Клонирование Миранды - Мэтас Кэрол - Страница 16

— Проверил? — подозрительно спросила я. — Зачем?

— Ну чтобы убедиться, что все нормально, — ответил отец. — А этот клон должен отдать тебе свою печень. Иначе она все равно зачахнет. Ее приучили верить, что в этом ее призвание, смысл ее жизни.

— Ей придется найти другой смысл жизни, например месть, — ответила я, пожимая плечами, и вышла из комнаты.

Навстречу спешил запыхавшийся доктор Муллен.

— Миранда! Зачем ты встала?! Тебе надо отдыхать. И вообще, это была плохая мысль: привезти тебя в клинику! Очень плохая!

— Мы можем поговорить с вами? Наедине? — спросила я, бросая выразительный взгляд на родителей.

— Конечно. Пойдем в мой кабинет.

Мы зашли в его кабинет, оставив отца с матерью за дверью.

— Они сейчас немного неадекватны, — заметила я.

— Естественно.

— Послушайте, доктор Муллен. Вы должны найти способ спасти и меня, и клон.

Он протестующе взмахнул руками.

— Если вы оказались достаточно умны, чтобы вырастить клон, то должны найти выход из создавшегося положения. Иначе я не соглашусь на эту операцию. Я убегу. А если вы и заставите меня силой, то вы не сможете принудить меня жить после операции. Он вытаращил на меня глаза.

— Да-да. Я имею в виду именно то, что сказала. Подумайте над этим.

Я вышла из кабинета и прошла мимо родителей, даже не взглянув на них. Отныне я не собиралась разыгрывать из себя примерного ребенка. А на родителей я сейчас просто не могла смотреть.

Вернувшись в свою комнату, я бросилась на кровать. И тут внезапно мне вспомнилась фотография. Я схватила телефон и позвонила Эмме.

— Эмма, ты помнишь ту фотографию, где я, то есть не я, в комбинезоне? — срывающимся от волнения голосом спросила я.

— С тобой все в порядке?

— Раз мои родители врали, как мы теперь понимаем, то...

— То кто на снимке? Может, это Десять?

— Нет. Они сами сказали мне, что она никогда не покидала клиники.

Мы помолчали.

— Наш альбом с фотографиями... — наконец заговорила я. — Тысячу раз я его смотрела. Он начинается со снимков, где я маленькая. Мама держит меня на руках и тому подобное. Правильно?

— Да, — ответила Эмма, которая много раз смотрела альбом вместе со мной.

— А с чего начинается твой альбом?

— Ну, сначала там разные смешные снимки, мама беременная. Ты знаешь, какая она у меня худая. А там она невероятно толстая!

— Правильно. Твои фотографии начинаются с того, что твоя мама беременна. А у меня таких нет. Что это может означать?

— Возможно, ничего.

— Может, и так, — согласилась я. — Но могу поспорить, если я спрошу у родителей, есть ли снимки, где моя мама беременная, они придумают какой-нибудь предлог, чтобы мне их не показывать.

— Я приеду к тебе, — сказала Эмма.

— Тебе лучше притвориться, что ты ничего не знаешь, — предупредила я.

— Они знают, ведь ты говорила со мной после того, как обнаружила ребенка. Они мне ничего не сделают. Я попрошу маму подвезти меня, и она будет знать, где я.

— Ладно.

Мне стало немного легче. Если я когда-то и нуждалась в друге, то именно сейчас.

Глава 13

В комнату вошли родители. Прежде чем они успели заговорить, я спросила:

— Почему я никогда не видела фотографий, где мама беременна?

Они не ответили, лишь тревожно переглянулись.

— Так кто на самом деле та девочка в комбинезоне? — продолжала я. — А эти якобы глупые снимки, на которых мама с короткими волосами? Вам не кажется, что лучше все мне рассказать?

— Я могу показать тебе снимки, где я беременная, — ответила мать. — Съезжу за ними домой и привезу.

— Беременна кем? — спросила я.

Она молчала. Я села на кровать. Картина начинала проясняться, хотя и казалась невероятной: девочка, которая не я, но в то же время я. Нет фотографий матери, когда она носила меня. Есть только одно логичное объяснение того снимка. Мне было страшно продолжать, но я уже не могла прекратить задавать вопросы. Я должна узнать всю правду. И я ринулась ей навстречу.

— У меня еще один вопрос. Почему вы выглядите так молодо? На фотографиях, где мне десять лет, вы такие же, как на фотографиях с вашим первым ребенком. Тем, который был у вас до меня!

В их взгляде сквозило отчаяние. Они молчали, не в силах ответить. Наконец мама попыталась придумать объяснение.

— Мы оба сделали пластические операции, — тихо сказала она, — чтобы выглядеть моложе. Чтобы никто не подумал, что мы слишком старые для такого маленького ребенка.

Я слушала затаив дыхание. Мой желудок болезненно сжался. В голове зашумело. Мои выводы подтверждались.

— Что случилось с этим ребенком?

— Она умерла, — ответила мама сквозь слезы. — Умерла от опухоли в мозге.

— После того как она умерла, доктор Муллен взял ее ДНК, — добавил отец.

— Элан! — предостерегающе воскликнула мама.

— Надо сказать ей всю правду. До конца, — твердо сказал отец.

— Нет!

Он не обратил на нее внимания.

— Доктор Муллен воссоздал Джессику, нашего первого ребенка. Это она на фотографии в комбинезоне на фоне замка. Он взял ее ДНК и создал тебя, Миранда.

У меня перехватило дыхание. Комната вокруг меня закружилась.

— Значит, я даже не настоящий человек? Я лишь результат научного эксперимента? — только и смогла вымолвить я.

Мама расплакалась.

— Это неправда! — закричал отец. — Ты такая же настоящая, как твоя подруга Эмма. Ты такой же человек, как и любой из нас. Просто ты появилась на свет немного по-другому...

— Но ведь это доктор Муллен меня создал.

Меня затрясло — внезапно у меня перед глазами возник маленький эмбрион, который я видела на третьем этаже.

— Я помню, вы говорили, что доктор Муллен знал... Он должен был сделать так, чтобы у меня не было рака, как у нее.

— Он и изменил твою генетику, улучшил ее, создав тебя насколько возможно сильной и здоровой.

— Тогда почему я заболела?

— Иногда кажется, что ты можешь контролировать все на свете, — ответил отец. — А на самом деле... Кто знает? Генетический код настолько сложен... Что-то пошло неправильно.

— Нам страшно было представить, вдруг мы можем потерять второго ребенка, — всхлипнула мама. — Поэтому доктор Муллен заверил нас, что мы получим страховой полис. Мы думали, он собирается вырастить запасные органы, и сначала не знали, что он выращивает других детей. И что они умирают.

— А когда вы узнали, вы ведь не прекратили эксперименты?! Разве вы не видите, как это жестоко? Возможно, эти младенцы что-то чувствовали? Одиночество... страх? — Меня прошиб озноб. — А что еще заложил в меня Муллен? Он хотел сделать совершенное существо? Мои способности к танцам — это тоже от него?

— Ну, — признался отец, — доктор, видимо, увеличил твои физические и умственные способности. В конце концов, если бы он не сделал тебя такой умной, ты бы никогда обо всем этом не догадалась, — с улыбкой добавил он.

— Вам не следовало меня недооценивать, — огрызнулась я.

— Не следовало, — согласился отец.

Мама продолжала плакать, но мне было все равно. Я ее ненавидела. И его тоже. Как они могли пойти на это?! Кто я такая? Или что я такое? Я просто урод?

— Пожалуйста, оставьте меня одну.

Отец взял плачущую мать за руку и повел ее из комнаты. На пороге она обернулась:

— Мне очень жаль, Миранда. Мы не думали, что ты когда-нибудь узнаешь. Прости. Мы не хотели, чтобы ты когда-нибудь испытывала боль.

— Нет! Вы сделали это для себя; сами боялись испытать боль!

Я захлопнула за ними дверь, села на кровать и тупо смотрела в пространство, слишком ошеломленная всем услышанным. Я не могла даже думать. Наконец появилась Эмма.

— Привет, — сказала она, просовывая голову в дверь.

Я бросила на нее безразличный взгляд.

— Миранда!

Она подошла и присела рядом со мной на постель.

— Твои родители были очень недовольны, когда увидели меня у входа в клинику. Но поскольку меня сопровождала моя мама, они впустили меня, иначе это выглядело бы подозрительным. Что случилось? На твоей маме лица нет.