Уйти по воде - Федорова Нина Николаевна - Страница 18

Леша посмотрел на нее как на умалишенную:

– Конечно, нет Первый раз целуются после венчания, как положено У нас вообще до помолвки нельзя встречаться, только когда отец Маврикий официально после службы объявит пару, можно гулять вдвоем. Ну, многие нарушают, конечно, потихоньку, но вообще с этим строго.

Ей показалось – это все-таки слишком Как-то много строгости было у отца Маврикия, а вот душевности, теплоты и общения, которых ей так хотелось, – не было совсем Катя побывала еще на нескольких «беседах», но они оказались какими-то нудными, скучными, отец Маврикий повторял прописные истины о служении ближнему, послушании и любви, звал на социальную работу. Чаепития и неформальное общение существовали для своих, а стать «своей» здесь было очень трудно. В конце концов Даша призналась честно: если хочешь войти к «избранным», должна ходить в приход отца Маврикия и стать его духовным чадом

– Понимаешь, Кать, – сказала Даша, отводя глаза, – это просто неудобно Вот мы часто просто идем после службы куда-нибудь гулять всей компанией А ты в это время из своего храма после службы выходишь, как мы тебя позовем? Если бы ты ходила к отцу Маврикию, то другое дело

Но Катя не могла сменить приход и духовника. Она даже оскорбилась Не нужны мне ваши чаепития, я никуда не уйду от своего батюшки! Вот еще – бросаться таким батюшкой, как отец Митрофан, ради каких-то ваших тусовок. Тем более что и «тусовка» была совсем не такой, как ей хотелось: она с грустью поняла, что изменилась настолько, что общество Даши и ей подобных благочестивых девочек ей не близко – она сама уже слишком другая. Да и смириться с такими порядками, с этой закрытостью прихода, с этой общинной жизнью, где все у всех на виду и за поцелуй могут изгнать из храма, просто невозможно. А необходимость тут же сообщать о малейшей сердечной склонности? Какие-то совершенно невыполнимые условия

Катины хождения в Дашин приход сами собой сошли на нет.

Она опять стала растерянной, потерянной, несобранной. Медленно приближалась весна, и мокрый, тоскливый и холодный март с неизбежной слякотью, грязным снегом и слепящим беспощадным солнцем приводил Катю в уныние. А дополнительно углублял это уныние Великий пост.

Страстная седмица началась незаметно – как всегда, куча дел, учеба, учеба. Катя сидела за переводом, слушая, как в соседней комнате мама делает с младшими уроки, когда вдруг забежала Аня и попросила ее достать словарь Даля: что-то такое задали в школе.

Даль стоял на самой верхней полке шкафа, Катя влезла на кресло, сняла нужный том, отдала Ане, а сама осталась стоять – удивленно наблюдала Комната сверху выглядела непривычно, но зато так точно отражала ее жизнь: стол завален учебниками и тетрадями, книги громоздятся возле кровати, на стуле брошена одежда, в кресле – рисунки Крошечным православным островком выглядит маленький иконостас на стене, давным-давно не зажигавшаяся лампадка, молитвослов на полке – как редко она теперь его открывала, ограничивалась обычно «Серафимовым правилом». А где же Евангелие? Она провела рукой по верху шкафа: какие-то свечные огарки, засохшие вербочки, бумажки, а вот и оно – пыльное-пыльное, прямо стыдно, если уж не читаешь, хоть протирала бы иногда Да и держать его здесь, среди мусора, нехорошо Она смахнула пыль, открыла наугад – да, грешно, нельзя гадать по Евангелию, искушать Бога, но взгляд уже упал на страницу, и буквы тут же сложились в слова: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам».

Она так стремительно спрыгнула с кресла, что ударилась о ножку стола. Села, зажала рукой занывшую щиколотку

Все просто. Ее ошибка была в том, что она хотела тусовок, общения, встреч Она хотела любви и дружбы Но как-то забыла о главном, забыла о том, что уже приходило к ней тогда, давно. Надо искать не дружбы и любви, не тусовок и общения – надо искать то, что никто и никогда у тебя не отнимет, – Бога «Не надейтеся на князи, на сыны человеческия» – а именно на сынов человеческих она всегда уповала, но дом ее был построен на песке, а не на камне, а Камень же известен – во главу угла – Христос. Камень, с которого и надо было начинать, а не как она все время – с человеческого, греховного, немощного

Как бы далеко ты ни забрел, всегда можно вернуться, вот даже и повод есть – завтра Великая среда, скоро конец поста, который был временем покаяния, она, конечно, не успела начать свое покаяние с самого начала, но притчу-то о работниках она знала хорошо. Пришедшие в одиннадцатом часу получат ту же награду, что и пришедшие в первом. Богу не важно, когда ты придешь, главное, чтобы ты пришел

И она решилась.

IV

Как неожиданно, как чудесно это было.

Это – она даже не знала, как и назвать. Она и не предполагала, что все так просто – только сделай шаг, только попробуй, только начни движение навстречу.

Бог неизреченно тебя любит, Он только ждет, когда же ты пойдешь к Нему, когда же ты решишься, когда ты откроешь свое сердце

Она стояла с богослужебной книжкой в руках (чтобы следить за ходом службы), чувствуя себя совершенно растерянной и потрясенной Чудо случилось Случилось чудо Какое-то озарение на нее спустилось – внезапно она поняла, в чем вообще смысл

Она поняла, что это не просто обряд, не просто принятый «день скорби», нет, это все происходило реально Как будто Москва превратилась в древнюю Иудею, как будто и не было двух тысяч лет между ней и теми страшными днями, так близко все оказалось, так понятно.

Бог умер, Бога положили во гроб, Бога и одновременно Человека, лучшего из людей, и вот все тут собрались – те, кто скорбит, те, кто пришел отдать Ему последний долг, попрощаться с Ним, никто не притворяется, все это – правда

Каждое слово читаемого текста или спетого песнопения стало ей понятно и близко, ложилось на сердце – она скорбела вместе со всеми, как скорбят по умершим близким, она тоже была рядом с Ним в эти трудные дни, как Его ученица, наравне со всеми

Мама, наверное, тихо изумлялась – откуда у дочери вдруг взялось такое благочестивое рвение, но Катя об этом не думала Она забыла про родителей. Она забыла про учебу. Она забыла вообще про всю свою жизнь. Душой, телом, духом она была там, с Ним, со своим Богом, погребенным, но воскресшим

Да, Бог воскрес Враги торжествовали, ученики скорбели, но Он воскрес, Он победил все это зло, которое на Него ополчилось, Он вновь вернулся, Он дал надежду.

Пасха – великое чудо, теперь она это осознала, теперь она поняла, в чем дело, почему Праздников Праздник и Торжество из Торжеств, опять на каждую строчку Пасхального канона, каждое песнопение отзывалась душа – все именно так, все правильно, все это про меня

Пасха была кульминацией, логичным продолжением этого чуда, которое с ней происходило: «смертию смерть поправ», Он воскрес, Он проливал Свою неизреченную милость на всех, ликование, слепящий свет, в котором растворялось все, душа Катина просто не могла вынести этой радости.

«Где твое, смерте, жало? Где твоя, аде, победа?»

Как понятно сразу все стало, как легко было, как светло сделалось в ее жизни

Она ходила теперь на службы каждый день, забыв про университет, она ходила на всенощную и литургию, и просто не понимала – как? Почему? Почему она раньше не понимала главного смысла?

Не нужно молиться о чем-то, молитва – это благодарение, это славословие, это обращение к Богу не с просьбой, а с благодарностью, с желанием славить Его. Просто так, от избытка любви, от переполненного сердца, из которого льется через край Бесконечное «люблю», имя, заключенное в сердечки, – вот что такое молитва.

«Благословен Бог наш, всегда, ныне и присно и во веки веков!» – возглашал в алтаре служивший по расписанию батюшка, Царские врата были открыты, свет лился из высокого решетчатого окна, красная с золотом риза сияла в лучах весеннего солнца, и Катина душа отзывалась на каждое слово службы «Аминь!» – пела она с хором, молилась со всеми, какое же счастье, какая радость, какое удивительное чудо! Христос воскресе!