Приключения 1990 - Молчанов Андрей Алексеевич - Страница 38

— Будешь сюда шляться, паскуда! Будешь тут гадить, рвань!

— Хватит! Хватит же! — крикнула одна из девчонок. — Прекратите!

— Ты чего, Ника, успокойся, — не пускал ее Валерка. — Поучим немного паразита...

От каждого удара человечек негромко вскрикивал и втягивал голову в плечи. Игорь вдруг узнал его. Это был тот самый бродяга. Баташкин.

— Кончайте, вы! Эй! — прикрикнул издали Игорь.

Толстый даже головы не повернул.

Несколькими прыжками Игорь вбежал в световой круг и перехватил руку толстого.

— Отвали, козел! — угрожающе процедил толстый.

— Я сказал: кончай! — яростно повторил Игорь.

Тогда толстый сильным толчком отбросил от себя бомжа и немедленно, с разворота, нанес размашистый удар. К этому-то Игорь был готов, все это были детские штучки. Поставив блок, подрубил толстому голень и крутанул вокруг себя. Толстый тяжело и шумно грохнулся на асфальт. Игорь немедленно отпрыгнул назад, чтобы держать в поле зрения и его, и второго парня, неуверенно подступавшего мелкими шажками.

— Мужики! Мужики, все! — зашумел опомнившийся Валерка. — Это ж мой корешок. Вы друг друга не поняли, мужики. Игорек, ты чего? Это ж пьянь грязная, он у нас весь подъезд изгадил.

Ника наконец вырвалась из его рук, поправила кофточку, сказала: «Сами вы козлы!» — и зашагала прочь.

Толстый поднялся. Он слегка прихрамывал и агрессивности больше не проявлял.

— Ну ты даешь, «афганец», — произнес он с неопределенной интонацией. — Это ты опасно. Понял, да? Хорошо, что Валерик подсказал. Валерик! Ну и дружки у тебя. Бойкие дружки. Но это опасно, ты понял, нет?

— Ничего, ничего, — заверил Игорь. — Все нормально. Толстого, кажется, и эти слова удовлетворили, и тон. Чувствовалось, что на большее он не очень-то рассчитывал.

— Ладно, разбежались, — сказал он несколько спокойнее. — Но ты вообще осторожнее, воин. Так можно серьезно ошибиться.

— Да вы друг друга не поняли, — старался Валерка. — Темно же, не разберешь ни хрена. Так я говорю, Игорек? Все путем.

— Путем, путем, — пробормотал Игорь и расслабил мышцы. — Ничего, бывает.

— А куда Ника слиняла? — капризно и требовательно спросила вторая девчонка. Она поняла теперь, что драться больше не будут, и заскучала.

— Черт с ней, — сплюнул толстый. — Пошли!

Они скрылись в подъезде. Игорь повернулся и увидел на углу светлый силуэт. Кажется, на этот раз Ника ждала именно его. С насмешливым интересом смотрела она, как он к ней приближается.

— Ты, оказывается, боец, — сказала она.

— А ты что же с ними не пошла?

Ника дернула плечом.

— Не захотела.

Она ждала продолжения разговора, но он настороженно молчал, и Ника решила брать на себя инициативу.

— Проводи меня, — сказала она с мягкой требовательностью. — А то видишь — темно кругом.

Они пошли уже известным ему маршрутом, но теперь Ника совсем не спешила, шла медленно, поглядывая на Игоря.

— Зачем ты кинулся вытаскивать этого алкаша? — спросила Ника, и только тут Игорь вспомнил о бомже Баташкине.

— Слушай, а куда он делся?

— Так он сразу знаешь как припустил! Через секунду не стало.

— Я даже не заметил.

— Так зачем он тебе?

Игорь и сам подумал: зачем?

— Не люблю, когда откормленные бугаи вот так лениво разминаются. Это у меня с детства.

— Защитник слабых и угнетенных?

— Под лирическое настроение.

— А меня бы ты стал защищать?

— Разве тебе нужна защита?

— Защита всем нужна, — серьезно сказала Ника и взяла его под руку — они как раз переходили через улицу.

Дорога была пуста, даже вдалеке ни одной машины, но они привычно ускорили шаг, и Игорь пожалел, что противоположный тротуар так близко. Однако на другой стороне руки его Ника не отпустила.

— Но вообще я тебе скажу: ты напрасно в эту историю полез. Если бы не Валерка, могло бы кончиться хуже. Это опасные ребята.

— О чем ты говоришь? — грустно возразил он. — Какие ребята? В нас самих главная опасность. А как с ней быть — этому нас никто не научил.

Она остановилась и очень внимательно вгляделась в его лицо.

— Надоели они мне, — произнесла она после паузы. — И Валерка твой, и Яша-Бегемот.

Игорь догадался, что Бегемотом звали толстого.

— Чего же ты с ними ходишь?

— Скучно. По привычке. Какая разница! Мы уже пришли.

Действительно, они стояли у ее подъезда.

— До свидания, — неуверенно попрощался он.

— До свидания, — сказала Ника. — Ты что, не хочешь зайти?

...И раскрылся океан без края и дна, и он тонул в океане бесконечным падением, и не было ни глотка воздуха, ни желания дышать, не осталось ничего, кроме темной и радостной бездны первого познания, и когда он обрел способность мыслить и слышать стук своего сердца, он испугался, что она поймет его неопытность. Но она была рядом, покорная и нежная, доверчивая, как ребенок, мудрая тысячелетней женской мудростью, и тогда вслед за нахлынувшим успокоением и усталостью к ним пришел сон...

Он открыл глаза внезапно, будто от толчка, и понял, что стоит глубокая ночь. Тусклый ночник освещал незнакомую комнату, но рядом была Ника, и он все сразу вспомнил и успокоился. Ника сидела, поджав закрытые простыней колени к самому подбородку, и смотрела на темный квадрат окна.

— Ты что?

— Ничего, — ответила она, а потом вдруг тихо рассмеялась. — Сама себе удивляюсь: как это все случилось?

— Потому что ты меня любишь, — убежденно сказал Игорь. Ему было дремотно и сладко.

— Конечно, люблю, солнышко, — ласково сказала Ника. — Ты у меня такой славный.

Что-то такое прозвучало в ее тоне, от чего в полусонном мозгу Игоря скользнула мимолетная тень тревоги. Но тут же истаяла — он был счастлив и горд, все было слишком хорошо.

Она проснулась раньше, и когда будила его, была совсем одета.

— Вставай, солнышко.

Он потянулся к ней, весь охваченный пронзительной благодарностью, но Ника мягко удержала его руки.

— Не надо, солнышко, всю краску мне сотрешь.

Игорь подумал, что уже, наверное, довольно поздно и он все на свете проспал. Только вылезать из постели и одеваться при ней он не мог. Она словно бы поняла, ушла на кухню и крикнула оттуда:

— Поскорее, Игорек. Мне скоро пора бежать, да и родители могут с дачи заявиться, кто их знает. Яичницу будешь?

Его немного задевало, что Ника ведет себя так, словно и не было вчера между ними этого огромного чуда. Ему же, напротив, хотелось необыкновенного. Носить ее на руках хотелось, лепестками цветов засыпать или говорить все время стихами — все казалось совершенно естественным, но он постарался скрыть все эти желания. А еще ему очень хотелось, чтобы она не уходила. Он так и спросил: обязательно ли надо куда-то идти?

— Конечно, солнышко. А как же? — рассеянно ответила она, раскладывая еду по тарелкам. — Разве можно работу прогуливать?

Наверное, она права, рассудил он и еще подумал, что даже не знает, где она работает.

— В комбинате питания Центрального парка, — объяснила Ника. — У нас директор терпеть не может, когда опаздывают. Очень строгий.

Улучив момент, он поймал ее за руку, сжал сильно и нежно. Она замерла в неловкой позе с вилкой в другой руке.

Потом тихонько положила вилку, погладила его по щеке и тут же высвободилась. Потому что очень торопилась.

— Когда ты заканчиваешь? — спросил он.

— Как обычно. В пять.

— Я тебя встречу, ладно?

— Ни в коем случае, Игорь, — категорически возразила она. — Никогда этого не делай.

Он удивился и обиделся:

— Почему?

— Я не хочу.

— У тебя там кто-то есть?

— Глупости, — отрезала она. — Просто не нужно. Работа — это работа. И больше ничего. Все мое личное пусть остается в стороне.

— Не понимаю, — хмуро сказал он.

— Долго объяснять. Когда-нибудь поймешь. Просто я не хочу.

И вновь он испытал неприятный укол. Она не хотела впускать его в свою жизнь до конца.