Нимай Дас - Госвами Сатсварупа Даса - Страница 42

Нимай находился в состоянии полного расслабления, в которое он входил постепенно, в течение получаса, и ему не хотелось резко выходить из него, поэтому он повторил эти слова за доктором. Однако он пообещал себе, что в следующий раз он сразу же скажет доктору о том, что есть вещи, которые он не может делать.

На следующий день, когда Нимай заговорил об этом, между ним и доктором завязался спор. Нимай утверждал, что Верховная Личность Бога - Господь Кришна, доктор же с ним не соглашался. Доктор говорил, что здоровье и счастье человеку дают полубоги.

- Но они слуги Кришны, - возразил Нимай. - Так говорится в «Бхагавад-гите».

- Я знаю, что они - слуги, - сказал доктор снисходительно, - но они есть целое с источником. Богом Кришну считают лишь немногие люди, а другие, как я, например, считают своим божеством Ганешу. Каждый человек считает, что тот бог, которому он поклоняется, и есть Верховный Господь, на самом же деле все боги являются верховными в Брахмане.

- Нет, - опять возразил Нимай, - Кришна говорит: брахмано хи пратиштхахам - «Я - основа безличного Брахмана».

- Ты можешь так думать, чтобы не утратить чувство преклонения перед своим Божеством, - сказал доктор и улыбнулся, желая успокоить Нимая, бросившего на него гневный взгляд. - Ты можешь считать так, но в «Упани-шадах» говорится, что все боги происходят от Единого. Единый Бог существует во множестве форм. Тат твам аси: «ты тоже есть то».

При этих словах Нимая охватило чувство тревоги. Он понял, что находится в опасности, так как теперь точно знал: доктор Ананд - майявади, а если человек будет слушать майявади, он может мало-помалу утратить свою преданность Богу.

Доктор Ананд почувствовал, что Нимай готов сорваться с места и убежать.

- Нам лучше не обсуждать все эти философские тонкости, - проговорил он. - Я, может быть, не сумел тебе хорошо объяснить, но вообще-то я и сам последователь учения сознания Кришны. Я тоже преданный Кришны.

В конце концов Нимай и доктор договорились не обсуждать больше подобные вопросы, а сосредоточиться на лечении, которое, по мнению Нимая, было совершенно безвредным и относилось к гуне благости. Они пришли к соглашению: Нимай останется в санатории и продолжит лечение, тщательно выполняя все предписания доктора, если тот не будет больше проповедовать учение майявади.

После этого разговора доктор Ананд стал приходить к Нимаю гораздо реже. Сыновья доктора приносили Нимаю раз в день еду, состоящую из сырых овощей, и следили за тем, чтобы он вовремя принимал солнечные ванны, выполнял упражнения и делал клизмы. Доктор заходил лишь на несколько минут и спрашивал, не получил ли Нимай письмо от отца. Через две недели Нимай наконец получил письмо, в котором отец сообщал, что послал перевод. Но и тут всё было не так просто, так как ни Нимай, ни доктор не знали, куда деньги должны были поступить и как они смогут их получить. Встречаясь, они каждый раз обсуждали этот вопрос. Наконец деньги поступили в банк, и доктор получил в индийской валюте сумму, равную одной тысяче американских долларов, т.е. плату за месяц лечения в санатории.

Получив деньги, доктор Ананд сказал Нимаю:

- Твоё заболевание намного серьёзнее, чем я думал. Тебе придётся провести в санатории несколько месяцев, чтобы полностью выздороветь. Твоё излечение зависит от твоего умственного настроя. Учись расслабляться и ни о чём не беспокоиться. Обратись за помощью к Матери-Природе и солнцу. Это предписывает нам делать наше вайшнавское учение.

Нимай устало улыбнулся и опустил голову на подушку. «И как меня только сюда занесло?» - подумал он.

Глава 11

(Н.д.б.)

Почему же я не уехал из санатория, узнав, что доктор - майявади? Я не мог этого сделать: я был очень слаб. Flo я понимал, что жизнь в таком месте может отрицательно повлиять на моё сознание. Зато благодаря тому положению, в котором я оказался, во много раз увеличилась моя приверженность сознанию Кришны. Чтобы выстоять в тех условиях, я должен был проповедовать (хотя бы самому себе). И хоть доктор всё время уговаривал меня расслабиться, я становился всё более бдительным и ещё больше начинал ценить сознание Кришны. Но, в то же время, я чувствовал себя одиноким и потерянным, находясь вдали от того места, где я должен был находиться. Я считал, что всё это: и моя болезнь, и то, что я очутился в таком месте, - было моей кармой. Я думал: «Наверное, тайно, в самой глубине души я хотел этого, но теперь я должен повернуть обратно и вернуться к истинному сознанию Кришны». Я хотел жить в более подходящем для развития сознания Кришны месте, подлинным присмотром Гурудева. Однако я вдруг понял, что, сделав лишь шаг в сторону, я не заметил, как майя увела меня далеко от сознания Кришны, и теперь, чтобы вернуться на прежний путь, я должен получить особую милость. Я плыл против сильного течения.

А сейчас я расскажу вам о тех нарушениях - незначительных и серьёзных, - которые я стал допускать под влиянием нового окружения. Во-первых, они не разрешали мне пить молоко. Вначале я думал, что в этом нет ничего страшного и что мне нельзя его пить из-за болезни. Однако и доктор, и все, кто жил в санатории, утверждали, что молоко вредно для здоровья; то же самое говорилось и в тех книгах, которые давал мне читать доктор. Все, с кем я разговаривал, были индусами, но все они считали, что человек не должен пить молоко. Поэтому я совсем перестал употреблять молочные продукты и даже стал думать, что, может быть, пить его и правда вредно. Однако я помнил слова Прабхупады о том, что, если человек не пьёт хотя бы немного молока, в его мозгу не смогут образоваться тонкие ткани, необходимые для постижения Кришны. Вдобавок к этому пища, которую я ел, не была предложена Кришне, хоть все продукты и были полностью вегетарианскими. Мне позволяли самому предлагать эту пищу Кришне, но у меня не было Божеств - у меня были только фотографии гуру и Кришны. Да и как можно было предлагать Кришне пищу, которая готовилась не для Него: хоть доктор и его помощники разрешали мне предлагать пищу, сами они этого не делали. В результате я перестал придавать этому такое большое значение и иногда даже ел, не предложив пищу Кришне. Порой мне было неловко предлагать её в чьём-то присутствии, и я думал: «Ладно, в конце концов я - преданный, и, быть может, её можно считать уже предложенной».

Те, кто жил в санатории, полностью отвергали Кришну. Доктор говорил, что он «вайшнав», но это, конечно же, была шутка. Он, вероятно, и другим пациентам говорил то, что они хотели услышать, чтобы угодить им. Ему ничего не стоило сказать любое утверждение, так как он считал, что всё едино.

Я мог бы составить целый список тех нарушений, которые я допускал в санатории, и, может быть, я расскажу вам о них, однако самым главным было то, что меня окружали люди, которые были очень далеки от сознания Кришны. В санатории не было ни лекций, ни арати в храме, ни кришна-катхи, там не было ничего кроме разговоров о здоровье, упражнений на расслабление и псевдофилософии.

Когда я жил с Пуджей, мне казалось замечательным, что никто не заставлял нас ходить на утренние программы, но сейчас мне не хватало их, и я понял, насколько они необходимы. Я устраивал картоны и читал книги самостоятельно, однако при этом я не чувствовал такого воодушевления, какое возникает, когда ты находишься в кругу единомышленников. Быть может, некоторые преданные способны успешно развиваться, живя в одиночестве, что же касается меня, то я понял, что хочу жить с преданными.

В санатории у меня не было даже много свободного времени, я только тем и занимался, что делал клизмы, выполнял упражнения и разговаривал. И даже когда я выполнял упражнения на расслабление, я следовал при этом методу майявади, и у меня было такое чувство, что я делаю что-то не то. Я понимал, что доктор и его пациенты очень хотят, чтобы я совсем расслабился и забыл Кришну и чтобы я не так строго следовал четырём основным предписаниям. Доктор однажды даже сказал, что мой обет повторять шестнадцать кругов не так уж важен и что гораздо лучше медленно и сосредоточенно повторять один круг. У него на всё было своё мнение, однако, высказывая его, он обычно утверждал, что таково «наше вайшнавское учение» или даже что «так говорил Прабхупада». И мне нужно было выбрать: либо постоянно спорить с ним, либо махнуть на всё рукой.