Меч и Цепь - Розенберг Джоэл - Страница 33

– Бессмыслица. Я думал – перешли одни только вы.

– Я тоже так думал.

Самый высокий из мелцев, загорелый широкоплечий воин в пурпурном саронге, направился к ним.

– Ты от Арта Мирддина? – спросил он, и от его акцента по спине Карла пробежал холодок. – Он прислал за мечом?

Карл покачал головой.

– Я не понимаю – простите.

Воин пожал плечами, словно ожидал такого ответа и тем не менее разочарован.

– Аваир Ганнес, – проговорил он, – сказал: ты из земель, что ему неведомы. Он сказал, тебя зовут Карл Куллинан и за твою голову работорговцы обещают большие деньги. Это так?

Не знаю, работорговцы ли назначили цену, или весь Совет Гильдий, но ты прав.

Карл кивнул, знаком велев Чаку убрать руку с меча. Не похоже, что на них собираются напасть. А даже если и так – мелцы в лодках слишком далеко. Карл, Тэннети, Чак и Ахира запросто справятся с тремя копейщиками на палубе.

– Так.

– Почему они охотятся за тобой? – Лицо мелца было непроницаемо.

– По трем причинам. Во-первых, я освободил плененного пандатавэйцами дракона; во-вторых, убил работорговцев и нанятого ими мага, которые из-за этого охотились за мной. И в-третьих: убивать работорговцев и освобождать рабов – моя профессия. Кажется, есть и четвертая причина: один – по крайней мере один – работорговец охотится за мной из личной мести.

Карл положил руку на плечо Эйи.

– Это Эйя. Она из твоего народа. Мы привезли ее сюда. Домой.

– Я понял. А если работорговцы нападут на Мелавэй, когда ты здесь?

Не успел Карл ответить, как Чак пригнулся, резко провел большим пальцем по горлу и с присвистом вдохнул сквозь зубы.

Карл кивнул.

С посуровевшим лицом мелец вонзил копье в палубу так, чтобы оно держалось само по себе. Потом положил руки на плечи Карлу и выпрямился.

– Я – Сейгар Вотансен, маг и военный вождь клана Вотан. Окажешь ли ты мне честь, станешь ли вместе с друзьями гостем клана Вотана?

Из-за плеча Вотансена Карл видел Ганнеса: от удивления у морехода буквально отвисла челюсть. Глаза малышки Эйи тоже были совершенно круглыми. Очевидно, подобная встреча чужестранцев была более чем нетрадиционна.

Некогда, изучая на первых курсах антропологию, Карл узнал, насколько широк спектр доброжелательного поведения и как он изменяется в разных обществах. Но отношения хозяин – гость почти везде оставались неизменны. Исключение составлял клан Янамамо, о котором даже сами изучавшие его антропологи отзывались не иначе как «эти ублюдки». Мелцы вроде бы не походили на здешнюю версию Янамамо.

Вотансен молча ждал ответа Карла.

– Это честь для меня, – сказал Карл. – Мы согласны.

Вотансен опустил руки и подбежал к ограждению.

– Здесь гости клана, – крикнул он людям в долбленках, – им нужно помочь с кладью и животными. Почему все вы еще там?

Эйя глубоко вздохнула.

– Что? – спросил Карл. – Рада попасть домой?

Она мотнула головой.

– Не в этом дело.

– А в чем? Боялась, что я откажусь и задену его чувства?

Она снова помотала головой.

– Если бы ты отказался – ему пришлось бы сделать все, чтобы тебя убить.

Ахира кашлянул.

– Думаю, нам следует быть осторожными с просьбами и благодарностями. Нет?

Поставив деревянную кружку на поросший травой пол, Сейгар Вотансен откинулся на циновку, оперся на локти, покачал головой и вздохнул.

– Хорошо ли угощение, гости моего клана?

– Не хорошо, – улыбнулся Карл. – Великолепно.

Остальные, поудобней устраиваясь на циновках, вторили ему нестройным эхом.

Гостевой чертог клана Вотана был одним из семнадцати домов деревни – выстроенный из бамбука сводчатый зал с резными шестами-колоннами толщиной с человека, что изгибались над головой, поднимаясь в центре почти на шесть футов. Меж боковых, прижатых друг к другу, шестов вплетены были длинные плоские листья. В них лениво шуршал ветерок.

Очага в зале не было: малейшая искра – и все охватит огонь. Обед – жаренная на камнях камбала и сваренные вкрутую шары кокосового молока – готовился на очаге в двадцати ярдах позади гостевого чертога, еда подносилась на плоских пальмовых листьях.

Готовила – и, надо сказать, весьма неплохо – Эсталли, младшая из жен Сейгара Вотансена, гибкая, довольно симпатичная девушка лет шестнадцати. Сейчас она примостилась подле мужа – край саронга строго подвернут под колени, обнаженные груди подрагивают, – подливая ему в кружку сброженный кокосовый сок, а семь сыновей и дочерей Вотансена прислуживали Карлу и остальным гостям.

Другая жена Вотансена, Олила, дама лет тридцати с хвостиком и, судя по огромному животу, на последних днях беременности, следила за пиром из единственного предмета обстановки в зале – резного кресла.

Освещался зал семью мерцающими камнями с голову величиной, что свешивались каждый в своей сетке с центральной потолочной балки-шеста. Сияние трех камней поблекло; большую часть обеда Вотансен уверял Олилу, что его обещание обновить заклинание Сияния все еще в силе и он непременно займется этим – завтра же. Ее усмешка говорила, что обещает он это не в первый раз.

Оно и понятно. Спокойная, размеренная жизнь Мелавэя располагала к лености, к откладыванию любых дел на потом

Карл потянулся за новой порцией сока. Он был сухим и бодрящим, как легкое итальянское вино. Но как им удается сохранять его таким холодным?

Он пожал плечами. Умели же как-то римляне замораживать десерты – почему бы мелцам не уметь охлаждать вино?

Он глянул на Эйю – осоловев от сытной еды, она растянулась на своей циновке и почти спала.

– Хорошо быть дома, малышка?

Она нахмурилась.

– Я еще не дома.

Вотансен успокаивающе улыбнулся.

– Клан Эрика недалеко, маленькая сестра. Не больше двух дней морем. – На минуту он крепко зажмурился. – А на лошадях – если они у вас согласны поплавать – вы просто можете туда доехать. Выйдет даже быстрей. Мы отправимся завтра утром. – Он повел плечами. – Я сам поеду с вами. Мне нужно проследить, чтобы Ганнесу собрали копру, и заглянуть в пещеру.

При последних словах Эсталли дернулась, словно ее шлепнули.

– Сейгар…

– Ш-ш-ш. Вспомни, что говорил Арт Мирддин: «Он будет пришельцем из дальней земли». Я отведу туда Карла Куллинана. А если он не тот – меч сам защитит себя. Как прежде.

Уже во второй раз Вотансен поминал меч. Карл немного помедлил, прикидывая, не оскорбит ли его вопрос мелцев, но все же спросил:

– Что за меч?

Вотансен пожал плечами.

– Просто – меч. Жаль, наш Сказитель попался работорговцам. Он поведал бы тебе всю повесть, слово за словом. – Он поднял голову. – Но у клана Эрика Сказитель есть. Не хочешь ли подождать, чтобы услышать правильный рассказ?

– Честно говоря, я умираю от любопытства.

Хотя и не именно по поводу меча. Откуда у мелцев скандинавские имена и скандинавский акцент?

И еще.

Резные головы на их челноках – точь-в-точь как на драккарах викингов: прямоугольные, а не ящериные, как у Эллегона.

Дома – бамбуково-пальмовые копии домов викингов.

Свихнуться от всего этого можно. Климат и среда, сходные с Полинезией, должны были породить культуру, подобную полинезийской – сочетающуюся со свободной, распашной одеждой, долблеными каноэ и вольготной, неспешной жизнью, основанной на милостях моря. И при чем же тут Скандинавия? Откуда, скажите на милость, взялись ее отголоски?

Разумеется, драконьи головы на каноэ, говор или имена могли быть совпадением – но что-то одно, а не все вместе!

Сейгар Вотансен сел, осушил кружку и знаком велел Эсталли наполнить ее снова.

– Что ж, слушай. Отца отца отца… – брови его сошлись в линию: постукивая себя по колену, он пытался подсчитать прошедшие поколения, – отца отца отца моего отца – звали его Вотан Краснобородый – считали пиратом, хотя на самом деле он был человеком чести. Он плавал на своих кораблях по морю соленому, нападал на поселения плохих людей и отбирал у них нечестиво нажитые вещи и золото.