Рискованное увлечение - Росс Джулия - Страница 46

– Но вы отказались.

– Я же была замужем, – сказала Джульетта.

– Вы так свято верили в замужество? – спросил Олден.

– Я дала обет и слишком дорого заплатила за это. Я никогда бы не позволила себе нарушить супружескую верность, если бы Джордж был жив.

– Но вы же были разлучены, не так ли?

– Он оставил меня, – сказала Джульетта. – В тот вечер, когда я последний раз виделась с матерью и Китом, разыгралась ужасная буря. По дороге домой, на переправе, в темноте под дождем, их экипаж перевернулся. Они все утонули, даже кучер.

Олден молчал, окутывая ее теплом и силой. Только его пальцы вели свой разговор, выражая нежность и сочувствие.

– После этого у меня не осталось ничего, – продолжала она. – Одни осуждения. Я не знаю, простит ли отец когда-нибудь мое бегство с Джорджем. Моя мать думала, что это возможно. Но после того как мамы с Китом не стало, Джордж понял, что со мной у него нет никакого шанса жить в достатке. Поэтому он уехал. С тех пор я больше никогда его не видела.

– Так он бросил вас? И это после того, как вы потеряли Кита и мать?

– Едва ли это имело для него какое-то значение, – сказала Джульетта. – Я ничего не хотела, кроме смерти. Как видите, я со своим желанием разрушила всю семью.

– Успокойтесь, Джульетта. – Олден убрал губами горячие слезы, внезапно выступившие у нее на глазах. – Вы имели полное право удовлетворять свое желание и жить, как вам хочется. Вы не разрушали свою семью. Это сделала судьба. Судьба и случай.

– Пусть так, но людей уже нет. Мой отец так и живет в одиночестве, с разбитым сердцем. И у меня ничего не осталось, кроме моего медальона.

– Вашего медальона? – Руки Олдена внезапно затихли.

– Мне дала его мать, когда, родился Кит. – Джульетта коснулась теплой гладкой поверхности золота. – Этот медальон – наследство Фелтонов. Согласно семейному преданию, в нем содержится ключ к богатству. Наверное, этот медальон стал символом того, как все мы любили друг друга. Особенно как я любила моего маленького брата. Мы с Китом придумывали бесконечные игры на основе тех забавных старых записей, что выгравированы внутри. Кроме этого медальона, у меня ничего не осталось.

Олден ничего не сказал, но Джульетта слышала его неспокойное, прерывистое дыхание.

– Теперь вы понимаете? – спросила она. – Не суть важно, признаем ли мы свое желание или нет. Но то, что мы сделали, жизненно важно для Шерри. Возможно, это также крошечная компенсация того, что произошло с Китом.

– То, что мы сделали, – сказал Олден, делая глубокий вдох, – и то, что происходит между нами, не имеет никакого отношения ни к Шерри, ни к Киту. И тем более к моему брату. – Джульетта чувствовала, как вздымается его грудь. – Никакой компенсации просто быть не может. Ничто не восполнит наши потери. Но жизнь продолжается. Наша жизнь, Джульетта! Мы живы!

Он прижался пылающими губами к ее рту – страстно, с жаром, почти с гневом. Неужели горе так близко к гневу? А желание сильнее того и другого?

Джульетта без колебаний возвратила ему поцелуй, вновь погрузившись в сияние страсти.

Позже ей приснилось, что они разговаривают в виноградной беседке. Олден держал ее на коленях и снова спрашивал: «Вам это нравится?» И она честно признавалась, что еще не вполне осознала. «Пять лет я думала, что мой муж жив. Пока я оставалась замужней женщиной, все двери в будущее были для меня закрыты. Пять лет я жила в одиночестве. Вы думаете, я не испытывала желания все эти годы?». «Так, значит, вы признаете существование желания?» – спросил образ из сна. «Ради этого я подарила вам свою душу, – отвечала она. – Теперь, когда я знаю, что Джордж умер, я чувствую себя свободной, Олден Грэнвилл. Свободной для новой любви». «Вы любите меня?» – вновь спросил Олден из сна. «Я люблю вас, – отвечала она, хотя знаю что это разобьет мое сердце».

* * *

Олден проснулся в темноте, но он знал, что уже наступило утро. Джульетта спала. Он чувствовал ровное дыхание у себя на плече. Сколько раз они предавались любви? Сколько раз он изливал свою страсть, свой пыл – все свое существо, упиваясь этим пленительным телом? Он потерял счет. Впрочем, он и не считал.

Ее плоть казалась прохладной под его горячей ладонью. К его удивлению, страсть словно законсервировалась. От прежнего огня остались только тлеющие угли. Отчего так кружится голова и путаются мысли, словно он слегка не в своем уме? Олден отнял пальцы от нежной кожи и сел в постели. Голова раскалывалась от боли. Тело колотил озноб. «Что за черт? Неужели заболел?» Его снова охватила дрожь. Шатаясь, он поднялся с постели, отворил дверь и выглянул в тихий коридор, залитый тусклым светом дождливого утра. Холодный воздух обжег кожу.

Лихорадка!

Олден закрыл на секунду глаза, вспомнив, как он, насквозь промокший, устраивал Шерри в своей ванне, чтобы ребенок не подхватил простуду. Сам же все это время, как безмозглый, оставался в мокрой одежде и с мокрыми волосами, пока кровь не заледенела в жилах.

Голый и пылающий, он содрогнулся, когда плечи вновь обдало холодом.

«То, что мы сделали, жизненно важно для Шерри».

Проклятие! Пари еще не выиграно. Где-то там, в доме, лорд Эдвард ждет от него доказательства.

Олден, спотыкаясь, вошел обратно. Через открытую дверь в маленькую комнату проникал серый свет. Джульетта спала как ребенок, улыбаясь своим снам. При виде этой чуть заметной улыбки что-то шевельнулось в нем. Что-то, что принесло с собой странные панические мысли. Он тронул ее за плечо неловкой, дрожащей рукой. Джульетта не проснулась.

«Кроме этого медальона, у меня ничего не осталось».

Было бы безумием под конец проиграть это пари. Паника усиливалась, вгрызаясь в сердце. Он как будто подвергался какой-то непонятной метаморфозе и отчаянно с этим боролся. Он – распутник. Использовать женщин – это его призвание.

«Я хотела, чтобы вы выиграли ваше пари».

Его кожа внезапно покрылась испариной. Он собрал с пола свою одежду. Отыскал носовой платок и вытер лицо. Потом прошагал в коридор и швырнул свои вещи в стоявшее там кресло. У него закружилась голова. Пульсирующая боль захлестнула мышцы, разлилась ломотой в костях. Объятый пламенем, он задержался на минуту в дверях, глядя, как вода стекает по стеклам окон. Прислушался к приглушенному шипящему эху дождя в тишине дома. Тем временем разгулявшаяся лихорадка вовсю творила свои адские шутки.

Он должен выиграть свое пари!

Джульетта издала слабый звук. Олден резко повернулся. Она не проснулась, только заворочалась во сне. Длинные напудренные пряди ее волос разметались по наволочке. Он снова прошел в маленькую комнату.

«Проснитесь, Джульетта! Пошлите меня ко всем чертям!»

Она сделала во сне легкое движение рукой. Волею судьбы они разделили ночь страсти. Черт подери, что может быть значимее?

Он выругался про себя и отстегнул от золотой цепочки небольшую вещицу. Медальон, казалось, прожигает ладонь до самой кости.

Олден заглянул в следующую дверь и обнаружил пустую спальню. На умывальнике стоял наполненный до половины кувшин. Холодная вода обожгла лицо и руки, когда Олден нырнул головой в раковину. Путаясь неловкими пальцами в полотенцах, вытерся и стал одеваться. В зеркале над туалетным столиком он увидел свое пылающее лицо и неестественно блестящие глаза, В ярости обшарив ящики, он обнаружил там пудру, румяна и даже комплект мушек в маленькой металлической баночке.

Пудра выглядела слишком яркой, очень уж белой. Олден распределил румяна вдоль скул и добавил крупную мушку – отвлечь внимание от лихорадочно горящих глаз. Пригладил волосы, слегка смочив их холодной водой, и перевязал на затылке. Наконец тряхнул своим кружевом и пристегнул шпагу. После этого завершающего жеста, сунув ноги в свои туфли на золоченых каблуках, он повернулся кругом и погляделся в зеркало.

На него смотрел Олден Грэнвилл Строн, виконт Грейсчерч – распутник, разбивающий сердца дам и сделавший это своей привычкой. Игрок, положивший на одну чашу весов риск своего разорения, на другую – женскую добродетель.