Так начиналась война - Баграмян Иван Христофорович - Страница 52

Наконец комендант укрепрайона освободился.

— Здравствуйте, товарищ Сысоев.

Немолодой, представительный полковник повернул ко мне забинтованную голову. Это было нелегко — он сморщился от боли. Но, увидев меня, улыбнулся:

— Иван Христофорович! Рад видеть вас. Извините, я совсем было раскис, когда осколком чуть не снесло мне череп. Но сейчас чувствую себя значительно лучше. Садитесь поближе.

С Федором Сергеевичем Сысоевым мы старые знакомые. Я часто встречался с ним в мирные дни, когда он был комендантом Рава-Русского укрепленного района. В первые дни войны части этого укрепрайона, обойденные с флангов, стойко удерживали позиции. Лишь после приказа об отходе они взорвали доты и стали пробиваться к главным силам. Как Опытному и испытанному в боях командиру, полковнику Сысоеву в начале июля поручили возглавить организацию обороны Киевского укрепрайона.

К сожалению, Сысоеву не повезло еще по пути в Святошино: попал под бомбежку, его ранило. Несмотря на непрекращавшиеся сильные бои, Федор Сергеевич оставался на посту. Ему неутомимо помогал заместитель — молодой и энергичный полковник Григорий Евдокимович Чернов.

В комнате присутствовало несколько офицеров. Среди них я узнал полкового комиссара Иллариона Федоровича Евдокимова, бывшего комиссара Рава-Русского укрепрайона. Это хорошо, что друзья снова вместе. На скуластом лице комиссара с чуть-чуть по-монгольски суженным разрезом карих глаз добрая улыбка. Таким я и запомнил его. (На долю Евдокимова выпадет нелегкая судьба. 20 сентября он поведет уцелевших бойцов на прорыв из окружения. Тяжело раненного в бою, его подберут колхозники, выходят, и комиссар снова включится в борьбу, но теперь уже в качестве подпольщика. Лишь в начале 1943 года ему удастся вернуться в ряды Советской Армии. Восемью правительственными наградами, в том числе орденом Ленина, будут отмечены боевые заслуги отважного политработника в годы Великой Отечественной войны.)

Были здесь начальник штаба укрепрайона подполковник К. В. Епифанов и его заместитель подполковник Г. В. Лихов. Я познакомился со всеми, кратко проинформировал о решении Военного совета фронта, сказал, что прибыл с задачей вникнуть в организацию и состояние обороны укрепрайона.

Разложили на столе карту. Сысоев, водя по ней карандашом, стал объяснять мне обстановку. Вот уже второй день передовые части 3-го моторизованного корпуса немцев нащупывают слабые места в обороне укрепрайона. Фашистская разведка особо интересуется подступами к городу с юго-запада. По-видимому, именно здесь враг готовит свой главный удар. Цель — продвинуться по берегу Днепра, захватить городские мосты и переправиться по ним на левый берег. В этом случае противнику не придется пробиваться через весь Киев, он охватит его с тыла.

Комендант ознакомил меня с разработанным при участии генерала Советникова проектом плана организации обороны укрепленного района с учетом прибывающих частей и соединений. Передний край района проходит по рубежу река Ирпень, Белогородка, Петровский, Юровка, Бита-Почтовая, Кременище, Мрыги. Создано два сектора — северный и южный. В состав войск северного — от Борок до Белогородки — войдут три батальона постоянного гарнизона, 3-я воздушно-десантная бригада, 4-й полк НКВД, гаубичный артиллерийский полк, окружные интендантские курсы и 2-е Киевское артиллерийское училище. Комендант сектора — комбриг Д. В. Аверин. Южный сектор, охватывающий остальную половину укрепрайона до Днепра, будут оборонять два уровских батальона, части 147-й стрелковой дивизии, один гаубичный артиллерийский полк, три противотанковых артиллерийских дивизиона и 1-е Киевское артиллерийское училище. Комендант этого сектора — майор Лучников. Кроме того, в укрепленном районе располагаются 206-я стрелковая дивизия, 2-я воздушно-десантная бригада, 132-й танковый полк, окружные хозяйственные курсы, погранотряд, отдельная рота легких танков и батарея противотанковых орудий.

— О, да у вас целый танковый полк в распоряжении! — обрадовался я.

— Полк-то есть, но танков нет, — вздохнул Сысоев. — В нем всего семь легких стареньких машин. По существу, полк является стрелковым: тысяча человек, вооруженных винтовками, да несколько пулеметов.

Проведя по линии второй полосы обороны, проходившей в нескольких километрах от окраины города, комендант сказал:

— Части двести шестой стрелковой дивизии мы намечаем расположить здесь. О направлениях ее контратак мы еще подумаем.

Внимательно выслушав коменданта, я отметил, что в проекте плана неясно одно: на кого возлагается общее руководство войсками в каждом секторе? Полковник Сысоев ответил, что над этим вопросом они думали. Пока решили: в северном секторе старшим военачальником назначить комбрига Аверина, коменданта этого сектора. Ему и будут подчиняться войска как постоянного гарнизона, так и полевого заполнения. В южном секторе, к сожалению, положение иное. Комендантом там является майор, а в состав войск полевого заполнения входит 147-я стрелковая дивизия, которой командует старый, опытный командир полковник Потехин. Поэтому решено батальоны постоянного гарнизона оставить в подчинения майора Лучникова, а все войска полевого заполнения, в том числе и артиллерийские части, подчинить командиру дивизии. На штаб дивизии возлагается также ответственность за организацию и поддержание взаимодействия между постоянным гарнизоном и частями полевого заполнения.

Главное достоинство такого построения сил заключалось в том, что оно не требовало значительных перемещений войск и в то же время соответствовало обстановке.

Обсудив все вопросы, мы выехали на оборонительные позиции южного сектора. Полковник Сысоев чувствовал себя плохо и не смог сопровождать нас. Со мной отправились полковник Чернов и полковой комиссар Евдокимов.

Возле Юровки побывали на огневых позициях противотанкового дивизиона. Артиллеристы, сбросив гимнастерки, орудовали лопатами. По их обнаженным спинам струился пот.

Молодой командир с тремя кубиками в петлицах подбежал к нам.

— Командир батареи старший лейтенант Сергиенко, — представился он.

— Как настроение? — спрашиваю. — Готовы ли встретить вражеские танки?

— Пусть только сунутся. Сейчас мы готовим несколько запасных позиций, чтобы бить врага не только метким огнем, но и внезапностью.

Оказалось, что старшим лейтенант уже побывал в боях.

Был объявлен короткий перерыв, и нас сразу же окружили красноармейцы. Посыпались вопросы о положении на фронте. Я сообщил последние данные о противнике. Предупредил, что у него много танков, так что работы артиллеристам хватит. Увидев совсем юного бойца, я не удержался и спросил, приходилось ли видеть ему фашистские танки. Парень залился краской смущения, но ответил твердо:

— Не довелось еще, товарищ полковник, но готовлю себя к этому. Одно знаю, что пропустить их в Киев нельзя.

— Можете не сомневаться, товарищ полковник, — добавил командир батареи, — хлопцы хоть и не обстрелянные еще, но положиться на них можно. Сейчас они изо всех сил тренируются в стрельбе по движущимся целям.

Тепло распрощавшись с истребителями танков, мы направились на позиции, которые спешно дооборудовались только что прибывшими частями 147-й стрелковой дивизии. Командир ее Савва Калистратович Потехин встретил нас на западной окраине Юровки. Мы познакомились. Типично русское лицо, светлые глаза и очень спокойная, не бьющая на эффект манера говорить — все располагало к этому пятидесятилетнему полковнику.

Подробно рассказав нам о состоянии дивизии, Потехин предложил выехать на передний край укрепрайона. Мы побывали в подразделениях 600-го и 640-го стрелковых полков. Повсюду кипела горячая работа по оборудованию оборонительных рубежей.

Заглянули мы и к хозяевам укрепрайона — в подразделения 28-го отдельного пулеметного батальона, которым командовал бравого вида капитан И. Е. Кипоренко.

Вблизи Юровки находился опорный пункт «Крым», в который входили доты № 205, 206 и 207. Мы тщательно ознакомились с их состоянием.