Мародёры - Ансуз Александр - Страница 10

В Таджикистане отец встретил медсестру, подрабатывающую коммерсанткой и возившую на продажу товары на Пальмир, используя русских летчиков и их самолеты или вертолеты. В один из таких рейсов она и познакомилась с отцом, который был заместителем командующего миротворцев по транспортным воздушным перевозкам, хотя имел звание майора без академического образования. «Золотые головы» всегда используют, не обращая внимания на покупные регалии, когда необходима четкая, грамотная и не показушная работа. Когда Саша спрашивал, отец рассказывал ему о новой жене, особенно подчеркивая тот факт, что она коренная пальмирка, то есть принадлежит к самой образованной народности бывшего Советского Союза, о котором тоскуют многие, кто успел в нем пожить. Еще он подчеркивал, что она молода. Когда они познакомились, ему было сорок четыре, ей тридцать два. Рафида бросила все, что было у нее в Таджикистане и Душанбе, – работу, дом, и вместе с малолетней дочерью поехала за отцом в заброшенный гарнизон в Песковской области. Получив гражданство по браку, она продолжила жить в гарнизоне, в квартире, которая когда-то была домом Саши. Дочь пошла в гарнизонную общеобразовательную школу.

Естественно, что Саша не принял Рафиду. Он ругался с отцом, а тот отвечал, что они любят друг друга. Саша не верил во все это и, может быть, был прав. Может, Рафида пыталась убежать из Таджикистана, от гражданской войны, беспредела, нищеты и наркотиков, а отец искал молодую жену, которая бы ухаживала за ним в старости. Но в конце концов, видя, что все бесполезно, Саша решил не лезть в их взаимоотношения, так как не имел права указывать отцу, тем более давить на него. Рафида так и не устроилась на работу, и отец, приехав в Опольск, стал работать в военкомате. Всю свою пенсию он высылал в гарнизон, а на крошечную зарплату пытался жить сам. Часть финансовых неурядиц легла на плечи Саши, что и подорвало его нищенское состояние госслужащего. Когда же отец нашел высокооплачиваемую работу, Саша обрадовался, что теперь-то уж все будет хорошо, хотя отец все равно не мог помогать ему деньгами или считал такую помощь неправильной. Скорее всего, отцу пришлось переступить через себя, потому что он пошел на работу в фирму своей родной сестры. Теперь же Рафида осталась совсем без средств к существованию, и Асов понял, что «там» отцу очень тяжело осознавать это.

Вместе с тем Саша видел, как положительно изменился отец из-за встречи с Рафидой. Как и все физически сильные люди, он был вспыльчив, категоричен, но стал намного спокойнее. Отец так заботился о Рафиде и ее дочери, как не заботился о Саше и его матери. И… забывал о Саше, начиная относиться к нему все и более и более равнодушно.

Теперь, когда отец погиб, Асов решил, что не вправе оставлять Рафиду без помощи, хотя по большому счету считал, что помочь ей не сможет. Асов знал, что Рафида боится его, потому что он однажды сказал ей, что если она причинит хоть какой-нибудь вред отцу или обманет его, то Саша найдет ее где угодно… Теперь же она косвенно стала виновата в смерти отца, но Саша решил, что отец будет недоволен, если он оставит ее без помощи или хотя бы без сочувствия.

Асов знал, что отец вез в гарнизон деньги, и довольно-таки крупную сумму. На фирме ему впервые заплатили полную зарплату, еще выплатили новогоднюю премию. После так называемой стажировки отец совмещал в фирме три или четыре руководящих должности. Работал день и ночь. Сильно уставал, иногда шла кровь горлом и из носа. Несмотря на это, отец был рад: впервые его усилия соответствовали материальному вознаграждению и появлялась надежда на благополучие. Отец вез деньги, чтобы отметить Новый год, собрать и отправить контейнер с вещами из гарнизона и перевезти новую семью в Опольск.

Асов не знал, сколько зарабатывал его отец. Однако тот факт, что для поездки в гарнизон отец нанял такси, говорил о том, что в средствах он нужды не испытывал.

Когда позвонил Леша Торгач, у Асова возникли первые вопросы:

– Саня, ты когда приедешь?

– Я сегодня выезжаю, значит, завтра буду.

– Угу, тут проблемы возникли.

– Какие?

– Морг отказывается принимать тело на вскрытие.

– Почему?

– Говорят, что не положено. Боятся.

– И что? Теперь он будет там валяться?

– Ну, пока тело в холодильнике, во Вдовске.

– А почему вскрытие-то не делают?

– Эксперт из Угольцев говорит, что не его территория, остается только Песков. Сам понимаешь, во Вдовске патологоанатомов нет.

– Слушай, Леша, договорись с ним. Я приеду – расплачусь, сколько попросит. Угольцы в паре километров, а Песков в сотне.

– Я понял. Я попробую, но не обещаю. Все равно откажет, но мне «вояки» обещали машину дать, чтобы тело в Песков отвезти.

– Подожди, вскрытие должно быть произведено по месту травмирования, так?

– Да.

– Так почему же Угольцы не берут?

– Угольцы – это уже Ленинградская область.

– Блин, точно.

– Эксперт говорит, что возьмет только тело водителя. Как бы потому, что он был прописан в Угольцах, но просто родственники знакомы с этим экспертом. Скоро родственники приедут и тело перевезут.

– Может, захватят тело-то, какая ему разница, что один труп, что два. Погибли-то вместе. Поговори с ним, – еще раз попросил Асов. – Кстати, знаешь, как мы поступаем в подобных случаях?

– Как?

– Да просто в направлении укажи место происшествия на несколько километров ближе или дальше, это же трасса, и эта информация нужна только моргу для принятия тела. Экспертизу все равно будешь назначать другую, да и для материалов проверки значения не имеет.

– Да я понимаю, но мы уже написали как есть, при направлении трупа водителя. Не поверят.

– А никто не верит. Все про это знают, бумажка она везде бумажка. Да и если вскроется, и что? Ну, ошибся километром, дальше что? Что это меняет, кроме холодильника, в котором лежит труп. Перепиши, скажешь, показалось им.

– Не могу, да и ГАИ в курсе.

«Так, – решил про себя Асов. – Самые важные качества для процессуалиста у него отсутствуют: характер и смелость в принятии собственных решений, ответственность за них. М-да, худо».

– Да брось ты, – еще раз попытался убедить его Асов. – Мы все люди, и чисто по-человечески никто ведь тебе и слова не скажет. Неужели лучше родственников гонять на кудыкину гору?

– Ладно, я попробую поговорить с экспертом, может, согласится взять тело.

– Договорись, пожалуйста, я приеду – все компенсирую.

– Ладно, разберемся.

– Еще вопрос.

– Угу.

– Деньги при нем нашли?

– Да, три с половиной.

– Как три с половиной? – Саша почувствовал неладное. – Ты что, это он ехал семью забирать и Новый год справлять с такими деньгами?

– Да, все при понятых нашли, осмотрели и опечатали.

– А с какого момента в осмотре участвовали понятые?

– Ну, я не сразу приехал на место. Там уже работала наша группа, дэпээсники еще. – Саша отметил, что голос у Леши стал неуверенным. – Олег только еще был из наших, Никифоров. А я выехал, так как вроде бы из гарнизона кто-то погиб.

– А он что говорит?

– Говорит, что ничего не трогали.

– Ладно. Хрен с ним. Дело не в этом. Что есть – верните вдове. Она вообще без копейки осталась. Понимаешь? Хочу сказать, что у нас даже самый последний отморозок, дерьма везде хватает, но даже самый пропитый и опущенный чмошник никогда ничего не берет с трупа. Вот еще что, ключи при нем были?

– От чего?

– От съемной квартиры.

– Была ключница в вещах, – голос Леши совсем потускнел.

– Ладно, давай, до связи. Я позвоню.

Разговор у Саши оставил неприятные впечатления и подозрения. Но ему в тот момент действительно было все равно. Ему хотелось мчаться скорее к отцу и привезти его обратно. По сути, он считал, что тело отца никому, кроме него, не нужно. И больше никто, кроме Саши, не сможет позаботиться о теле. В действительности так и оказалась, но Асов решил привезти его обратно не только потому, что эта земля была домом отца. Еще он хотел, чтобы все, кто хотел бы проститься с отцом, имели такую возможность, и чтобы отец смог проститься с теми, с кем захотел бы сам. Этот город, в котором родился и вырос его отец, из которого он ушел в армию и в который потом так и не смог вернуться надолго, хоть всегда и стремился обратно, должен был стать его последним домом.