Иван-Царевич и С.Волк - Багдерина Светлана Анатольевна - Страница 91

– Ожерелья! Ожерелья! А кому ожерелья! Блестят-переливаются, на шейку надеваются! Ожерелья кто купил – верно денежку вложил! А кольца кому – колечки! Размеры для всякого человечка!

Снайперский пинок – и калитка, не успев охнуть, отлетела к забору.

– Девушкам-красавицам украшенья нравятся! Подходи, торгуйся, душка – уступлю, поди, полушку!..

Зыркнув по сторонам и не приметив ни одной живой души ни в цветнике, ни во дворе, отрок Сергий разухабистой походкой завзятого коммивояжера направился в дом, размахивая на ходу сверкающими связками трофейных драгоценностей.

– Гребни-серьги-кольца! Хочется – не колется!..

Прихожая... Никого. А туда ли я попал-то вообще?.. Как-то это подозрительно не так... Честно говоря, я что-то вроде пещеры ожидал... Или там развалин каких... Ну, да ладно. Пришел – все посмотрю. Авось, глядишь – у хозяев спрошу, где этих замшелых старушенций искать. Где-то поблизости должны уж совсем быть... Как их там?.. Ага. Энохла, Мания и Агапао.

Куда теперь? Налево? Направо? Прямо? А, может, дома нет никого? По грибы ушли? Ладно, пошли направо – начало осмотра...

Судя по жестким, прибитым к полу стульям и дырявой над ними крышей это была комната для приема гостей. Пустая. А вон еще куда-то дверь. Может, хозяева там...

– ...Убит!

– Е-4!

– Ранен!

– Е-5!

– Ранен!

– Е-6!

– Мания!!!

– Убит?

– Так не честно!!!

– Ну так убит, или нет?

– Ты жульничаешь!

– Кто? Я?! Как бы это, интересно мне знать?!

– Не знаю! Но как-то!

– Ха!

– Ты подглядываешь!

– Сама ты подглядываешь! Глаз у Энохлы!

– Все равно! Почему ты тогда в семнадцатый раз подряд выигрываешь?!

– Это не я подглядываю, это ты играть не умеешь!

– Ха! Ну, давай тогда в шахматы.

– Не хочу.

– Ну, в шашки.

– Тошнит.

– А когда тошнить перестанет?

– Не скоро! Уже от одного этого слова – "шашки" – тошнит! Бе-е-е!..

– Ну, тогда давай в города.

– При существующем уровне урбанизации это игра на пять минут!

– И в деревни.

– На шесть!

– Тогда в го.

– Опять!.. Фу-у-у!..

– Ну, тогда сходи, возьми у Энохлы глаз и поработай в свинарнике!

– Нет, давай лучше в шахматы.

– Конь g-1 на f-3!

– Ты играешь этот дебют уже в семьдесят четвертый раз!

– А он мне нравится!

– Пешка на а-6!

– А сама-то!..

"Это они?!" – Волк осторожно просунул голову в слегка приоткрытую дверь.

Сказать, что увиденное жилище и его обитательницы абсолютно не соответствовали составленному им мысленному образу – значит, не сказать ничего. Где отвратительные старухи с грязными спутанными космами? Где ветхая избушка с затхлыми, заплесневелыми рушащимися стенами?..

В уютной светлой комнате, густо заселенной скульптурами мускулистых воинов из белого и розового мрамора, на двух соседних диванчиках в обществе бескрайних подносов со всевозможными фруктами, печеньем, булочками и лепешками с вареньем развалились две пухленькие старушки лет под восемьсот-девятьсот, с сиреневыми кудрявыми волосами и в розовых гиматиях. Рядом, на кругленьком кривоногом столике, стояло блюдо с финиками в меду и амфора с лимонадом. Пол был усеян бесчисленным множеством желтых и голубых подушек всех возможных форм и размеров – наверное, на тот случай, если хозяйкам комнаты надоест лежать на диванах и они захотят сменить обстановку. Из огромного распахнутого в сад окна доносилось пение птичек, запах цветущих магнолий и навоза и чье-то отдаленное, но действующее на нервы ворчание. Серый не удивился бы, если бы узнал, что это была та самая Энохла, наверное, такая же розовенькая и жизнерадостная.

Но что-то было не так.

Чего-то не хватало.

Чего-то такого, что обязательно должно было здесь присутствовать.

И он понял, чего.

Пергамента, чернильницы, перьев, шахмат, шашек и го.

Все партии игрались грайями в уме. Чтобы не сказать, "вслепую".

Во дают, старые вешалки!.. Интеллектуалки!.. Таким мои бусики-браслетики и даром не нужны, поди... Юхнулся мой планчик-то...

Единственно верное решение пришло мгновенно.

– А почему вы не играете в марьяж? Или в покер? Или, наконец, в "дурака"?

Старушки, как по команде, повернули головы в его сторону.

"Во что, во что?" и "А что это такое?" прозвучали почти одновременно.

– Это – известные карточные игры. Хотите, научу? – и, не дожидаясь ответа, Серый небрежно бросил на пол содержимое ювелирного магазина среднего достатка, и из потайного кармана штанов извлек любимую колоду весьма кстати крапленых карт.

– Я – коробейник Ликандр. Хожу по миру, продаю всякие безделушки – золотишко-серебришко, камешки разные самоцветные... Но самое главное мое сокровище вот. Называется "карты", – ловким жестом разделив колоду пополам, протянул он пощупать картонные прямоугольники грайям. – С их помощью можно развеселиться, если скучен, завести друзей, если одинок, разбогатеть, если беден... Ну, или наоборот... Впрочем, это уже не интересно.

– Ты что думаешь? Что мы не знаем, что такое карты?

– Может ты считаешь, что мы и гадать-то не умеем?

– А при чем тут гадать? – несмотря на отсутствие зрителей, картинно пожал плечами Волк. – В них играть надо, а гадать можно и на апельсинах!

– В карты?

– Играть?

– Ясен день! А вы что думали? Ну так научить, или как?

– Учи, коли не шутишь!

– Бери печенье, Ликандр! Наливай лимонад!

– Садись поближе, гостенек!

– Ну-с, – важно произнес Серый, пристроившись на самом большом пуфике и протирая о рукав банан в шоколаде. – Начнем с "дурака"...

Через час под его чутким руководством Мания выигрывала у Агапао уже пятую партию подряд. К обоюдному восторгу проигравшая старушка залазила под рахитичный столик и кукарекала, с грохотом переворачивая при этом все, что находилось в пределах досягаемости ее коротких ручек и ножек.

Одной из первых пала жертвой расписная амфора.

Хоть Серый и успел перехватить ее в последний момент, но все равно было уже слишком поздно. От удара об единственные в комнате десять квадратных сантиметров пола, не занятых подушками, она треснула, и остатки липкой сладкой жидкости веселым ручейком закапали на руки лукоморца.

– Тьфу ты, зараза, – громко выразил он свое отношение к происшедшему и поскорее выбросил негодную посудину за окошко в крапиву. Там, похоже, она приземлилась на что-то мягкое, что издало звук, странно похожий на "Ой".

– Кажется, я поросенка вашего пришиб...

Предположение Серого вызвало новый приступ хохота.

– Нашего!..

– Они у нее по три раза в день разбегаются!

– Опять, наверное, Энохла сама с собой в нарды играет!

– А почему она не играет с вами?

– Потому, что третий – лишний!

– И бурак выдергивать кто-то должен!

– Не бурак, а бурьян!

– Еще одна юная натуралистка на мою голову!..

– Горожанка изнеженная!

– И вообще – свиньи, куры, сад, цветник – это была ее идея.

– Цветы хорошо пахнут.

– Она думала, что мы тоже будем там работать!

– Она точно не думала, что ТЫ будешь там работать.

– Она же из ума выжила! Грайии – копаться в земле! Она бы еще коз пасти пошла! Или на кифаре на виноградниках играть!..

– Ну, Мания, не будь такой жестокой. На кифаре она играет не так уж и плохо...

– Да, неплохо. Если бы у нас было одно ухо на троих! Ее понятие о сельской жизни меня убивает! Жимолость!.. Цыплята!.. Еще немного – и крестьяне вообразят, что здесь поселилась Фертила и начнут паломничество!

– Хоть какое-то будет разнообразие... – неожиданно вздохнула Агапао.

– Тебе очень хочется с ней поссориться?

– Мне очень хочется найти наше предназначение... – неожиданно посерьезнела Агапао.