Спасти дракона - Волынская Илона - Страница 109

– А-а-а-а! – Хортица спикировала вниз, на лету стряхивая собачий облик. Хрупкая черноволосая девушка с обгоревшими волосами грянулась об пол. Воздух содрогнулся от хлопка могучих крыльев, и огненный дракон рухнул сверху. Когти с хрустом вошли в обгоревшую древесину, ловя Ирку как в клетку. Ее прижало к полу, драконья лапа давила на грудь. Зубастая башка нависла над ней – и снова глаза в глаза, яростная ведьмовская зелень против вертикальной черты змеиного зрачка.

– Значит, цшшшшелуюсь плохо? – прошипел огненный Ирке в лицо. Раздвоенный язык скользнул между клыками, вполз под ворот ее кольчуги, до-о-олго полз по щеке, по шее… Ирка содрогнулась. – Дрожишшшь? – самодовольно ухмыльнулся огненный.

– Противно очень! – сквозь навалившуюся тяжесть простонала Ирка. – С тобой, как с бульдогом, в слюнях утонуть можно.

Змей заревел – лицо Ирки обдало горячим ветром, и она снова увидела вскипающее в его глотке пламя…

Потолок зала над Алатырь-камнем распахнулся, и сквозь огонь и дым вывалился Пенек.

– А-а-а-а-а! – Вертя руками и ногами, как обезумевшая мельница, парень с размаху насадился на Алатырь-камень.

– Не-ет! – Ирка отчетливо услышала, как хрустнул его позвоночник. Изломанная фигура, похожая на марионетку с оборванными ниточками, обвисла на вершине камня. Планируя, как опавший листок, сверху спорхнул драконий плащ и накрыл парня целиком.

Алатырь-камень, такой каменно-невозмутимый, вдруг словно решил – а что же это я тут сижу… стою… лежу? Вокруг хаос и разрушение – почему без меня? Камень засветился десятком, нет – сотней, нет – тысячью невиданных, невообразимых, не имеющих названия цветов. Мировое Древо в такт этой пульсации звенело тысячами тысяч невероятных звуков, сливающихся в гармонию, абсолютно прекрасную и столь же абсолютно невыносимую для слуха. Ирка скорчилась под драконьей лапой, крепко зажмурившись и вжимаясь лопатками в горячее дерево. Свечение стало нестерпимым настолько, что выжигало мозг сквозь закрытые веки, но вопреки всякому соображению Ирка чувствовала, что хочет во что бы то ни стало открыть глаза! И никакие панические вопли логики – не делай этого, ненормальная! – ее не остановят. Ирка вывернула голову и уставилась на Алатырь, Камень Камней.

На вершине Камня стоял Пенек – так стоят, когда не только позвоночник, когда каждая кость изломана в трех местах сразу и скелет просто рассыпается. Но он все равно стоял. Простецкая курносая физиономия замерла в абсолютной неподвижности – только мускулы подергивались, точно под человеческой оболочкой шевелилось иное существо. И еще потоки пота, больше похожие на ручейки, катились по лбу, по светло-блеклым волосам. Глаза – пустые и бессмысленные, как в первый день их с Иркой встречи – тускло мерцали, но свет этот не был отражением, он шел изнутри. Лежащий у его ног драконий плащ шевельнулся. Шурша, обвился вокруг ног, точно живая змея, пополз выше, обволакивая колени, бедра. Глаза парня расширились так, что, казалось, уже не умещались на лице, а в глубине их вдруг стремительно завертелись темные, грозные водовороты, сквозь воронку которых наружу рвалось что-то… кто-то… Драконий плащ окутал парня по пояс… его выгнуло дугой, и он страшно, чудовищно закричал!

А ответом ему было тихое журчание. Огненный змей Тат вдруг содрогнулся, точно просыпаясь, повел громадной башкой – как пушка дулом рыскает, туда-сюда. Прямо между его когтей, обмывая Иркины обожженную кожу и волосы, неторопливо и нахально сочился звенящий ручеек. Навязчивое журчание множилось… множилось… Переливаясь в невиданных лучах, испускаемых Алатырь-камнем, ручейки проклевывались там и тут, текли по стенам, змеились по полу и капали с потолка. Здоровенная, как воздушный шарик, капля мстительно долбанула огненного змея по носу. Змей вскинул голову, и предназначенный Ирке заряд пламени ударил в потолок. Волна горячего пара хлестнула во все стороны.

Змей и Ирка ахнули одновременно – зал начал покрываться льдом! Ледяная корка, похожая на чешуйки драконьей шкуры, нарастала на стенах, раскатывалась по полу, будто кто-то заливал каток. На потолке повисли сосульки. Они сверкали, отражая сполохи испускаемого Алатырь-камнем света. А посреди ледяной дискотеки яростно и отчаянно билась фигура, похожая на сгусток света, чешуи и брызжущей во все стороны воды! Билось громадное змеево крыло! Свет, цвет и затухающий огонь свернулись вокруг камня в пеструю спираль. В ее центре Ирка увидела глядящий прямо на нее громадный глаз с узким золотистым зрачком! Зрачок расширился и снова сузился, словно ее узнали. Цвета завертелись безумной каруселью, сквозь их пляску прорвалась нить стального серебра, прорисовывалась гибкая драконья шея и голова, увенчанная царственным гребнем, как на боевых шлемах древних королей. Пасть распахнулась, и оглушительный рев заставил содрогнуться Мировое Древо!

Ирка почувствовала все и разом: как кренится пол, как она скользит по льду и удерживается, только ударившись о когти огненного дракона. Услышала, как бьет крыльями сам дракон, пытаясь устоять на лапах, как скрипит и крошится лед, когда он вкапывается когтями. Ощутила, как качнулась крона Древа, как кренятся дома в ирийских городах и селах, ломаются под собственной тяжестью хищные цветы и недоуменно скрипят черные стволы Мертвого леса. И одновременно, словно одна картинка накладывалась на другую, увидела, как ломаются, точно в кривом зеркале, знакомые улицы наднепрянских городов… и всей душой, всей сутью своей вцепилась в ствол Древа. В ответ точно беззвучный голос откликнулся: «Занятная какая девочка…» И Древо начало потихоньку выпрямляться, замедляя шатание.

Алатырь-камень вспыхнул так, что все предыдущее его свечение показалось бенгальским огнем на фоне полярного сияния. И в потолок с силой взорвавшегося гейзера ударила струя воды! Мировое Древо встало, застыв в обычном невозмутимом покое. Струя воды влепилась в потолок – сломанные сосульки с грохотом и звоном посыпались, молотя по спине и растопыренным крыльям красно-черного дракона. Вода хлынула на пол, расплескиваясь гигантской лужей.

Сидящий на вершине Алатырь-камня серебристо-стальной змей вытянул длинную шею, оскалил клыки и длинно, вибрирующе прошипел:

– А что это ты делаешшшшь с моей девушшшшкой, брат?

– А это он меня убивает! – наябедничала Ирка. – И знаешь, у него получается!

Огненный дракон стремительно развернулся, бросив пойманную добычу, – Ирка кубарем откатилась прочь. Черно-красные крылья взбаламутили воду. Заряд пламени ударил в Камень и сидящего на нем змея. И прямо в воздухе встретился со струей воды. Прицельная, как арбалетная стрела, и толстая, как старое дерево, водная струя сцепилась с огненной… и стала пожирать ее, будто одна змея, сверкающе-прозрачная, заглатывала вторую, сверкающе-оранжевую. Откусила голову, сожрала половину туловища, две трети, дожевала хвост… и совсем как настоящая стрела вонзилась в пасть черно-алому Тату!

Глаза у огненного дракона стали большие, как в мультиках. Внутри его чешуйчатой утробы что-то с грохотом взорвалось, и струи бело-кипящего пара вырвались из глотки, ушей и из-под хвоста! Бубухнуло снова – красно-черного подбросило до потолка. Он бессмысленно хлопнул крыльями… Вниз полетело человеческое тело и грянулось об пол.

Сидящий на Камне серебристо-стальной дракон обвел зал слегка мутноватым ошалелым взглядом – и окатил водой из пасти последние очаги огня. Бессильно поник крыльями и соскользнул с Алатырь-камня.

– А они еще говорят: дракона в сброшенную шкуру не засунешь! – приподнимаясь на локтях, пробормотала Ирка. – Это смотря чем пропихивать и как трамбовать!

Глава 58. Самый любимый дракон

Два парня, два красивых, светлокожих и черноволосых парня лежали в громадном зале внутри Мирового Древа на кое-где покрытом льдом, а кое-где обгоревшем полу. Живой пол и стены нервно «дышали» и слегка шевелились, словно норовя убраться подальше от этой парочки. Ирка поглядела сперва на одного – в добротном кожаном колете и почти целой белой рубахе. Потом на второго – в лохмотьях, из-под которых проглядывали голые плечи и грудь.