Пьеса для обреченных - Русанова Вера - Страница 56

Н-да… Хорошо, конечно, быть героиней триллера со счастливым финалом, но что делать в моей ситуации, я представляла очень смутно. Пойти в милицию с томиком Шекспира и со всеми своими соображениями? Может быть… Если, конечно, Сережа позволит мне дойти, а оттуда соответственно меня не пошлют по весьма далекому, но зато очень конкретному адресу. А вдруг не пошлют? Вдруг поверят?

Тогда Пашкова арестуют. И что будет дальше? Тюрьма? Расстрел? Или какой-нибудь там институт судебной медицины и психиатрии?

— Не-ет! — снова тихо застонала я и заметалась по комнате, зябко обхватив руками плечи.

А не попробовать ли поговорить с ним самой? Выслушает — хорошо, не дослушает — пусть так: двум смертям не бывать, а одной, как говорится… Зато никого не предам, не посажу, не возьму грех на душу! И тут же противненький внутренний голос пакостно зазудел: «Отчего же? Как раз возьмешь! Вспомни, о чем вы не так давно разговаривали с Ольгой? Спектакль еще не закончен., и впереди намечаются четыре очаровательных трупика: Гертруда, Лаэрт, Клавдий и сам Гамлет — строго в порядке очередности! Твоя смерть не остановит действия, она просто станет еще одним звеном в развитии сюжета. И все остальные погибнут исключительно потому, что ты ничего не сделала — потому что ты просто и без сопротивления умерла!»

Я прошла на кухню, включила чайник, нацедила с полчашки заварки, бухнула три ложки сахару (чтобы лучше думалось!), но не смогла протолкнуть в горло ни капли — только зря перевела продукты. Попробовала закурить — поперхнулась дымом и с досадой швырнула сигарету прямо в открытую форточку. В голове бродили безрадостные мысли, вялые и заторможенные, как смертники на последней прогулке.

Гертруда" Лаэрт, Клавдий…Что взбредет в голову Пашкову? Какой неожиданный фортель выкинут его воспаленные мозги? Кто станет Лаэртом? А кто Клавдием? По идее, роль Клавдия должна быть уготована «люберецкому бандюгану». Но ведь его не существует в природе! А Лаэрт? Кто такой Лаэрт? Конечно сын Полония и брат Офелии, но еще к тому же и первый человек, открыто выступивший против Гамлета!

Не значит ли это, что любой, у кого я попрошу помощи и защиты в этой ситуации, автоматически окажется в числе приговоренных?

И главное, чем завершится трагедия? Неужели, точно по Шекспиру, гибелью самого Гамлета?!

Как никогда, я понимала сейчас несчастную королеву Гертруду, которая, наблюдая за безумием сына, разрывалась между любовью к нему и элементарным здравым смыслом.

Тем временем окончательно стемнело. Окна в доме напротив погасли. Через стену перестало слышаться бормотание телевизора, а малолетняя соседка сверху наконец-то прекратила терзать фортепиано. В квартире повисла звенящая и тревожная тишина.

Какое-то время, еще не осознавая этого, я продолжала ходить по комнате, бесцельно брала в руки какие-то предметы и книги, машинально смахивала ладонью пыль. Потом подошла к тахте, сдернула покрывало, чтобы расправить постель (сон организму все равно требовался), и тут поняла: что-то не так. Даже не поняла.

Почувствовала! Резко обернулась — за спиной никто не стоял. На цыпочках прокралась сначала на кухню, потом в прихожую л ванную, везде оставляя за собой свет. В квартире, кроме меня, никого не было. Но холодные, с отслоившимися обоями стены словно прислушивались к моим шагам, решая, что со мной делать: раздавить прямо сейчас или же оставить на потом?

— Это все ерунда! — проговорила я вслух тихим и срывающимся голосом. — Это больные нервы! Это бессонница… Я сама себе больше придумываю, сейчас все пройдет!

И тут же услышала тихий, едва различимый стук в дверь. Словно кошачья лапка, заледеневшая ветка или слабая ручка очень маленького ребенка мерно постукивала по косяку. Но самое странное, мне казалось, что я различаю какой-то до боли знакомый и пугающий ритм. Три длинных стука… несколько коротких… два длинных… опять целая россыпь мелких,. вкрадчивых ударов.

— Кто там? — крикнула я отчаянно и хрипло, чувствуя, как кровь со страшной силой начинает пульсировать во всем теле. — Кто там? Отвечайте! Или я сейчас милицию вызову!

Стук прекратился так же внезапно, как и начался. И снова повисла тишина — ни шороха, ни скрипа подошв, ни торопливых шагов по лестнице — ничего вообще!

Пауза длилась минуту или две. А потом откуда-то из кухни донесся слабый свист. Так обычно посвистывает чайник, когда начинает закипать. Но чайник, абсолютно точно, стоял на подоконнике, водопроводный кран был закрыт, газ выключен. А может быть, все-таки нет?

С вытаращенными от страха глазами я метнулась из прихожей, кинулась к плите, стала принюхиваться, как собака, пытающаяся взять след. И тут же услышала свист прямо за своей спиной. Но позади была только стена с затянутым паутиной вентиляционным отверстием! Капля йота, крупная, как крокодилья слеза, стекла между моими лопатками, в животе сразу стало как-то холодно и пусто. Мне вдруг показалось, что длинная серая тень возникла, выросла из пустоты и перечеркнула мою собственную тень крест-накрест. На этот раз я обернулась уже с жалобным, бессильным стоном и стопроцентной готовностью умереть. Но за спиной снова никого не было. Только стена в нелепом старомодном кафеле и маленькое отверстие под самым потолком. Свист слышался оттуда. Совершенно определенно оттуда! И в отличие от предыдущего звука, он не прекращался, а постепенно усиливался.

Не знаю, у кого какие ассоциации с тихими стуками и свистами ночью в пустой квартире, но у меня — самые прямолинейные и банальные («первого уровня», как любил говорить Пашков): Шерлок Холмс, доктор Ватсон, «Пестрая лента», болотная гадюка, ползущая по стене. А змей я боюсь просто панически — до дрожи и судорог! Из кухни меня словно ветром сдуло, дверью я хлопнула так, что чуть не размозжила себе палец, а просвет между дверью и полом в какие-нибудь несколько секунд законопатила старой и объемистой кофтой крупной вязки.

Теперь у змеи (если она, конечно, существовала) не было шансов выползти в коридор, но от этого почему-то не стало легче. Свист заглушался странным шорохом, невнятным шуршанием. Я не могла видеть, что происходит в кухне, и от этого только яснее представляла себе длинное скользкое тело, просачивающееся в вентиляционную решетку, плоскую чешуйчатую головку с маленькими глазками, ворох газет за холодильником, в который эта тварь непременно зароется.

Мои мрачные фантазии вдруг обрели совершенно конкретный смысл. Змея!

Конечно же змея! Тот же яд, только не в бокале, а, так сказать, в естественном «флаконе». «Не пей вина, Гертруда!» — «Не трожь змею, Гертруда!» С той только разницей, что от вина можно отказаться, а от змеи не убежишь и не спрячешься.

Нырнет в какую-нибудь трубу и выползет уже в ванной или в комнате. Прошуршит по смятой простыне, блестящей лентой мелькнет в воздухе и вонзит свои острые, ядовитые зубы в голую ногу или руку!

Из квартиры надо было уходить, причем уходить немедленно. Некстати тоскливо вспомнился без единой лампочки темный подъезд, и пустынная остановка маршруток рядом с жутковатой площадкой для выгула собак. И все-таки другого выхода я не видела, поэтому поспешно влезла в джемпер, застегнула джинсы, метнулась в прихожую и…

Стук повторился снова. Тихий, монотонный, жуткий. Только на этот раз к нему прибавился еще и голос. Безжизненный, блеклый человеческий голос, просящий:

— Впусти меня. Открой мне. Впусти меня. Открой мне…

И все! Больше ни одного осмысленного слова. Голос был каким-то странным: он с равной вероятностью мог принадлежать как мужчине, так и женщине. Я слышала, как кто-то невидимый легонько гладит по двери с той стороны, словно надеется, что она отворится сама собой.

— Кто вы? — в ужасе выдохнула я, попятившись и замерев где-то на полпути между страшной кухней и выходом из квартиры. — Кто вы? Не молчите!

— Открой мне, — послушно попросил голос. — Впусти меня. Открой мне…

В мгновение ока мое сердце, трясущееся, как овечий хвост, переполнилось глубокой и трепетной любовью к милиции. Наверное, в Люберцах был какой-то свой, особенный милицейский номер, но мне оставалось уповать только на 02. Я рванула на себя трубку, чуть не своротив телефонный аппарат, прижала ее к уху и с ужасом услышала, как в мозг вместо гудков вливается глухая и беспросветная тишина. Телефон в моей квартире не работал!