Полвека охоты на тигров - Янковский Юрий Михайлович - Страница 27

Вернувшись, я рассказал своим спутникам о слышанном и мы разработали утренний план охоты.

Я должен несколько отвлечься от темы и сказать, что тот, кто не переживал охотничьей горячки в тайге, тот не может понять всех переживании таежного охотника. Даже те, которые, как я, живут в таежном районе и то не испытывают того, что переживаешь в тот момент когда находишься на бивуаке и слушаешь рассказы своих компаньонов о том, что они встретили того или иного зверя, или напали на его след.

Вообще же, вечера на охоте проходят всегда очень оживленно. Особенно, если в ней принимает участие несколько человек. По возвращении с охоты проходит подобие скаутской «беседы у костра»: каждый по очереди обязан рассказать подробно всем остальным участникам охоты свои похождения за день, часто делясь при этом своими собственными впечатлениями и переживаниями. В итоге — рождаются интересные рассказы и при том поучительные не только для молодых, но и для бывалых охотников. Практически же выясняются охотничьи возможности и составляются планы на следующий день.

Серьезная охота является подлинной наукой. В ней все должно быть учтено, принято во внимание и к сведению на будущее. Кроме того, каждый новый день охоты дает новые познания, а каждый новый, хотя бы и варьированный эпизод — прибавляет опыт и увеличивает охотничьи навыки. Обыкновенно, порядок рассказов бывает таков: начинает рассказывать или младший участник охоты или охотник, пришедший на бивуак последним, а затем в таком же порядке, по старшинству или возвращению, остальные. На этот же раз нам выдался исключительно удачный вечер.

Как я уже упоминал, хозяин фанзы Макар давал нам приют в течение десяти лет. Это был настоящий тип корейского горного хуторянина, прасола, бродяги и контрабандиста в прошлом, а отчасти и в настоящем. Когда мы пришли в описываемое время на охоту, Макара дома не оказалось, а из расспросов его жены и старика-тестя, в прошлом охотника еще времен фитильных ружей, а ныне имеющего за плечами 75 лет, мы толком ничего не могли добиться, почему не выполнены кое-какие наши поручения по перестройке фанзы, как бывало из года в год, и на что были оставлены деньги. Да и вообще все незатейливое хозяйство было запущено.

Макар и прежде часто уходил через границу, до которой от его фанзы было всего 10 верст, да и охранялась она в те времена довольно слабо. Границей являлась река Тюмень-ула, довольно порожистая и бурная, но замерзающая зимой. Иногда, при преследовании раненого зверя, ее приходилось переходить, почти не встречая стражи. Это было очень удобно, в особенности для корейцев, из которых состояло и приграничное население Маньчжурии. К тому же, они не имели и паспортов.

Но вот неожиданно, когда мы сидели и разговаривали, открылась дверь и появился Макар. Вид у него был довольно растерянный. Поздоровавшись, он долго не отвечал на наши расспросы, почему не выполнил данных ему поручений, потом что-то начал мямлить. Только посидев некоторое время в фанзе, он поведал нам свою трагедию.

Весною он и трое его горных соседей решили подработать, для чего вырубили в вершине глухой пади площадь леса и посеяли мак, мечтая о сборе опиума, который давал большой доход при продаже маньчжурам. Корейские же власти строго следят как за посадкой мака, так и за торговлей опиума и строго наказывают провинившихся. Полиция проследила «плантаторов», трех участников арестовали, а Макару удалось бежать через границу, где он и скитался четыре месяца, изредка приходя домой по ночам, а иногда и днем, с целью помочь семье собрать урожай.

Оказывается, накануне старик-тесть уговорил соседа сходить и передать Макару о нашем приезде, чтобы он вернулся и выпросил у нас сумму, необходимую для уплаты штрафа и, таким образом, освободиться от положения находящегося, в бегах.

Макар долго рассказывал нам о своих мытарствах в прошлом и рисовал картины безотрадного будущего, если только мы не пойдем ему навстречу. Он давал обещание работать по доставке нам из тайги убитого зверя, что он организовывал всегда очень быстро и талантливо и что нас очень устраивало, но я очень боялся, чтобы он не удрал с деньгами за границу, так как заем ему пришлось бы отрабатывать несколько лет. Уговоры продолжались два-три дня, причем, чтобы не попасть в руки полиции, Макар просиживал дни у костра в лесу, а ночи проводил в неотопляемой кладовой. В итоге его просьбам пришлось уступить и деньги дать. Макар сдержал свое слово и выплатил долг частями в течение пяти лет.

Наши разговоры в вечер появления Макара затянулись почти до полуночи, что редко бывает в тайге после утомительного дня лазания по горам. Дважды кипятила нам жена Макара чай, который вечерами, после таежного трудового охотничьего дня, кажется блаженством. Наконец, наметив план охоты по кабанам на следующий день, мы улеглись спать.

Утро оказалось ясное и не особенно морозное. Вообще в Северной Корее декабрь почти весь стоит не очень холодным, но дни становятся такими короткими, что приходится дорожить каждой минутой. Ввиду больших переходов, на зверовой охоте уходить с бивуака приходится на рассвете, а возвращаться неизбежно поздно. Порой приходится брести в кромешной тьме два-три, а то и пять часов.

Не успели мы подняться с пол версты, как напали на след вчерашнего стада. Весь лист был перекопан в поисках желудей. Кроме того, сильно были вытоптаны и полянки, на которых особенно яростно дрались секачи за свое первенство в стаде.

Снега не было совершенно, так как склон был южный. По нашим предположениям стадо насчитывало голов 15. Побродив около часа по следам, мы выяснили их направление и, пройдя до кромки глубокой и сильно заросшей пади, убедились, что следы спускаются в лежащие внизу заросли. Так как место было теплым и уютным, можно было предположить, что кабаны предаются дневному отдыху. Идти по густым зарослям не было смысла, так как: во-первых, была плохая видимость, во-вторых — это создало бы шум и вспугнуло стадо. Мы решили разделиться: Валерий должен был остаться на следу и ждать пока мы обойдем падь с противоположной стороны и тогда уже начинать слежку.

Я и Арсений поднимались очень медленно, все время прислушиваясь и присматриваясь, чтобы не спугнуть зверей. Мы потратили около двух часов, чтобы пройти расстояние в две версты, причем, огибая падь, не встретили выходных следов. Все говорило за то, что кабаны где-то между нами и Валерием.

Продолжая свой путь и высматривая место, которое могло привлечь к себе вспугнутых Валерием кабанов, мы неожиданно услышали два его выстрела. Раздумывать не приходилось и мы бросились в разные стороны, что давало больше шансов на встречу с кабанами.

Лес был густой и только кое-где виднелись полянки. Я пробежал вправо и, остановившись на небольшой горке, стал ждать кабанов. Видимость была по редколесью шагов на сто. Прошло минут пять томительного ожидания, полных самых острых переживаний для охотника, когда думаешь только об одном: «Выскочит или нет? Увижу ли зверя?» и т. д.

Наконец, я услышал впереди треск сучьев и шум листьев. Кто-то приближался ко мне. Затем я услышал сильное сопение: видно, звери, поднимаясь на гору, сильно запыхались. Однако, из-за зарослей ничего не было видно.

Еще несколько мгновений и я увидел медленно приближавшуюся крупную чушку с годовалым поросенком. Создавалось впечатление, что после выстрела они потеряли в тайге остальное стадо и теперь его разыскивали.

Подпустив чушку шагов на 50, я тихонько свистнул. Она остановилась, прислушиваясь, и в тот же момент свалилась замертво, пораженная пулей в шею. Годовик бросился в сторону, но со второй пули тоже упал.

Очень интересен был рассказ Валерия о том, как ему удалось взять выдающегося по величине красавца-секача.

Выждав после нашего ухода, как было условлено, около часа, Валерий стал осторожно пробираться по следу. Спустившись наполовину склона крутого оврага, он услышал впереди страшный рев и лязганье клыков и, подкравшись немного дальше, увидел следующую картину: