Багровое небо - Розенберг Джоэл - Страница 65

– Я…

– Да-да, молодые люди вечно куда-то торопятся. Но раз у тебя есть время позавтракать, ты ведь не погибнешь, ополоснувшись в душе и быстренько простирнув одежду – или тебе сначала раны перевязать?

Йен неуверенно улыбнулся, словно испуганный мальчик:

– Горячий душ – это здорово, не вопрос.

– Тогда вперед. А я пока приготовлю гренки по-французски и соберу нам позавтракать.

К тому времени, когда Йен поднялся по лестнице, повесив ножны с мечом через плечо и обеими руками вытирая свои давно не стриженные волосы старым пестрым полотенцем, которое у Минни все никак не получалось пустить на тряпки, хлеб для гренок уже намок, кофе сварился, а маленькие сосиски не только разморозились, но и подрумянились, шипя и потрескивая на старой черной чугунной сковородке с ручкой.

– Как ты любишь яйца?

– Приготовленные, в смысле? – Теперь Йен улыбался более непринужденно. – Я люблю болтунью, и сильно недожаренную.

Он повесил меч на спинку стула и тяжело опустился на сиденье.

Минни давно не приходилось готовить на молодежь, но она не разочаровалась в Йене: несмотря на свое худощавое телосложение, тот умял четыре сосиски, яичницу из трех яиц, два тоста и высокий стакан апельсинового сока. И лишь после всего этого Минни поставила перед ним гренки по-французски.

Положила сверху кусочек масла и залила все березовым сиропом.

– Пожалуйста, миссис Хансен, не надо, я уже наелся…

– Ты спрашивал насчет сиропа, – отрезала Минни, указывая на горку гренок. – Так попробуй.

Лицо Йена выразило скепсис, он отрезал себе на пробу маленький кусочек и засунул в рот. И тут его брови всползли на лоб.

– Да это… вкусно. Производит впечатление.

– Я надеюсь, хорошее впечатление, а, молодой человек? – спросила Минни.

– Угу, – ответил Йен, откусив еще кусок. – Удивительное. Вот если бы мускатная шипучка была не шипучка, а сироп, это было бы похоже. Только тот сироп был бы невкусный, а ваш – вкусный.

Он и не заметил, что Минни не поставила тарелки для себя. Она проголодалась, но было бы неловко завтракать на глазах у Йена: ведь он тогда увидит, как мало она теперь ест.

Вместо этого Минни налила себе кофе и села за стол напротив Йена, ожидая, чтобы он начал разговор.

– Я хочу вас кое о чем спросить, – произнес наконец юноша.

Минни кивнула и подняла бровь.

– Не посторожите ли для меня одну вещь?

– Долго? – Минни покачала головой в ответ на его кивок. – Не думаю, что тебе имеет смысл рассчитывать на меня.

Йен широко улыбнулся:

– Я уже знаю, как решить эту проблему.

– И как же? – спросила Минни.

– Помедленнее, говорю вам! – раздался снизу голос Йена, когда Джефф Бьерке последний раз проверял импровизированную обвязку перед тем, как начать опускать Минни в дыру.

Веревка врезалась ей под мышками, но большую часть своего веса она перенесла на руки, одетые в перчатки: ими она цеплялась за веревку. И всего через несколько мгновений оказалась на дне ямы.

Йен Сильверстоун подергал за узлы, а затем, полный юношеского нетерпения, достал острый ножичек и освободил Минни.

– Сюда, – сказал он и двинулся в темноту туннеля; пояс с ножнами и рюкзак висели на левом плече, так что в правую руку он взял простой металлический складной стул.

Минни последовала за ним в темноту и…

…тусклый полумрак и беззвучие.

Если бы Минни могла удивляться, она удивилась бы, обнаружив, что ее тело больше не чувствует привычной боли. Но это не было возвращением силы и здоровья: просто ее покинули все ощущения.

Словно твоими глазами смотрит на мир кто-то другой.

Йен поставил стул как можно ближе к вогнутой стене туннеля, Минни опустила рядом свою сумку с вязанием и села на стул. Это был простой металлический стул из подвала церкви, но неудобства он не причинял. Казалось, неудобству здесь не место.

– И сколько мне здесь ждать? – спросила она.

Йен покачал головой:

– Не знаю. Но у вас получится ждать, миссис Хансен.

– Значит, Джефф Бьерке или кто-нибудь еще будет спускаться сюда раз в несколько месяцев, проверять, как я тут… – Когда Йен рассказывал ей о Путях, в его слова было нелегко поверить, но теперь Минни ощущала, что спокойно просидит здесь столько, сколько надо. – Ничего, если я попрошу его принести мне еще пряжи?

– Думаю, ничего, – ответил Йен Сильверстоун.

Он достал из кармана куртки кожаный мешочек и положил ей на колени.

– Вам виднее. – С этими словами он снял со своей руки массивное кольцо и надел ей на большой палец.

Кольцо пришлось точно впору. Минни взвесила на ладони кожаный мешочек и прикоснулась к стягивавшему его ремешку.

– Откройте, если хотите, – сказал Йен. – Только никому не отдавайте, пока не поймете, что так и надо поступить. А если тут кто-нибудь появится и захочет забрать у вас мешочек, просто скажите ему, что ему надо идти отсюда, и он вам поверит. Когда кольцо рядом с одним из камней, вы можете убедить кого угодно в чем угодно.

– Ты уверен?

Йен кивнул:

– Именно так я и добыл камень.

Он опоясался мечом и опустился на колени, чтобы отвязать скатанный плащ от пряжек рюкзака. Дернул за завязки, встряхнул плащом, переложил его из руки в руку, навьючивая на себя рюкзак.

– До встречи, – сказал Йен, накидывая плащ на плечи.

И ушел. Издалека эхом доносился шум его шагов, потом все умолкло.

Она бросила один-единственный взгляд на зеленый огонек внутри мешочка, затем тщательно завязала ремешок и положила мешочек обратно себе на колени. Наклонившись, взяла в руки вязание.

Сколько бы времени ни заняло ожидание, Минни Хансен умеет ждать.