Стена Зулькарнайна - Джемаль Гейдар Джахидович - Страница 73

Современность отличается не только от архаического времени, но и от сравнительно недавно минувших эпох необычайно возросшей ролью количественного фактора. Количественную интерпретацию в наше время получают реальности, которые еще недавно трудно было совместить с самим представлением о количестве. Первоначально это проявилось как тенденция превращения гуманитарных наук в «точные». Затем количественное кодирование феноменов, которые имеют отношения к ментальной и психической сферам жизни. Сегодня практически вся видимая и воспринимаемая действительность кодифицирована в форме информационных сигналов, имеющих количественную природу.

С другой стороны, наиболее общей формой количества в человеческом мире являются деньги. Таким образом, на современном этапе цивилизации открывается возможность прямого конвертирования реальности, интерпретированной как информационный поток в деньги, т.е. финансовый поток, и обратно. В информационном обществе материальный мир выступает уже не как фактический или возможный товар, а как обратная сторона чистых денег, являющихся вместе с тем выражением информационно-количественного описания всего существующего.

Именно это превращает различие между богатством и бедностью в абсолютно полярное противостояние. Если раньше человек, обладавший корнями в тех социальных слоях, для которых было характерно манипулирование материальным ресурсом, и противостоящий ему представитель народа, которому приходилось тяжким трудом добывать крохи на пропитание, все равно стояли на общей площадке человеческого фактора, имели общую базу для диалога по общим проблемам, то сегодня такое положение осталось в прошлом. Человек, который принадлежит к полюсу «абсолютного богатства» в современном мире, не просто имеет деньги — он включен в смысловой луч истории, является участником проекта, определяет содержание и назначение человеческой жизни. Тот же, кто, по всей видимости, будучи человеком, принадлежит к полюсу «бедности», не просто ограничен в средствах, но лишен смысла как человеческое существо и не имеет доли в истории. Вчера это разделение еще было тайной, которую маскировала политкорректность, всегда могущая сослаться на демократические институты, электоральные процедуры и т.п.

Сегодня, хотя формально набор классической демократии еще не выброшен на свалку, он уже лишен души и никого не может обмануть.

В преддверии наступающей эпохи «Железной пяты», которой глобальная олигархия будет давить смертное человечество, становится уже расхожей в определенных кругах аргументация, основанная на признании онтологического неравенства между людьми. Новое мировоззрение сверхэлит, отказывающихся от фигового листка христианской или светско-гуманитарной общности в человеческой природе всех людей, независимо от социального статуса, — это даже не ницшеанство и не фашизм, которые были хотя и антидемократичны, но рациональны в своем утверждении неравенства. Сегодня антидемократический дискурс возвращается к архаическим истокам и получает характер своеобразной метафизики.

Богатство» и «бедность» в этой метафизике — не просто полярно противоположные позиции имущественного успеха или неудачи, это практически религиозные определения-клейма участников мирового пиршества, которые попадают в рай Маммоны, и огромного большинства человечества, которое идет в ад материальной незначительности.

Генезис субъекта тирании

Современная сверхэлита окончательно сложилась к концу XIX столетия, включив в себя как архаичные представления и традиции, связанные с менталитетом наследственной знати, так и модернистские представления об истории как проекте, явившиеся в политической философии с началом нового времени. Синтез традиционализма и модернизма представляет собой ту идеологическую базу, на которую опирается харизма и «легитимность» власть имущих. Эти люди подразумевают, что перед человечеством как глобальным космическим проектом стоят задачи, которые могут быть решены только избранными, только под их руководством. Такие задачи время от времени формулируются вслух для широкой публики: защита мировой экологии, преодоление всемирного энергетического кризиса, победа над бедностью, неограниченное продление жизни, генетическая революция, позволяющая, в частности, избавиться от болезней, освоение околоземного пространства, и т.д., и т.п. Специфический характер этих проблем заключается в особом сплаве религиозно-космистского утопизма, родственного сакральным символам древних традиций, с технократически прогрессистским подходом к истории, человечеству и космосу, который является фирменным знаком “Нью эйдж”. Именно связь с этой проблематикой, с одной стороны, и неограниченным ресурсом, привлекаемым к решению этих проблем из сфер реальной экономики, и делает сверхэлиту неуязвимой для перипетий обычного политического порядка. Бюрократически-силовая структура государств, международная бюрократия, пестрая палитра государственных и частных (в том числе принадлежащих транснациональным корпорациям) спецслужб, масс-медиа — весь этот огромный аппарат защищает право нового «корпоративного фараона» на проектирование и воплощение судьбы всего человечества как его собственной «фараонической» судьбы.

Однако насилия, прямой пропаганды и политтехнологических приемов было бы недостаточно, если бы этот «синтетический фараон» нашего времени не обладал статусом избранности в умах и сердцах простых людей. Этим объясняется уникальный феномен «законопослушности» обывателя: он стоит на коленях перед социальной пирамидой не потому, что напрямую запуган тюрьмой или, по крайней мере, потерей работы за нелояльность к власти; дело обстоит гораздо хуже! Коллективный всемирный обыватель искренне считает, что его идеальная человеческая природа в полной мере воплощена в суперэлите как клане действительно совершенных существ, обладающих особым морально-социальным статусом.

Именно на этом основан эффект «светской хроники», взятый не в буквально журналистском, а в самом широком смысле. Люди испытывают трепет и уважение к сильным мира сего одновременно как к существам другой породы и как к идеальной проекции самих себя.

Говоря языком социального психоанализа, суперэлита есть для масс одновременно и наглядно представленное «сверх-Я». Поэтому власть суперэлиты как находящейся на полюсе «абсолютного богатства» общественной корпорации по своей природе безусловно клерикальна.

Это и есть та «золотая маска Бафомета», намек на которую содержится в ленинском призыве к срыванию «всех и всяческих масок».

Мировая тирания — перманентный фактор истории

Фундаментальным взглядом нашего Интернационала на проблему человеческого общества является убеждение в том, что во все времена истории по отношению ко всем народам земли существует один и тот же тиранический субъект — организатор социальной макропирамиды. Это единый хозяин исторического процесса, который сквозь все меняющиеся экономические формы, цивилизационные обличия, сословные модификации порождает одну и ту же несвободу и является онтологически преемственной корпорацией власть имущих.

Именно в этой фундаментальной оппозиции господства и угнетения состоит изначальная драматическая коллизия человеческой истории. Глобальное представление о метаистории, в котором мы осознаем единство и целостность человеческого рода, а именно: с одной стороны, понимание единства субъекта угнетения (верхушки социальной пирамиды, которая проходит из древнейших времен в сегодняшний день), с другой стороны, отчетливое осознание единства объекта угнетения (естественного человечества как жертвы социальных, политических, экономических и природных обстоятельств) также сквозь все времена от начала истории до сегодняшнего дня. Иными словами, международная корпорация сверхэлиты, правящая современным человечеством, онтологически, исторически и политически не только преемственна, но и прямо тождественна классической тирании древности в лице фараонов, кесарей и иных персональных воплощений угнетения. Вместе с тем современный человек как объект эксплуатации, погруженный в принципиальную несвободу, есть точно так же не просто наследник, но буквальное продолжение египетского или римского раба. Наличие у него атрибутов современной цивилизации, дающих иллюзию индивидуальной самодостаточности (машина, квартира, офис и т.д.), абсолютно ничего не меняет в его онтологическом статусе объекта несвободы.