Пьеса для обреченных - Русанова Вера - Страница 47

— Так что вас интересует? — уже совсем любезно спросила докторша, и мне на секунду сделалось невыносимо стыдно; Наверняка у нее первый раз в жизни брали интервью.

— Ваши трудовые будни. Интересные моменты в работе. Трудности и радости — абсолютно все!

— Ну, радостей, в общем, не особенно много. Рутинной, скучной работы гораздо больше…

— Но ведь вам наверняка приходится беседовать с интересными людьми?

Фраза применительно к профессии психиатра прозвучала несколько странновато, что немедленно отразил изумленный взгляд моей собеседницы. Однако ей удалось-таки переварить формулировку и деликатно ответить:

— Да, конечно. Разные пациенты встречаются, как, впрочем, и у любого врача…

В коридоре послышались чьи-то быстрые и деловитые шаги. Я сочла за лучшее поторопиться:

— А женщины? Женщин-пациенток много?

— И женщин хватает.

— Скажите, а это миф или реальность, что у женщин более хрупкая, неустойчивая психика?

— Ну ка-ак вам сказать? — затянула докторша, видимо собираясь выдать длинное научное объяснение.

Я же заерзала на стуле, как на горячей сковородке. Очень реально и красочно представлялось, как в кабинет заходит медсестра, недоуменно округляет глаза и говорит: «Вот эта, что ли, журналистка?! Ну, тогда я — прима-балерина Большого театра!» И начинаются их жутковатые профессиональные разговорчики о прима-балеринах, наполеонах и микки маусах, отправленных в данный момент на излечение.

К счастью, собеседница решила не загружать меня специальной терминологией и медицинскими понятиями.

— Да, наверное, все-таки не миф, — выдала она с улыбкой.

И я тут же накинулась на нее со следующим вопросом:

— А творческие личности среди ваших пациенток встречаются? Ведь говорят, что у представителей богемы регулярно бывают нервные срывы и кризисы?.. Вам приходилось, например, лечить актрис?

— Ой нет! — Докторша почти весело отмахнулась. — Если вам для женского журнала надо, то напишите, что больше различными расстройствами страдают бабушки-пенсионерки. У молодых женщин после родов случается послеродовая депрессия. Кстати, ей подвержен довольно большой процент рожениц. Но не нужно волноваться: к счастью, она достаточно успешно поддается лечению… Ну и неврозы сейчас, конечно…

— И все-таки давайте вернемся к творческой интеллигенции. — Я с ослиным упрямством продолжала гнуть свою линию. — Неужели-таки за всю профессиональную деятельность вам ни разу не приходилось сталкиваться ни с актрисами, ни с художницами, ни с поэтессами?

— Да я работаю-то всего ничего! — всплеснула руками круглолицая докторица. — Вот Антонина Сергеевна, по-моему, артистку одну из нашего района лечила, когда я у нее на практике сидела. С ней бы вам поговорить!

— А это можно устроить? — Ослицыно упрямство в моем голосе плавно заменилось лисьей вкрадчивостью.

— Сейчас нет, к сожалению. Она еще из декретного отпуска не вышла. Вот пришли бы вы месяца через два!.. Где-то в январе она, по-моему, должна появиться.

— А что за артистка? Вы не помните?

— Фамилию я вам, конечно, не скажу! Во-первых, права не имею… А во-вторых, честно говоря, и не помню… Может, она, кстати, и не артистка была — просто почему-то так в голове отложилось? Нет, похожа все-таки на артистку, и роман у нее неудачный был с режиссером. Из какого-то театра-студии, что ли?..

Ото: Это уже было что-то!.. Я напряглась, как рысь перед прыжком.

Артистка! Театр-студия! Неудачный роман с режиссером! Наталья, правда, всячески подчеркивала, что никаких отношений у нее с Бирюковым не было и в принципе быть не могло. Но не слишком ли активно, не чересчур ли настойчиво она это утверждала? И потом эта ее давешняя обида и жестокое: «А мне не жаль, что он умер! Женщины таких вещей не прощают!» Кто знает, о чем она говорила тогда?

О том, что на сцене Вадим Петрович предлагал ей играть исключительно престарелых шлюх, или о том, что он отнесся к ней как к шлюхе в обычной жизни?

— А поподробнее можно, что там была за история?

— Уж и не помню толком. — Докторша пожала плечами и задумчиво оттопырила нижнюю губу. —Вроде бы она забеременела от него, он заставил ее сделать аборт.

У нее на этой почве случился сильнейший .криз. В общем-то здесь она наблюдалась уже после того, как отлежала «острый» период в стационаре, на Матросской…

По-моему, у нее после аборта начались серьезные гинекологические осложнения, чуть ли не до бесплодия… Нет, зря говорить не буду — только и вас, и себя запутаю!

Она снова приветливо улыбнулась, как бы поощряя меня к новым расспросам.

Я же на некоторое время погрузилась в тревожное раздумье.

— Скажите, а такие нервные расстройства, как у той актрисы, они могут впоследствии привести к суициду?

— На самоубийство иногда решаются и абсолютно психически здоровые люди.

— Докторша побарабанила пальцами по краю стола. — Но, вообще, если прецедент уже был…

— А она что, пыталась покончить с собой?

— Не помню. Правда не помню… Что-нибудь еще вас интересует?

Меня интересовало только одно: наблюдалась ли Наташа Каюмова у психиатра? И ответ на этот вопрос я получила. Причем без предъявления документов о родстве и удостоверения работника милиции. Однако уходить вот так, сразу, было неудобно. Для вида я еще поинтересовалась последствиями послеродовой депрессии и ее профилактикой, острыми неврозами у детей и целесообразностью аутотренинга с точки зрения современной медицины.

Когда «список вопросов» благополучно исчерпался и пришло время попрощаться, докторша неожиданно спросила:

— Простите, вы приходили только за тем, чтобы взять интервью?.. Мне почему-то показалось, что у вас самой какие-то серьезные проблемы.

Я взглянула в ее светлые глаза с часто смаргивающими, «поросячьими» ресницами, помотала головой и торопливо вышла из кабинета.

Никто на свете не мог мне помочь. Ни эта молодая врачиха с ее самыми лучшими и искренними намерениями, ни внезапно сбежавшая Ольга, ни мама, ни папа, ни предатель Пашков. Спасение утопающих на самом деле становилось делом рук самих утопающих. Если я успею, если пойму, если разгадаю… Впрочем, как раз во времени меня, похоже, не ограничивали. Я была не жертвенным ягненком, не актером и не статистом! Я была зрителем, для которого разыгрывается весь этот чудовищный спектакль, а зрителей, слава Богу, не принято было казнить по ходу представления…

Дома я первым делом залезла в текст пьесы, который мне любезно презентовали на репетиции в театре, и с суеверным ужасом убедилась: да, все логично! Все до безобразия логично!

Первым гибнет Полоний — вельможа, спрятавшийся за ковром в покоях королевы.

"Ты, жалкий, суетливый шут, прощай! — говорит о нем Гамлет и позже добавляет:

— Да, вельможа этот теперь спокоен, важен, молчалив, а был болтливый шут, пока был жив…" Слишком много знавший и слишком много болтавший Бирюков!

Спивающийся клоун, за бутылку текилы изображавший на потеху пьяной публики хоть Хазанова, хоть Жириновского, хоть черта лысого!

Гамлет уносит труп Полония из покоев королевы, и его долго и безуспешно ищет король со своими слугами. Труп Вадима Петровича тоже бесследно пропадает!

Следующими умирают Розенкранц с Гильденстерном…

…Их гибель Их собственным вторженьем рождена.

Ничтожному опасно попадаться Меж выпадов и пламенных клинков Могучих недругов…

Бедный, бедный мой Леха! Бедный глупый Славик! Они всего лишь хотели легко и быстро срубить большие деньги. Влезли туда, куда ни в коем случае не должны были лезть. Может быть, чуть промедлили, решая, кому выгоднее продать информацию? Совсем чуть-чуть, но этого оказалось более чем достаточно…

Офелия! Безумная Офелия… Несчастная, одинокая Каюмова, по сути не сделавшая никому ничего плохого.

Она старалась по ветвям развесить Свои венки: коварный сук сломался, И травы, и она сама упали В рыдающий поток…

Радужные круги расплывались у меня перед глазами, когда я закрыла текст пьесы. Сердце гулко и больно колотилось, желудок отчаянно ныл. Все складывалось! Все чудовищным образом складывалось! Полония убили клинком — и Вадима Петровича закололи! Розенкранцу и Гильденстерну отрубили головы — то же самое случилось с Лехой и Славиком. Об Офелии и говорить нечего! Если бы не хрестоматийный пример ее гибели, я бы, возможно, до сих пор не догадалась о том, что, собственно, происходит…