Боцман знает всё - Шманкевич Андрей Павлович - Страница 62

— Придётся на подручных средствах форсировать, товарищ сержант, — сказал Ивлев.

— Придётся… Только не в этом месте. Тут слишком зрителей много, — ответил Синельников и показал на ребят, что сидели с удочками на том берегу.

— Из нашего лагеря, — уверенно определил Ивлев.

— А в каком часу они обедают?

— В два…

Сержант посмотрел на часы.

— Значит, просидят ещё не меньше трёх, — подсчитал он, — придётся нам поискать броду где-нибудь повыше…

Отделение снова двинулось в боевом порядке вверх по реке. Только теперь вместе с Ивлевым и Сосипатровым шёл сержант. За поворотом реки оба берега оказались лесистыми и совершенно безлюдными. Сержант решил переправляться в этом месте и послал солдат на поиски подходящего материала для плота. Но очень скоро выяснилось, что найти в лесу хоть одно брёвнышко не так-то просто. Солдаты не нашли даже валежника. Видно, в местном лесничестве сидели хозяйственные люди. Нашли солдаты только поленницы мелко наколотых дров, но, во-первых, плота из такого материала не сделаешь, а во-вторых, такие вещи и не полагалось делать без разрешения хозяев.

— Придётся, видно, на сапогах переправляться, — сказал сержант и, видя, что не все его поняли, пояснил: — Старинный солдатский способ. Сапоги связываются за ушки, с маху погружаются в воду вверх подошвами, в головках остаётся воздух, и получается два поплавка… Только вот Иванов и Селифанов меня беспокоят, плавают они как топоры… Да ещё рация…

— Переберёмся, товарищ сержант. Помогут ребята, — в один голос заверили солдаты.

— За рацию тоже не беспокойтесь. Она у меня ко всему привычная, — сказал радист.

— Тогда приступим. Первым поплывёт Ивлев…

Ефрейтор торопливо стал стаскивать сапоги. Верёвочки у него не нашлось, и он принялся связывать ушки голенищ носовым платком. Вдруг сержант прервал его занятие.

— Отставить, — сказал он тихо. — Всем укрыться…

Солдаты пригнулись и исчезли в зарослях орешника. Ивлев хотел тоже метнуться в кусты, но сержант задержал его, только заставил лечь рядом с собой:

— Смотри…

Из маленького заливчика, укрытого нависшими над водой деревьями, на противоположном берегу в реку выплыл довольно большой плот. На нём сидело четверо ребят, одна девочка и три мальчика. Ребята поминутно оглядывались по сторонам, видно, и они хотели переплыть реку незаметно.

— Обувайтесь! — приказал Синельников. — Похоже, что они здесь будут высаживать десант…

И сержант не ошибся: ребята направили свой бревенчатый «дредноут» прямо на куст, за которым укрылись разведчики.

— Обстановка усложняется. Придётся нам отходить, — усмехнулся сержант. — Я почему-то уверен, что мы имеем дело с нашим братом разведчиком…

— Неужели во втором батальоне решили использовать ребят? — удивился Ивлев.

— Нет. Это разведка, так сказать, третьей стороны…

— Верно… Как я сам не догадался? На этом берегу, тут вот за лесом, ещё один лагерь… У нас между лагерями каждую смену проводилась военная игра… По неделям «воевали».

— Тряхнём стариной — поиграем ещё разок, — сказал сержант и дал команду отойти от берега ещё подальше. — Хорошенько замаскироваться. И чтобы ни кашля, ни чиха, ни громкого вздоха… Замри, что называется… Перед нами не ребята-пионеры, а неизвестные лица…

Ивлев ящерицей метнулся к сержанту:

— Одно лицо мне очень знакомо, товарищ сержант. Видите вон белоголового, в синих трусиках? Вот на колено он привстал?..

— Отлично вижу…

— Это Ивлев-младший… Братишка мой. Вот встреча-то!

— Да… Чудеса… — сказал сержант и сразу же посмотрел на ефрейтора.

Тот старался подавить улыбку.

— А ведь мы, товарищ сержант, плотик-то у них можем одолжить, — прошептал подползший Сосипатров.

Сержант приложил палец к губам. Плот причалил к берегу. Первой на берег выпрыгнула девочка. Проворными глазёнками она обшарила все кусты и, крадучись, пошла вверх по откосу. Остальные остались ждать на плоту. Через несколько минут сверху донёсся довольно сильно очеловеченный крик кукушки, три раза по три «ку-ку». Тогда с плота соскочило ещё двое ребят, и они смело направились в сторону «кукушки».

— Я же говорил, говорил, что их здесь не будет… У них никакого флота нет! — начал доказывать один.

Второй одёрнул его:

— Да тише ты, разведчик… Ты бы ещё песню запел…

— Они могут переправиться или по плотине, или пойдут через верхний мост. А сюда они не подумают сунуться, — горячился первый.

— Переправиться не могут, а дозоры выставить могут. Ты думаешь, только мы умники, взяли и посадили ребят с удочками…

Сержант посмотрел на Ивлева и повёл бровями — видал, дескать, какой народ смекалистый…

Трое ребят-разведчиков ушли, а четвёртый, братишка Ивлева, остался сторожить плот. Он только на минутку сошёл на берег и вырезал себе ореховый прут. Прут ему нужен был для маскировки. Он привязал к нему нитку, к нитке прикрепил поплавок и забросил «удочку», как заправский рыболов.

Синельников посмотрел на часы и нахмурился. Скоро им надо было быть на месте и передать первое донесение в штаб, а они всё ещё сидели перед водной преградой. В довершение всего к сержанту подполз солдат и передал записку от радиста. В записке было всего два слова: «Нас ищут».

Сержант подумал, положил листок на спину Ивлева и написал: «Форсируем водную преграду. На месте будем своевременно».

Слегка раздвинув ветви орешника, Ивлев внимательно рассматривал братишку. За два года Серёжка изрядно вырос, вернее, раздался в плечах. (Ивлевы не отличались высоким ростом.) По расчётам старшего брата, младший был в лагере не больше недели, но за это время он успел крепко загореть и даже разорвал новую матроску на спине. Разорвал и зашил собственными руками. В том, что зашивал он сам, сомневаться не приходилось — видно было по работе.

— А как твой братишка, с характером? Стоит с ним пускаться в дипломатические переговоры? — спросил неожиданно сержант.

Говорят, что характером мы сходны… — ответил, улыбаясь, ефрейтор.

— Упрямый, значит, — уточнил Синельников. — Рискованно, стало быть, но другого выхода у нас пока нет. Надо уговорить его переправить нас на ту сторону… Но сам знаешь, как ребятам трудно бывает удержать что-нибудь в секрете. Постарайся, чтобы он не догадался, кто мы…

— Догадается… Тем более мы с рацией…

— Этого он не увидит. Идите…

Ивлев поднялся, обошёл кустарник и спустился к берегу. Братишка ничего не слышал и вскочил на ноги, когда старший сказал громко:

— Здравствуй, рыбачок!

Мальчик испуганно уставился на ефрейтора и долго не мог узнать его, потом глаза его округлились, рот растянулся в радостной улыбке. Взмахнув руками, Серёжка перелетел с плота на берег и бросился к брату.

— Костик! Костик! — выкрикивал он, не в силах больше ничего выговорить.

— Ну, я, я… Только чего же ты кричишь на весь лес? Хочешь, чтобы сюда со всех лагерей сбежались?

Серёжка сразу притих и даже зажал себе ладошкой рот.

— Ой, Костик, да откуда ты здесь взялся? Да ты уже ефрейтор… О-о-о! — шептал он.

— А как же ты думал? Служу… Скоро генералом буду… А ты рыбалишь?

— Нет… — сказал Серёжка и сразу же осекся. — Так, балуюсь. Тут ещё и рыбы-то настоящей не развелось. Всего два года, как плотину построили… Постой, а как ты сюда попал?

— Совершенно, брат, случайно. Мы с товарищами гуляли тут по лесу… Увольнение получили на день.

— Гуляли? — переспросил Серёжка и откровенно фыркнул в кулак. — С автоматами?..

— Чего ты, собственно, смеёшься? — спросил старший, немного раздосадованный тем, что младший так быстро его разоблачил. — Я же не спрашиваю, почему ты ловишь рыбу без крючка и без наживки, но спрашиваю: куда пошли трое ваших ребят?

Серёжка сразу перестал смеяться, посуровел, но ненадолго. Через минуту в глазах у него снова светилось жадное любопытство.