леди, отрицающая правду.

– Правда заключается в том, что умная леди никогда не предпочтет лиса. Возмутительно, когда ее используют только для удовольствия.

– Если она не захочет использовать лиса для своего удовольствия.

– Она не хочет, – сказала Джульетта.

Он пожал плечами. Элегантно, с уверенностью фехтовальщика, расслабляющего мышцы перед поединком.

– Тогда какая может быть обида? – Их взгляды встретились. Синее сошлось с синим. – Ни одна леди не отдастся любовнику, если это ей ничего не дает. Почему вы так недоверчивы к мужчинам, мэм? – В голосе у него звучала откровенная насмешка, но сам тембр оставался мелодичным, соблазнительным, как у демона, нашептывающего во сне.

– Я не недоверчива к мужчинам, сэр, – резко ответила Джульетта. – Я не доверяю вам.

– Вы о Тилли? Ее мысли крутятся вокруг замужества. Она вся истомилась и уже похотливо предвкушает удовольствие. У них с сыном дровосека любовь. Девушка собирается за него замуж. Так она мне сказала. Все те проказы и прыжки Рейнеке-лиса рассчитаны не на такого неоперившегося цыпленка. Я не собираюсь завлекать ее в таинственную ночь. Меня интересует не Тилли, мэм. Меня интересуете вы.

Джульетта подняла корзину.

– Итак, комплименты становятся декларацией? Очень лихо, сэр, в то время как все, о чем мы договаривались, это матч в шахматы! Вы рассчитываете, что я буду польщена?

– Я рассчитываю, что вам будет забавно. Вы не похожи на умирающую. Вы очаровательны, как роза, но и шипов у вас предостаточно.

Джульетте совсем не нравилось сравнение с шипами. Образ недружелюбного колючего растения наподобие чертополоха или жгучей крапивы был ей глубоко ненавистен.

Она перегнулась через плетень, чтобы собрать яйца.

– О, забавы мне и так хватает. Только не пытайтесь меня убеждать, что вы не опасны, сэр. Лис – это не только игры и шутки. Вы прекрасно знаете, как пользоваться этой шпагой, не так ли?

– Вам больше хочется услышать, что я ношу ее только для показа?

Джульетта вскинула глаза. Он молча прошел по траве и встать рядом с ней, заставляя ее еще сильнее осознать его присутствие – близость и сам его запах, мужской и жаркий, умеряемый лишь следами дорогого мыла. Он протянул руку помочь ей. Прекрасную, открытую руку любовника.

Она без колебаний положила коричневое яйцо ему на ладонь.

– Несомненно, вы вдоволь потрудились на ниве дуэли?

– Мужчины дерутся на дуэли, потому что это последнее пари. Безусловно, это единственный случай, когда выигрыш гарантирован.

– Сейчас вы говорите загадками. – Джульетта выпрямилась и прислонилась спиной к плетню. – Полной уверенности в победе просто не может быть.

– Просто, чтобы выжить, нужно победить. Наши несчастные погибшие собратья уже не могут выразить свое мнение. Но каждый мужчина, оставшийся в живых, воспринимает дуэль как самую сильную игру в своей жизни. – Он взял из ее рук остальные яйца и сложил их в корзину. Солнце играло в его волосах. – Чем ближе человек соприкасается со смертью, тем величественнее победа, когда он выходит из борьбы целым и невредимым. Это достаточно соблазнительно, чтобы заставить мужчину жаждать этого снова и снова. Подобным образом привыкаешь к вину, к экстазу.

– Потому что риск возбуждает? – Джульетта едва не рассмеялась. – Я думаю, это ужасная философия!

Его невинный взгляд встретился с ее взглядом.

– Но вы же не станете отрицать, что в этом есть удовольствие, мэм? Чистилище дискуссии, погоня за мыслью – это ли не приятно? Мужчины не единственные, кто получает наслаждение от вызова. – Он жестом показал на наседку: – Эта дама такая же свирепая, как иной мужчина.

Джульетта открыла калитку и вошла в курятник. Наседка распушила перья, но не двинулась. Джульетта опустилась на колено и просунула руку под крыло. Ее пальцы накрыли мягкий пушистый комочек, потом другой.

– Вот кого защищает наседка, – сказала она, выходя из курятника и баюкая в руках крошечных цыплят. – В этом смысл всего ее существования, а не просто упражнение в тщеславии и высокомерии, как бы забавно это ни было.

– Поразительно!

Джульетта взглянула на его лицо, выражавшее замешательство. Тон мужчины внезапно стал серьезным, даже почтительным.

Он смотрел на цыплят как зачарованный. Потом, не отводя глаз, протянул сложенную ковшиком ладонь.

– Можно мне?

Джульетта посмотрела на уголок его губ. Их поверхность выглядела очень гладкой. У него были красивые зубы и такой подвижный, выразительный рот! Его ресницы – такие же длинные, как у нее самой – прикрывали синий взгляд.