Жара в Аномо - Коваленко Игорь Васильевич - Страница 49

— Алло, кормилица.

Вышла Джой, посвечивая фонариком и зевая украдкой.

— Это вы, Ники? Хотите есть? Только консервы.

— Нет, — сказал он. — Увидел свет в автобусе и вот… посиди со мной минуту, будь добра. Оглохнуть можно над ротором, а тут тишина, звезды… хорошо и спокойно. Посиди, не бойся. — Ник опустился на висячую ступеньку, прижался щекой к тонкому медному поручню и закрыл глаза.

Джой немного поколебалась, затем зачем-то ушла внутрь автобуса и, воротясь очень скоро, присела рядом с Ником.

— Не спится, — сказала она, — душно. Вы устали?

— Нисколько. Хм, я как буйвол весной.

— Отчего вы хотите выглядеть хуже, чем есть?

Матье открыл глаза и поднял голову.

— В каком смысле?

— Вы все время стараетесь выглядеть грубым и пошлым, — сказала она.

— Ну и как, получается у меня?

— Да. Для чего вам это, Ники? Ведь вы настоящий мастер, все так говорят. Я тоже наблюдала вас за работой. Трудно поверить, что человеку с такой прекрасной увлеченностью в деле приятно быть пошлым и грубым с людьми, а тем более с женщиной. Вы красивый и злой, это ужасно.

— Хорошая девочка, что ты знаешь о бедняге Матье… Я запутался в жизни раньше, чем ты научилась вести душеспасительные разговоры с мужчинами, мужество которых принимаешь за грубость.

Они вдруг разом вздрогнули от внезапно затрезвонившего неподалеку будильника. Джой недоуменно спросила:

— Чего он?

— Опять Борис сменил меня раньше времени. Необъяснимое благородство или какая-то хитрость.

— Хитрость и обермастер? Не берусь совместить эти понятия.

— Я понимаю…

— Идите же, остановите звонок, Ники, пока он не разбудил ваших ребят в палатке.

— Сам заглохнет, — отмахнулся Матье, — а за тех не беспокойся, их сейчас и пушкой не поднять.

Трель будильника смолкла. Ник и Джой молча смотрели на полыхавшую огнями буровую установку, гул которой снова заполнил пространство единовластно.

— Да, ты пошла бы за ним на край света, — ревниво произнес Ник, — уверен.

— Борис замечательный парень, но это не имеет значения в том смысле, что у вас на уме, — после паузы молвила девушка. — Вы видели фото в его конторке? Она и младенец, русская мадонна. Нет, он мне ни к чему, Ники, можете не сомневаться.

— Наконец-то образумилась, малышка.

— Никто мне не нужен. Здесь, по крайней мере.

— Ты тоже была бы неплохой мадонной, Джой Маллигэн. Моей.

— Что вы, Ники! Только что сами с удовольствием произнесли мое благозвучное девичье имя. Чудесно звучит, не правда ли? А если Джой Матье… Согласитесь, никакого созвучия. Нет, пусть уж останется старое!

— Не смейся. Я не шучу.

Девушка сказала:

— Мы с Габи опять видели стадо лосиных антилоп. Удивительно, здесь целое стадо. Что они едят? Или прибегают откуда-то? Крупные, красивые такие, они кружили совсем близко. Мы с Габи уверены, что узнали некоторых с прошлого раза. Я предложила придумать для них имена. Интересно?

— Самую красивую пару следует называть Ник и Джой Маллигэн, — мягко промолвил Матье.

— Ник Маллигэн? Чепуха. Лучше объясните мне поведение антилоп.

— Твари тянутся к человеку, их тут запрещено бить, — сказал Ник. — А ты… ты должна понять наконец, что мой берег ближе. Ты меня победила, Джой. Ты победила Кувалду Матье.

Джой вновь попыталась отшутиться:

— Вздор! Человек с именем Ник непобедим, ибо в имени этом звучит древнее слово "победа".

— Ох, Джой, не советую дразнить меня.

— Вот и не нужно, Ники, прошу вас, — серьезно сказала она.

— Человек, как и тварь, если тянется к человеку, тоже кружит рядом. Человеку необходимо внимание сегодня, сейчас, он не может ждать. Человек приходит и уходит. То люди вечны, человек нет… Он приходит и уходит.

— Не пойму, к чему это вы заговорили о смерти?

— Просто так, — вздохнул он, — жизнь коротка, вот что. С рождения начинаем искать свое в жизни, бросаемся во все стороны, мечемся год за годом, десятилетие за десятилетием, а случится найти это самое "свое" — за спиной уже не разглядеть линию старта, финиш перед носом. Вот ты, малышка, воспринимаешь меня как препятствие. Сколько вас, умненьких девочек, мчится, перепрыгивая через препятствия, к финишу, чтобы там свалиться и рыдать, жалея о безоглядной прыти на дистанции.

— С нами все ясно, — сказала она. — Дайте-ка мне сигарету.

— Ты ведь не куришь.

— Дайте.

Ник вынул из кармана небольшую деревянную коробку с медными уголками. Джой направила на нее луч фонарика.

— Изучаешь, будто что-нибудь смыслишь в табаке, — ухмыльнулся Ник.

Он протянул ей сигарету, поднес спичку, прикурил сам.

— Слишком крепкие, — она закашлялась и затоптала свою сигарету, — мне казалось, вы курите совсем легкие.

— Нет, только крепкие.

— Всегда?

— Да. Еще лучше — хорошее кубинское веретено, если заведутся лишние деньги. Но сигарами не слишком баловал себя, они кусались, мой карман не обременяли лишние монеты. Не беда, в скором будущем положение исправится, будем тянуть и кубинские.

— Странно, я почему-то думала, что вам нравятся легкие сигареты.

— Мои не слабее, чем у Бориса.

— Вы большой ребенок, именно вы, — улыбнулась Джой, — жаль, что у вас не оказалось приемлемых для начинающей курильщицы. Греческих, например.

— Расходимся во вкусах. Но это не самое страшное. А вообще, не советую начинать, крошка. Ничего нет хуже девчонки, от которой разит, как от пепельницы или табакерки.

— Положим, настойка из никотина и мужчины не лучше.

Ник Матье рассмеялся, даже хлопнул себя по коленям, так ему пришлась по душе ее реплика.

Девчонка определенно нравилась ему все больше и больше. Он совсем позабыл об усталости и режиме. Одно удовольствие разговаривать с красоткой Джой.

— У нас это бич божий, у вас баловство, — сказал он. — Табак сначала ублажает, утешает нас, а уж потом гробит. Чем тяжелее на сердце, тем крепче табак. Я курю этот сорт много лет.

— Много лет тяжело на сердце?

— Не стоит об этом, тебе не понять.

— Ладно, курите, раз утешают и ублажают ваше отяжелевшее сердце. — Джой вдруг торжественно протянула ему зажигалку, полученную от сержанта. — Держите. И впредь не теряйте свою уникальную игрушку. Случайно подобрала. По-моему, она выпала из вашего баула. Разжигала ею спиртовку, а потом устыдилась: серебряную вещь нельзя присваивать даже на время.

Ник удивленно смотрел то на зажигалку, то на девушку, затем радостно воскликнул:

— Ну и хитра! А я-то развесил уши, не возьму в толк, куда ты клонишь насчет курения и все такое. Спасибо, Джой, просто таю от удовольствия.

Девушка вся напряглась, произнесла негромко:

— Она ваша — я удовлетворена.

— Честно, Джой, очень мило с твоей стороны. Твой неожиданный подарок ужасно тронул меня. Откуда у тебя такая диковинка? Держу пари, фамильная реликвия. Угадал? Слушай, а тебе не жаль расставаться с ней?

— Нет, — сказала девушка слегка потускневшим голосом, отдергивая невольно потянувшуюся к зажигалке руку.

— Теперь я верю, ты на моем берегу. Но что бы мне для тебя придумать? Чем ответить на твой милый подарок в пустыне?..

— Она вас удивила? То есть понравилась?

— Еще бы! Я просто поражен! — Ник достал новую сигарету, чтобы опробовать приобретение. — Гм… не получается. Не иначе с фокусом.

— Нужно нажать вот здесь, смотрите, и здесь, вот так. — Показывая, как пользоваться хитроумной зажигалкой, Джой как бы невзначай удерживала ее у себя в руках. Она с трудом скрывала огорчение от того, что нелепо попала впросак, и лихорадочно искала выход. — Знаете, Ники, я вспомнила, на вышке нельзя разводить огонь. Габи говорит, что во время бурения из земли вырывается газ. Неосторожно чиркнет зажигалкой… пусть она останется пока у меня.

— Ерунда! — Матье перехватил серебряную диковинку и бережно спрятал в карман. — Ничего со мной не случится, не волнуйся, любимая. Любимая… Джой любимая, моя маленькая, глупенькая Джой… Я потерял голову, не пойму, что со мной стало. Я ведь всякое повидал, меня не купи… то есть стреляный. Счастье — это ты. Будь я проклят, если не докажу. У нас будет куча денег, уедем подальше, купим хоть целый дворец. Бродяга кончится, все, ни шагу в скитаниях по чужбине. Не могу больше. Мы еще поживем до финиша, все для тебя сделаю, заново, иначе, с тобой. Пойми и поверь. Ты моя, Джой? Джой!..