На крыльях муссонов - Лиелайс Артур - Страница 67

Хронисты сообщают, что флот Алмейды вез в Индию от трех с половиной до четырех тысяч центнеров меди, около двухсот центнеров свинца, шестьдесят центнеров киновари, пятьдесят центнеров ртути, сорок два центнера кораллов.

На кораблях было свыше двух в половиной тысяч человек, из них, по меньшей мере, полторы тысячи солдат и двести артиллеристов – прислуга при ста пяти тяжелых и ста легких орудиях. Кроме того, в путь отправилось немало плотников, кузнецов и канатчиков.

Однако их число было недостаточно. Алмейда позже писал королю, запрашивая смолу и паклю для конопачения судов, а также опытных ремесленников, знающих толк в судостроении. Индия, утверждал Алмейда, – самое подходящее место для строительства кораблей, нужны лишь плотники и конопатчики. Король несет большой урон из-за их нехватки. «Ваше величество», писал Алмейда, «уплатили за флот кучи денег, а корабля и груз погибают оттого, что не достало четырех тысяч рейсов для конопатчиков и плотников…» Кроме того, король назначил огромное жалованье и привилегии фельдшерам и врачам, но лучше, если бы их не было на кораблях – они ничего не смыслят. Алмейда готов припасть к руке короля, если тот пошлет в Индию самых лучших лекарей, иначе не стоит на это тратить деньги.

При организации этой огромной экспедиции впервые ощутимо дали себя знать трудности с вербовкой матросов. В Португалии уже не хватало людей, годных для морской службы. Команда одной из каравелл почти вся была укомплектована из крестьян, которые никогда не ходили в море и даже не различали левого и правого борта на корабле. Чтобы рулевой их не путал, над одним бортом капитан приказал повесить связку чеснока, а над вторым – лука и команды отдавали таким образом: «Руль на чеснок!» – или; «Руль на лук». (Точно так же в некоторых других странах обучали маршировке новобранцев, привязывая им на одной ноге сено, к другой – солому.)

Экспедиция готовилась в большой спешке и довольно небрежно. В одном из писем Алмейда замечает, что у него никогда не хватит духу полностью положиться на какой-либо из кораблей – до того нерадиво королевские чиновники готовили и проверяли флот.

Но следовало спешить: жажда богатства подстегивала всех – короля, вельмож, купцов и матросов. Экспедицию ускоряло еще одно обстоятельство. Арабские купцы, возмущенные зверствами португальцев, стали жаловаться на их набеги турецкому султану. Тот, поняв, что под ударом вся турецкая и египетская торговля пряностями, и почувствовав, как быстро идут на убыль доходы от таможенных пошлин, пригрозил разрушить христианские святыни и монастыри в Палестине Иерусалиме, Вифлееме и Синае – и сровнять с землей могилу Христа. Настоятель и монахи одного из синайских монастырей даже отправились к папе, чтобы тот повлиял на португальцев и остановил их вторжение в Индию. Однако святые места были глубоко безразличны дону Мануэлу, и он поторопился отправить по муссонным дорогам корабли Алмейды, пока папа не успел наложить запрет на экспедицию. Святой отец и вправду намеревался послать в Португалию гонцов с таким запретом.

Добавим еще несколько слов об участниках этой далекой заморской экспедиции. Вице-король Индии взял с собой в плавание своего единственного сына Лоуреншу, возложив на него ряд ответственных обязанностей по управлению флотом и войском. Гораздо больше прославились в истории великих географических открытий другие два участника экспедиции – Франсишку Серрано и его друг Фернан Магальяиш, как называли на родине, в Португалии, ставшего со временем знаменитым мореплавателя Фернана Магеллана.

Магеллан родился примерно в 1480 году в дворянской семье с древней родословной. Его родина была Саброжа, один из самых отдаленных и диких гористых уголков Португалии. Подростком он, пройдя основательную военную подготовку, отправился в столицу и поступил на королевскую службу. Находясь при дворе, юноша овладел воинским искусством, а также судовождением. Он встречался с прославленными капитанами и штурманами, знакомился с картами и навигационными инструментами.

В ту пору молодежь так и рвалась из родины в далекую, сказочную Индию. Не был исключением и Фернан Магеллан. В 1504 году он добровольно записался солдатом в экспедицию Алмейды. Он знал, как далека, тяжела и опасна дорога к заморским странам. Во время первых плаваний в бурях, битвах к болезнях погибала до половины корабельщиков.

Те, кто готовился выйти в полный опасностей океан, обычно исповедовались и оставляли завещание, готовясь к смерти. Магеллан тоже 17 декабри 1504 года написал завещание (правда, некоторые ученые считают его подделкой). Будущий великий мореплаватель завещал свое имущество сестре, ее мужу и их сыну. Магеллан просил наследников по возможности расширить дедовское имение, напоминая, что род Магелланов принадлежит к самым знатным, лучшим и древним во всем королевстве. В завещании он писал: «Воля моя да будет такова: если я умру в чужой стране или на этой армаде, с которой теперь выхожу в море послужить моему сеньору и повелителю, великому и могучему государю дону Мануэлу – да хранит его бог! – то пусть похоронят меня по тому же обряду, что и простого матроса, а судовому капеллану пусть отдадут мою одежду, чтобы он отслужил по мне заупокойную мессу».

Так, с мыслями о смерти, этот юноша собрался в дальний морской путь навстречу бессмертию.

Армада в Атлантическом океане

Первые невзгоды. – У Зеленого мыса. – Гибель «Бельи». – Суровая морская и жизненная школа. – Холода в бури на юге Атлантики.

В марте сборы были закончены. После торжественного богослужения в лиссабонском соборе Алмейда при всем дворе был торжественно введен в должность.

25 марта при грохоте салюта из всех орудий армады были подняты паруса, плавание началось.

Но еще перед выходом в море произошло несчастье – в реке Тежу затонул самый большой корабль. Затем аут же, в реке, корабль Диогу Корреи столкнулся с другим кораблем и повредил реи и бугшприт. К счастью, поломку удалось быстро устранить, и корабль понесся догонять эскадру. Следует добавить, что именно на корабле Корреи были развешаны связки лука и чеснока, и хронист заметил по этому поводу, что капитан был весьма своеобразный человек.

Под свежим пассатом корабли так и летели вперед. Куда ни кинешь взор – повсюду простиралось безграничное водное пространство. Небеса сияли яркой синевой, свежо и сильно пахло океаном. Фернану все было в диковинку – и летучие рыбы, взмывавшие над гребнями волн, и стада дельфинов, резвившиеся вокруг кораблей. Матросы поймали одного из них, удивляясь невиданному морскому зверю. Он был такой большой, что его мяса хватило на целый день всей команде.

В ночь с 28 на 29 марта эскадра прошла Мадейру, а еще через день на горизонте показалась цепочка вулканических Канарских островов.

Алмейда приказал взять курс к берегам Африки. Капитаны распорядились забросить сети, не сбавляя хода корабля. Моряки радовались богатому улову.

Невдалеке от африканских берегов мореплаватели повстречали большое стадо китов. Седьмого апреля флот зашел в бухту у Зеленого мыса и корабли Сталина якорь возле трех небольших островков. Там под сенью огромного баобаба стояла небольшая церковь, а вокруг нее на кладбище покоились португальцы, не перенесшие тягот далеких морских плаваний.

На островке было мало питьевой воды. За нею плавали в бухту Портудал на побережье. Здесь обычно останавливались португальские корабли, шедшие в Индию и Гвинею, и многие африканцы – волофы уже понимали язык белых людей. Волофы были отличными моряками и рыбаками. На небольших челноках, без парусов, они выходили рыбачить далеко в океан.

Бедняки ходили почти раздетыми, а богатые носили хлопчатобумажные рубахи, шаровары и плащи в синюю или красную полоску. Воины были вооружены копьями и большими кожаными щитами.

Матросам позволили обменять кое-что из вещей на поделки африканцев или еду. Однако продавать или дарить оружие африканцам – этим неверным, язычникам – запрещалось особым указом короля и папской буллой. Те из португальцев, кто был замечен в этом преступлении, сурово наказывались, сообщает хронист.