Пресс-хата для депутата - Рыжков Владимир Васильевич - Страница 71

Но этого не произошло.

— Еще бы! — вполне доброжелательно хмыкнул мужчина.

Видимо, не желая больше со мной разговаривать, он резко повернулся и пошел по коридору в комнату.

— Постойте! — крикнул я ему вдогонку. — Так вы что, меня действительно узнали?

Он мне не ответил, прошел в комнату и скрылся за дверью. Я постоял немного в нерешительности. Все-таки неизвестность настолько захлестнула меня, что я не мог и руки поднять. Стоял, как пень, и не знал, что мне делать. Идти за ним или не идти? Ладно, решил я, то, что меня не прогнали, уже хорошо! И, кажется, все идет к тому, что меня сейчас узнают окончательно. Тогда я прошел по коридору следом за мужчиной и попал в большую комнату.

Конечно, я сразу узнал ее. Именно в этой комнате я и проснулся тогда. Вот и диван стоит, только он собран, вещи не валяются по всему полу, все аккуратно, чисто. В углу стоит тот же самый телевизор. Он работает, и по какой-то программе показывают городские новости. На стенах висят те же самые картины, изображавшие нечто, чего я так и не смог определить. Словом, полнейший порядок по сравнению с тем, какой бардак был в то утро.

Но людей, находящейся в комнате, я не узнал. Я их видел впервые.

В одном из кресел сидел еще один мужчина, в темном пиджаке, с торчащими щеткой усами. В другом кресле — молодая женщина в яркой кофточке. Мужчина в белой рубашке стоял рядом с ними и что-то им говорил, размахивая руками. Как только я вошел, он повернулся ко мне и засмеялся, показывая им на меня.

— Видали! Сашок пришел! Но в каком виде! Кошмар!

Усатый вылез из кресла, подвалил ко мне и расплылся в радостной улыбке. Вот уж не думал, что еще могу кому-то доставить радость своим затрапезным видом. Но он даже похлопал меня по плечу, так был рад нашей встрече.

— Сашок, ты где пропадал? Тебя все обыскались! Что с тобой случилось?

У меня не было сил рассказывать ему всю мою историю. Мне так надоели мои скитания, что еще раз вспоминать о них было просто невмоготу. Даже если бы я и рассказал, кто бы мне поверил? Откровенно говоря, я и сам не верил в то, что все это произошло на самом деле.

Одна только женщина не испытывала большой радости при моем появлении.

— Боже, Саша, чем это от тебя несет! — Она зажала нос.

Нюхнула бы она раньше ту вонь, что исходило от меня, когда я был кандидатом в депутаты, уверен, она лишилась бы чувств.

Я озирался, переводя изумленный взгляд с одного на другого.

— Так вы что, меня знаете? На самом деле знаете?

Усатый удивленно оглядел меня с головы до ног. Мне почему-то все время казалось, что они все трое ошибаются и принимают меня за другого человека. И сейчас рассмотрят меня как следует и признают свою ошибку. А я опять пойду гулять на улицу. Но, к счастью, мои предположения не оправдались.

— Ты что, не в себе? Ну, парень, ты и загулял! Своих не узнаешь! Ну, дела! А мы тут сидим, волнуемся! Куда ты пропал? Почти месяц о тебе ни слуху, ни духу!

— Неужели вы меня узнали?! — продолжал не верить я. Как долго я ждал этого момента, когда меня хоть кто-нибудь узнает! И вот он, этот момент — можно подойти и потрогать руками. А я не верю! Я все еще продолжаю сомневаться.

— Конечно, узнали, Сашок! — насмешливо проговорил усатый.

Этого не может быть! Меня назвали по имени! Ведь не я же навязывался этим людям, требуя от них, чтобы они меня узнали, они сами узнали меня сразу и безоговорочно. И так же сразу они назвали мне мое имя. Нормальное человеческое имя, и, похоже, мое настоящее.

— Ты хоть знаешь, на кого ты похож? — спросил усатый.

— Нет, — я помотал головой. — Наверное, на какого-то вашего знакомого…

— На бомжа! — откровенно сказал он.

— Ах, на бомжа! — обрадовался я. Вообще-то, я бы гораздо больше удивился, если бы он сказал, что я похож на думского депутата. Но не это меня сейчас интересовало, а совсем другое. Моя фамилия!

— Где твоя одежда, Сашок? — спросил мужчина в белой рубашке. — И что у тебя за прическа? Что за выражение лица? Где твой орлиный взгляд?

Женщина, не вставая из кресла, презрительно хмыкнула, и сказала в сторону:

— Вы что, не видите, ему его орлиный взгляд камнем подбили.

— Так вы, правда, меня знаете? — бормотал я. — Неужели, знаете? Именно меня в том виде, в каком я есть?

Усатый подошел ко мне поближе и потрогал за плечо, словно сомневался в том, что я существую на самом деле. Он уже не радовался нашей встрече, а, скорее всего, начал сомневаться в моей умственной полноценности.

— Сашок, что с тобой? На тебе лица нет! Ты где был, в вытрезвителе? Тебя что, там ногами били? — Он приблизил свой горбатый нос к моему лицу, принюхался, но видно, ничего не учуял. — Да нет, вроде трезвый!

А я все еще не мог поверить в то, что узнал свое имя. По всей видимости, это было мое родное имя, то самое, которое принадлежало мне до потери памяти. И люди, которые собрались здесь, наверняка узнали меня, раз награждают этим именем. Но почему же я не узнаю их? Почему?

— Скажите мне, кто я, а? Так я что, правда, Сашок?

— Да Сашок ты, Сашок! Успокойся! — устало проговорил мужчина в белой рубашке. Видно, я ему уже надоел со своими причитаниями. Ясно, что на здравомыслящего человека я никак не тяну, если по сто раз переспрашиваю свое имя.

— А ты своей бывшей жене позвони, она тебе скажет, кто ты! — ехидно заметила женщина. — Она тут чуть с ума не сошла! Месяц тебя разыскивает! По моргам, по больницам…

— Я — Сашок! — радостно бормотал я. — Вы это понимаете?

— Понимаем… — недоуменно проговорил усатый, и было похоже, что он ничего не понимает. А если и понимает, то совсем не то, что надо.

Я устало опустился на диван. Меня ноги не держали. Во всем теле была какая-то непонятная слабость, по-видимому, вызванная началом восстановления памяти. Этот процесс вытягивал из меня всю энергию. И я, кажется, начал что-то смутно вспоминать, хотя еще не мог сформировать это в законченные образы из моего прошлого.

— Нет, вы ничего не понимаете. Со мною такое произошло! Такое! Я память потерял. Представляете! Забыл все! Что тут со мной было, а?

— Что с ним было, спрашивает! — хмыкнул мужчина в белой рубашке. — День рождения твой отмечали!

Вот это да! Так это был мой день рождения! Значит, это меня зовут Александр. И это меня поздравляли в открытке. А совсем не того, кто живет в этой квартире. Мой собственный день рождения, о котором я напрочь забыл. Хотя, ничего удивительного в этом нет. Раз я забыл имя и фамилию, то почему бы мне не забыть свой день рождения!

— Вы сказали, мой день рождения? — переспросил я. — Мой?!

— Конечно, твой! — кивнул усатый. — Чей же еще?

— Но почему мой день рождения отмечали здесь, в этой квартире?

— Так это твоя квартира! Твоя! И справляли твой день рождения у тебя дома! Ты что, все забыл? Или тебе в вытрезвителе память отбили!

Нет, память мне отбили не в вытрезвителе. Память мне отбили именно на моем дне рождения, ударив чем-то тяжелым по голове. И квартира эта, стало быть, моя!

— И что здесь произошло?

— Да так, ничего особенного, — отмахнулся усатый, отошел в дальний угол комнаты и схватился за сигарету. — Просто ты посылал всех куда подальше и лез в драку, вот и все!

Он занервничал. Наверное, ему самому стали неприятны воспоминания о том злосчастном дне рождения. По-видимому, там произошло нечто такое, от чего у всех остался жуткий осадок на душе, а у меня катастрофически пострадала память.

— Посылал? — недоумевал я. — Почему посылал?

— Потому что хотел стать другим человеком, — спокойно, как само собой разумеющееся, сказала женщина. — Мы, понимаешь, ничтожества, а он другой! Не такой, как все!

— Как это хотел стать другим человеком? — ужаснулся я.

— Как, как? — сказал мужчина в белой рубашке. — Сначала наклюкался до беспамятства, а потом стал орать: «Надоела мне эта жизнь! Осточертели все! Опротивела работа! Видеть никого не хочу! Знать никого не хочу! Завтра начинаю другую жизнь!» И все такое прочее…